Россия в Средней Азии: понять вынужденное, определить желаемое

ФОТО: Кыргызстан: http://www.advantour.com

Опубликовано: Бушков В.И., Мажаров И.В., Собянин А.Д. Россия в Средней Азии: как преодолеть негативные тенденции // НГ-Содружество. № 1. 31.01.2001. С. 14.

Бушков В.И., Мажаров И.В., Собянин А.Д

Об авторах: БУШКОВ Валентин Иванович – заведующий отделом Средней Азии ИЭА РАН, автор книги “Анатомия Гражданской войны в Таджикистане”; МАЖАРОВ Игорь Витальевич – руководитель корпункта аналитического журнала “Профи” по Дальнему Востоку, специалист по вооруженным силам КНР; СОБЯНИН Александр Дмитриевич – заместитель главного редактора журнала “Профи”.

По результатам проведенного 1 декабря 2000 года круглого стола “Экономическое и социальное развитие горных районов Средней Азии и проблемы безопасности сопредельных государств” можно сделать следующие предварительные выводы:

А. Россия в Средней Азии – ошибки и угрозы

1. У России нет единой политики в Средней Азии. Несмотря на приход к власти нового руководства России, 2000-й год показал, что единая политика в Средней Азии, сопряженная с ответами на угрозы национальной безопасности России, по-прежнему отсутствует, ограничиваясь ситуационным реагированием на отдельные вызовы и проблемы.

2. Угроза безопасности России продолжает возрастать. В результате Россия недополучает выгод, будь то экономических или политических, а угроза ее безопасности возрастает. Ниже приведены основные угрозы, в порядке убывания их значимости:

• а) США, Китай, Япония и некоторые другие страны получают все больший доступ к ресурсам горных районов Памира и Тянь-Шаня (золото, серебро, уран, редкоземельные элементы, цветные металлы, полиметаллы и др.), которые входят в сферу российских стратегических интересов;
• б) формально союзные России Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и Туркмения заинтересованы теперь в расширении экономического присутствия США, Китая, Пакистана в регионе через уже завершенные и находящиеся в стадии реализации или проектирования транспортные проекты (газо- и нефтепроводы, авто- и железные дороги), что автоматически лишает Россию многих стратегических перспектив;
• в) поскольку уже более 10 лет национальные элиты бывших среднеазиатских республик СССР получают образование в странах Европы и США, появилось молодое поколение руководителей, ориентированных на иные, чем Россия, крупные державы и способных со временем сменить “советское” поколение среднеазиатских руководителей;
• г) начал реализовываться американский проект смены светских режимов в Центральной Азии (ИДУ, ИПВТ, уйгурские сепаратисты и т.д.), как уже в большей части реализован другой американский проект – власть бывших антисоветских моджахедов в Исламской Республике Афганистан перешла в руки талибов (Исламский Эмират Афганистана). В результате в регионе могут возникнуть не подконтрольные ни одному светскому режиму территории, и Россия неизбежно будет вовлечена в 2001-2002 гг. в большую войну;
• д) в Поволжье и на Урале могут появиться собственные радикальные исламистские организации, созданные благодаря эмиссарам из Средней Азии. Аналогичная пропаганда арабских, чеченских и других религиозных деятелей в Поволжье до сих пор не имела большого успеха из-за психологического отторжения, но в отношении узбеков и казахов, хотя те также проходят подготовку в арабских и иных странах, ни татары, ни башкиры такого отторжения не испытывают;
• е) уже увеличилось (в разы) наркопотребление в самой России. Причем если в самой Средней Азии в основном потребляют традиционные (легкие) наркотики, то Россия, благодаря дешевым наркотикам из Средней Азии, перестала быть только транзитной территорией, а вошла в число стран-потребителей тяжелых наркотиков (героина и синтетических наркотиков).

3. Для слома негативных тенденций необходимо признать и полностью принять уже произошедшие после 1991 г. перемены. Нужно исключить рецидивы имперского мышления, попытки вести себя в регионе “как СССР” – для этого у России нет сил и средств. Необходимо сосредоточить внимание на перспективах отношений со среднеазиатскими государствами и развитии интеграционных тенденций.

4. Следует выработать осмысленную и понятную внутри самой России и для внешних сил политику в отношении Средней (постсоветской) и Центральной Азии. Для аналитических структур в самой России характерна переоценка “закрытой” информации и недооценка больших и открытых общественных процессов в регионе, а также изменений в геополитической раскладке сил. В результате при чрезмерном количестве институтов, центров и аналитических структур, работающих по Средней Азии, высшее российское руководство не получает адекватной оценки происходящих в регионе процессов и их значения для будущего России. Таким образом, необходима и смена приоритетов в работе аналитических структур.

Б. Россия в Средней Азии: понять вынужденное, определить желаемое:

• Правильно расставить иерархию угроз. Неправильная иерархия угроз приводит к тому, что даже на военный вызов со стороны исламистских боевиков, к которому Россия готова больше всего, следует неэффективный ответ. Не во всех критически важных подрегионах присутствуют вооруженные силы России, допускается появление неподконтрольных России территорий, где накапливаются силы исламистских движений (прежде всего в зоне между Бадахшаном и Кулябом), при этом Россия держит чрезмерные военные силы в подрегионах, которые представляют меньшую степень опасности (прежде всего вокруг Душанбе). Правильная, на взгляд экспертов, иерархия угроз дана выше в пункте 2.

• Выработать единую российскую информационную политику в регионе. Если исходить из того, что именно такая иерархия угроз реальна, то на первый план должна выйти выработка ясной и четкой российской информационной политики. Вторым приоритетом должны стать российские экономические интересы, которые необходимо защищать конкретными действиями – противодействовать иностранному и поддерживать российское присутствие.

• Активизировать пророссийский слой местной элиты. Следует признать, что в государствах Средней Азии появился влиятельный средний слой руководителей, которые ориентированы в своих ценностях и предпочтениях не на Россию, а на США, Иран (в случае Таджикистана) и Европейское сообщество, реже на Турцию, Саудовскую Аравию или Китай. Как правило, этот слой руководителей настроен всемерно защищать независимость своих государств и противодействовать любым тенденциям к интеграции стран СНГ в союзное государство. После того, как будет выработана осмысленная российская политика в регионе, следует организовать противодействие этому слою со стороны пророссийской части местной управленческой элиты (в странах региона она называется “просоветской”). Следует гласно поддерживать тех лидеров второго и третьего эшелонов власти, кто настроен пророссийски больше своих президентов, – чрезвычайно важно, чтобы интерес к глубокой интеграции с Россией исходил со стороны не российских, а местных управленческих элит.

• Стать в глазах Китая “единственным руководителем” региона. Для психологии китайцев характерно, что свои обязательства они выполняют только в том случае, когда партнер – величина равновеликая, если не бОльшая. Таким образом, пока Китай не начнет воспринимать Россию как главного игрока, “единственного руководителя”, в регионе, то российская политика в Средней Азии будет терпеть стратегические поражения. Важно учитывать, что Китай не может стать союзником, но из него нежелательно и делать врага. До сих пор в российской политике по отношению к Китаю сочетались две противоречивые тенденции: попытки общего сближения и стремление к “тотальному противодействию” где только возможно. Однако как та, так и другая политика показали свою неэффективность. Первая – потому, что для Китая, как мы отмечали выше, Россия не партнер, а слабое государство, с которым можно не считаться, и попытки сближения, таким образом, самому Китаю малоинтересны. В том же, что касается “тотального противодействия”, нужно понимать, что у России нет сейчас и не будет в ближайшем будущем финансовых ресурсов, достаточных, чтобы бороться с усилением Китая в регионе.

Нам представляется, что на смену нынешнему российскому курсу должен прийти более прагматический: выработка российской позиции по каждому отдельному пункту возможных разногласий (в Ферганской долине, на Алтае, в Монголии, в районах спорных участков границ, в военно-техническом сотрудничестве,  в совместных экономических проектах) и точек взаимного интереса. После того, как эта позиция будет выработана, единственно верной тактикой будет постоянство в защите российских интересов по каждому пункту. Следует отказаться от попыток менять курс в зависимости от ситуации. В ином случае постоянно будут повторяться потери, подобные тому, как Казахстан уступил КНР контроль над верховьями Черного Иртыша. С Китаем нельзя вести “стратегические” игры, но можно и дОлжно вести ответственный политический торг. Однако это будет возможно только после того, как Россия станет “единственным руководителем” Средней Азии в глазах Китая.

• Обеспечить “тотальное противодействие” США со стороны местных элит. В отличие от Китая, “тотальное противодействие” США Россия может обеспечить уже сейчас, если будет использовать политический капитал, доставшийся ей в наследство от СССР. США фактически вышли на второе, после России, место по влиянию в регионе. Это следует признать как факт. По отношению к США следует уйти от “договорной политики” раздела сфер и регионов влияния. В противодействии американскому присутствию в Средней Азии России не следует вступать ни в одни переговоры, будь то в рамках официальной политики “противодействия талибам и ваххабитам” или в рамках деятельности правозащитных и неправительственных организаций. Подобные договоренности, как показал опыт, связывают руки российской политике, но не соблюдаются американской стороной. Эффективным представляется только “тотальное противодействие” расширению американского влияния в Средней Азии, в том числе и в экономической сфере (прежде всего в проектах горной добычи ископаемых), причем необходимо помнить, что если в России американское присутствие в добывающих предприятиях означает лишь увеличение американского присутствия в РФ, то в Средней Азии таковое же означает переориентацию местных правящих элит на США и антироссийский курс во внешней и внутренней политике.

В силу того, что сама Россия очень зависима от мирового рынка, противодействовать американскому присутствию в Средней Азии должны не российские структуры, а часть местной управленческой элиты. После того, как будет активизирована пророссийская прослойка местной элиты, именно она должна вести переговоры с американской стороной, потому что любое прямое российское участие в договоренностях будет означать сужение возможностей России в регионе.

• Восстановить российский контроль над Афганистаном. Сохранение режима Наджибуллы в течение нескольких лет после вывода советских войск из Афганистана показало, что у России сохраняется потенциал невоенного влияния на внутриафганскую раскладку сил. Следует выработать четкую позицию по поддержке пророссийских влиятельных персон и движений в Афганистане (прежде всего давно готового к этому Ахмадшаха Масуда, затем иных лидеров, в том числе и находящихся ныне в России сторонников Наджибуллы). При этом афганские лидеры должны четко представлять, в чем и каким образом они будут защищать российские интересы в регионе в случае ухода талибов из Кабула. Угрозы из Москвы или присутствие в Афганистане российских вооруженных сил по опыту показали себя менее эффективными и более затратными, чем действия российских союзников внутри самого Афганистана.

• Пакистан не должен противодействовать российской политике в регионе. После распада СССР из всех стран Центральной Азии раскладка сил наихудшим образом изменилась для Пакистана. К этому привели два фактора: изменение американской политики в Южной и Северо-Восточной Азии, в частности, курс на сближение с Китаем; переориентация Индии на США как главного торгового партнера. В результате Пакистан лишился и финансовой, и военной поддержки США. Именно поэтому на данный момент доступ к зонам, богатым природными ресурсами (республики бывшего СССР и транзитный путь через Синьцзян-Уйгурский автономный район КНР в другие регионы), стал для него вопросом выживания как государства. Этот факт России следует признать и, исходя из него, выработать российские условия, на которых Пакистан получит доступ к ресурсам Средней Азии (через уже подготовленный маршрут движения автотрейлеров: порт Карачи–Каракорумское шоссе–Ферганская долина). Необходимо одновременно сформулировать и четко дать понять, какова будет реакция России в случае, если Пакистан попытается получить выход к ресурсам без российского участия, по договоренности лишь со странами региона. Точно так же необходимо сформулировать и озвучить российский ответ в том случае, если Пакистан будет по-прежнему негласно поддерживать узбекские, таджикские и прочие экстремистские движения, стремящиеся к свержению светских режимов. При этом позиция России по отношению к Пакистану не может совпадать с прежней советской антипакистанской позицией, поскольку последняя была тесно связана с поддержкой Индии. Однако теперь, когда Индия скорректировала свой внешнеполитический курс в сторону сближения с США и стала претендовать на гегемонию в Южной Азии, поддерживать ее в противовес Пакистану вряд ли было бы разумно.

• Подготовиться к возможному расширению военного присутствия в регионе. На данный момент даже самые мощные вооруженные силы региона – узбекские – неспособны, как показали события 1999 и 2000 гг., самостоятельно противодействовать радикальным исламистским движениям. Из этого следует сделать вывод, что Россия будет вынуждена в будущем останавливать подобные движения самостоятельно и в одиночку. Вслед за разведкой боем в 1999 и 2000 гг. неминуемо военное вторжение исламистов в 2001 и 2002 гг. Вероятнее всего, защита региона при этом ляжет на одну лишь Россию, а вооруженные силы среднеазиатских государств будут играть вспомогательную роль, подобно тому, как при свержении власти моджахедов в Афганистане основную роль играли регулярные пакистанские части, а Движение Талибан выступало как вспомогательная сила.

Вследствие этого необходимо:

а) проработать возможное развертывание российского Среднеазиатского Корпуса (вне состава Коллективных миротворческих сил);

б) развернуть в 2001 г. тыловые и вспомогательные российские силы в Ошской и Баткенской областях Киргизии (прежде всего в самих Оше и Баткене, а также в Алайской долине);

в) переместить часть подразделений 201-й мотострелковой дивизии из района Душанбе и Куляба в Согдийскую область и в Каратегин;

г) через развертывание тыловых служб в Алайской долине обеспечить возможность наземной поддержки Пограничной группы ФПС РФ в Республике Таджикистан (Горный Бадахшан) в обход ныне существующего железнодорожного пути через Узбекистан, поскольку последний может быть перерезан, если исламисты усилятся в Ферганской долине;

д) конкретизировать союзнические отношения с Узбекистаном через проведение совместных учений 201-й дивизии и узбекских подразделений в узбекских областях Ферганской долины, а также не допустить совместных маневров Узбекистана и НАТО в долине;

е) обеспечить хотя бы минимальное, на уровне советников, гласное (рассчитанное на китайцев) присутствие российских пограничников в районах киргизских перевалов Иркештам и Торугарт;

ж) наладить хорошие контакты российских военных с тремя группами местного населения – с таджиками-каратегинцами, таджиками-дарвазцами и памирцами-исмаилитами.

• Вести самостоятельную борьбу с наркоторговлей в регионе. Сегодня для государств Средней Азии борьба с наркотиками является лишь элементом политической игры с Россией и США, а также инструментом контроля над собственным населением. В то же время для России наркотики уже давно стали реальной угрозой; в некоторых российских регионах наркомания уже сейчас носит массовый характер. Необходимо осознать тот факт, что по-настоящему эффективные меры противодействия наркотикам Россия может предпринять лишь самостоятельно, подобно тому, как США в очень незначительной степени согласовывают свою борьбу с наркоторговлей со странами Латинской Америки или европейскими союзниками. Следует добиваться признания этого факта и права российских силовых ведомств вести борьбу с наркоторговлей в странах региона без перепоручения таковой борьбы силовым структурам среднеазиатских стран.

• Создать открытый информационный центр. Во время ввода советского контингента в Афганистан в 1979 г. проявилась слабость аналитической работы, выполненной силами одних лишь закрытых аналитических структур. В 1982-1983 гг., когда были активно привлечены силы открытых академических и исследовательских структур, советская политика в Афганистане стала намного эффективнее. Сегодня уровень и новизна угроз намного превышают по сложности ситуацию 1979 г. В то же время значительная часть аналитического потенциала бывшего СССР утеряна – молодое поколение исследователей не обладает ни должным опытом, ни необходимой степенью преемственности. Поэтому нужно значительно расширить круг исследователей, которых можно привлекать в качестве экспертов для государственных аналитических структур.

При этом у людей, работающих в закрытых структурах, хотя они получают эксклюзивную информацию, кругозор и научное мышление неизбежно сужаются, поскольку они не участвуют в научной жизни и, следовательно, не встречают должной научной критики. Хорошим примером организации аналитической работы могут служить США, где немногочисленные закрытые структуры работают на фоне огромного числа открытых научных учреждений. В России работа в закрытых структурах не является столь престижной для молодых ученых, как в США, поэтому наряду с созданием открытого исследовательского центра нужна широкая пиаровская работа по созданию положительного образа государственных структур. Оптимальным выходом было бы создание информационного центра по выработке и анализу российской политики в Средней и Центральной Азии, работающего в партнерстве с академическими структурами и государственными информационными проектами (Конгресс российских средств массовой информации, Страна.Ru и т.д.).

Перевод статьи на английский язык:

Russia in Central Asia: Accepting the Necessities, Defining the Needs. By V.I.Bushkov, I.V.Mazharov and A.D.Sobianin // Sodruzhestvo — Niezavisimaia Gazeta (Sodruzhestvo-NG). № 1. 31.01.2001. Page 14 :: http://conjuncture.ru/central_asia_2001_russia_accepting_necessities/