ФОТО: Три председателя Китая — три поколения руководства КПК: 3-е поколение — председатель Цзян Цзэминь (Jiang Zemin), сидит справа; 4-е поколение — председатель Ху Цзиньтао (Hu Jintao), сидит слева; 5-е поколение — председатель Си Цзиньпин (Xi Jinping), идет позади старших товарищей. На открытии 18-го Съезда Коммунистической партии Китая, где произошла передача высшей власти от Ху Цзиньтао к Си Цзиньпину, 8 ноября 2012 г: Reuters, Jason Lee.
Опубликовано: Мажаров И.В., Собянин А.Д. В ожидании четвертой генерации. Предстоящий процесс обновления высшей политической элиты в Китае не приведет к радикальным изменениям в его внутренней и внешней политике // .
Игорь Мажаров, Александр Собянин
Предстоящий процесс обновления высшей политической элиты в Китае не приведет к радикальным изменениям в его внутренней и внешней политике.
В конце июля — начале августа в 180 километрах к востоку от Пекина, в курортном городке Бэйдайхэ на берегу Желтого моря, будут приняты решения, которые окажут большое влияние на ситуацию в Азии и во всем мире. Участники традиционного летнего совещания высших руководящих кадров КНР выдвинут кандидатуры на замещение высших руководящих постов в партии и государстве. В сентябре на XVI съезде Коммунистической партии Китая (КПК), а затем в феврале на очередной сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) кандидатуры будут одобрены. Такая процедура была заведена еще во времена председателя Мао: реальная дискуссия по важнейшим вопросам идет в Бэйдайхэ, а оформляются принятые решения на партийных съездах, пленумах и сессиях парламента.
Приход «четвертой генерации руководителей» (первая — Мао и его соратники, вторая — команда Дэн Сяопина, третья — «коллективное руководство» во главе сЦзян Цзэминем) назрел. Во-первых, конституция КНР и устав КПК не предусматривают избрание на высший государственный пост на третий срок. Кроме того, почти все высшее руководство КНР пребывает в преклонном возрасте. Пятерым из семи членов главного управляющего центра страны — Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК — уже за семьдесят. Некоторые эксперты предполагают, что эта пятерка выйдет из числа членов Постоянного комитета Политбюро и ее заменят «реформаторы» под руководством либерально настроенного заместителя председателя КНР 59-летнего Ху Цзиньтао. Именно Ху, по преобладающему мнению, и станет преемником нынешнего председателя КНР 76-летнего Цзян Цзэминя (являющегося одновременно председателем ЦК КПК и председателем Центрального военного совета КНР). Однако консервативно настроенные ветераны вовсе не собираются сдавать свои позиции в Политбюро.
Ху или не Ху?
Ху Цзиньтао западные эксперты и журналисты прочат в официальные преемники Цзяна с конца 90-х годов (что, кстати, совпадает с давним прогнозом российского МИДа). В США и Европе надеются, что после XVI cъезда КПК Ху Цзиньтао ускорит рыночные реформы и начнет-таки реформы политические.
Одновременно на Западе ведется информационная война против той части старой гвардии, которая ратует за сохранение полного контроля КПК над общественными процессами. Главным столпом «консерваторов» традиционно представляется председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей Ли Пэн, лидер тех, «кто ратует за возврат в прошлое — если не к маоизму, то уж точно к более традиционалистскому, централизованному и деспотическому марксизму-ленинизму» (формулировка близкого к ЦРУ американского аналитического центра Stratfor).
Хотя Ху с весны 1998 года и занимает второй пост в государстве, вплоть до настоящего момента не появилось прямых свидетельств того, что Цзян Цзэминь принял окончательное решение о своем преемнике. Некоторые наблюдатели считают даже, что Цзян вообще может «завернуть» кандидатуру Ху Цзиньтао, выдвинув кого-то из более компромиссных фигур, а также побороться за сохранение за собой хотя бы одного из занимаемых постов (видимо, поста председателя Центрального военного совета). Ведь приход к власти Ху Цзиньтао способен резко нарушить существующий в китайской элите баланс сил как раз в тот момент, когда страна стоит перед мучительным выбором направления и темпов давно назревших структурных реформ, а также решения важнейших вопросов внешней политики.
Точка равновесия
В элите КНР есть две основные группировки, придерживающиеся различных взглядов на будущее Китая. Пока более сильная из них — «шанхайцы» (Цзян в 80-х годах был мэром, а затем первым секретарем горкома КПК Шанхая), выходцы из армии и ВПК, сторонники жесткой идеологической линии. Фракция группируется вокруг Цзян Цзэминя и Ли Пэна. В ее число входит, например, ставленник Цзян Цзэминя У Банго, вице-премьер, курирующий китайский ТЭК.
Другая фракция — «реформаторы», выходцы из прибрежных и юго-восточных провинций, сторонники ускорения рыночных реформ и дальнейшего открытия китайской экономики, группирующиеся вокруг Ху Цзиньтао и Чжу Жунцзи. Чжу хотя и был мэром Шанхая при Цзяне, в конце 80-х, идеологически он входит именно в эту группу. Западные аналитики трактуют наличие подобного «очевидного раскола» в руководстве КПК весьма однозначно: началась, мол, «агония партийно-бюрократической системы», которая неизбежно закончится победой реформаторского крыла.
Однако не следует упускать из виду еще один серьезный центр силы, мнение которого может сыграть решающую роль при принятии кадровых решений. Речь идет о находящейся в тени группе «патриархов», состоящей из сподвижников Дэн Сяопина и его близких родственников. Этот неформальный центр силы сложился еще при жизни Дэна, когда иностранцы удивлялись, как в столь преклонном возрасте тому удается держать под контролем сложнейший механизм китайского государства.
Дочь Дэн Сяопина Су Жун (Дэн Жун), несмотря на «парадные» должности, которые она занимает в нескольких общественных организациях, является членом ЦК КПК и участвует в принятии важных партийных и государственных решений. Ее муж Хэ Пин курирует одно из исследовательских подразделений Национально-освободительной армии Китая (НОАК). Один из сыновей Дэн Сяопина, Дэн Чжифан, долгое время курировал черную металлургию и некоторые другие направления. Не меньшим влиянием пользуются другие сыновья — Дэн Пуфан, Дэн Лин и Дэн Нан. Не утратили неформального влияния и ближайшие сподвижники председателя. Так, продвижению Ху Цзиньтао способствовал ветеран партии сторонник жесткой идеологической линии Сун Пин, который уже давно не занимает никаких руководящих постов.
«Патриархи» играют в китайской элите чрезвычайно важную консолидирующую роль. Членам этой группы не просто удается балансировать интересы «шанхайцев» и «реформаторов». Важнее, что при этом они обеспечивают преемственность власти и добиваются, чтобы китайские преобразования проходили в соответствии с принципами, разработанными Дэн Сяопином. Их суть в увязке экономических реформ с обязательным обеспечением общей стабильности в стране, что предполагает жесткость во внутренней политике и сохранение руководящей роли КПК. Когда реформы грозят нарушить политическую стабильность, группа Дэна «тушит пожар»: яснее всего это продемонстрировали известные события на площади Тяньаньмэнь.
И наоборот, если попытки затянуть гайки начинают оказывать явно негативное воздействие на экономику, «патриархи» дают санкцию на «отступление». Стиль управления и масштаб влияния группы Дэна наглядно проявляется в истории борьбы с коррупцией. Попытки искоренить взяточничество предпринимались неоднократно, но всякий раз антикоррупционная кампания сворачивалась. Единого подхода к проблеме китайской элите выработать не удалось, а прямолинейные силовые попытки разрубить гордиев узел лишь грозили нарушить работу хозяйственного механизма и спровоцировать политический кризис. Поэтому «патриархи» всякий раз тормозили «окончательное решение» проблемы коррупции.
Подобная сдержанность дает свои плоды: новое поколение предпринимателей все с большим доверием относится к КПК как к силе, способной обеспечить стабильное развитие Китая — вступление в партию бизнесменов, в том числе крупных, стало уже тенденцией. Так что если переходный процесс в Китае будет достаточно длительным и спокойным, то вполне возможно, что полномасштабной политической реформы и не потребуется — КПК просто превратится в институт самоорганизации китайской элиты.
Выбор «патриархов»
Хотя большинство китайских ученых и чиновников отказывается открыто обсуждать кадровые изменения, которые могут получить официальное оформление на съезде, две основные версии развития событий уже появились. Так, директор Центра по изучению Китая Академии общественных наук КНР доктор Ху Аньган открыто заявил на одном из семинаров в Пекине, что Цзян Цзэминь, Чжу Жунцзи и Ли Пэн обязательно уйдут на этом съезде на пенсию, а нынешний заместитель председателя КНР Ху Цзиньтао и заместитель премьера Госсовета Вэнь Цзябаостанут, соответственно, председателем ЦК КПК и премьером Госсовета. Сторонники этой точки зрения полагают, что экономические успехи Китая при главенствующей роли компартии и социалистической идеологии создали достаточно прочный симбиоз рыночной экономики капиталистического типа с партийно-бюрократической системой управления.
Противоположную точку зрения высказал недавно Ху Пин, главный редактор издающегося в США журнала Beijing Spring. Ху считает, что «бархатной» смены власти ожидать не следует. Проблемы, которые стоят перед нынешними руководителями Китая, качественно отличаются от тех, которые были при передаче власти при жизни Дэн Сяопина. Сегодняшнюю ситуацию по многим параметрам можно сравнить с той, что сложилась к концу 80-х годов. Весной 1989 года ожидания того, что тогдашний генсек КПК Чжао Цзыян станет «китайским Горбачевым» и начнет коренную перестройку всей системы социалистической плановой экономики, породили массовое студенческое движение в поддержку всеобъемлющих реформ. Руководство компартии Китая долгое время пребывало в замешательстве: у реформаторов не хватило сил и решимости «продавить» свою программу, консерваторы опасались, что политические реформы приведут к эрозии всевластия КПК, породят всеобщую смуту и хаос. В итоге при решающем слове Дэн Сяопина в Пекин были введены танки и бунт подавили. Руководил вводом войск и подавлением студенческого восстания тогдашний премьер Госсовета КНР Ли Пэн; но власть Дэн Сяопин и его «семья» решили все-таки передать «шанхайцу» Цзян Цзэминю, которому в своем городе удалось обойтись без кровопролития (хотя и масштаб студенческих выступлений в Шанхае был неизмеримо скромнее столичных).
«Патриархи», чья задача — держать процесс преобразований под контролем, в критических ситуациях пытаются избегать крайностей и экспериментов. Они исходят из того, что политическая дестабилизация в стране со столь серьезными структурными проблемами (огромные диспропорции в развитии провинций, колоссальная безработица и т. д.) может легко девальвировать все предыдущие успехи и отбросить Китай далеко назад. Поэтому вполне можно прогнозировать, что в условиях нарастающей экономической и политической нестабильности в мире китайское руководство скорее предпочтет укрепить позиции «государственнической» фракции, нежели форсировать экономические и политические преобразования.
Цзян может остаться
Усиление позиций сторонников консервативного курса можно прогнозировать еще по одной причине. Для Китая в среднесрочной перспективе жизненно важной будет задача получения контроля над минеральными ресурсами в прилегающих регионах. Как следствие, неизбежной станет геостратегическая экспансия на запад и юго-запад (уран, газ, нефть, редкоземельные металлы горных территорий), а также юго-восток (нефтяные месторождения шельфа Южно-Китайского моря). И хотя эта экспансия будет происходить преимущественно экономическими методами (покупка концессий, создание совместных предприятий), важным дополнительным «аргументом» и гарантом стабильного удовлетворения растущих сырьевых и энергетических аппетитов Пекина станет Национально-освободительная армия Китая.
Некоторые аналитики даже считают, что можно говорить об армейской группировке как об отдельном независимом игроке на политической сцене Китая. И армия, и ВПК однозначно поддерживают Цзян Цзэминя (который все годы пребывания у власти уделял повышенное внимание армейским нуждам). Учитывая, что китайские генералы и после выхода в отставку сохраняют значительное влияние, это, конечно, мощный политический ресурс.
Поэтому рискнем предположить, что совещание в Бэйдайхэ и осенний XVI съезд партии скорее всего будут ознаменованы усилением позиций «шанхайской» группы. Вполне вероятен сценарий, при котором будет объявлено о выбранном лично Цзян Цзэминем преемнике (с растянутой на несколько лет передачей полномочий). В этом варианте Цзян (сохраняющий бодрость духа и ясность ума) и вовсе решит сохранить власть за собой.
В качестве еще одного его «наследника» в последние месяцы все чаще называют начальника канцелярии ЦК КПК 62-летнего Цзэн Цинхуна. Эксперты считают, что Цзэн Цинхун, считающийся безусловно человеком Цзян Цзэминя, может пока возглавить Государственный совет безопасности, курирующий деятельность МИДа, управления международных связей ЦК КПК, министерства внешней торговли и экономических связей и отчасти министерства государственной безопасности. А по прошествии переходного периода (который может вполне растянуться еще на четыре года) он сможет получить из рук своего покровителя все три атрибута высшей власти — посты председателя КНР, председателя ЦК КПК и председателя Центрального военного совета.
В пользу такой версии говорит, в частности, подмеченный всеми любопытный факт: в октябре прошлого года, когда президент США Джордж Буш побывал в Шанхае на саммите АТЭС, американская сторона выразила пожелание, чтобы глава Белого дома получил возможность встретиться с Ху Цзиньтао. Однако Ху, видимо по протокольным соображениям, в саммите АТЭС не участвовал, а специально в Шанхай на встречу с американским президентом лететь ему (при здравствующем-то «хозяине»!) было явно не с руки. Зато перед началом саммита Цзян счел необходимым представить Бушу своего верного помощника Цзэн Цинхуна. И на это сразу же все обратили внимание: ведь формально китайский лидер вполне мог этого не делать, тем более что государственных постов у Цзэна нет, а в партийной иерархии он формально занимает скромное 22-е место.
Так что пришлось Бушу ждать еще полгода: в конце апреля Ху Цзиньтао посетил Вашингтон с кратким официальным визитом. Который, как и ожидалось, ни к каким прорывам в двусторонних отношениях не привел. И вопреки всем прогнозам так и не внес ясность в вопрос о том, кто же все-таки станет вскоре человеком номер один в Китае.
Таблица 1. Пятерка старейших членов Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК
| Член Политбюро | Год рождения | Основные посты |
|---|---|---|
| Цзян Цзэминь | 1926 | Председатель КНР, Генеральный секретарь ЦК КПК |
| Чжу Жунцзи | 1928 | Премьер Госсовета КНР |
| Ли Пэн | 1928 | Председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП) |
| Ли Ланьцин | 1932 | Заместитель премьера Госсовета КНР |
| Вэй Цзяньсин | 1931 | Секретарь центральной комиссии КПК по проверке дисциплины |
ВРЕЗ: Российский фактор в китайской политике
В XIX веке Китай одновременно подвергся двум серьезным вызовам, угрожающим самому существованию государства: на западе восстали мусульманские тюркские и дунганские провинции, в портах на востоке начали диктовать свою волю флоты западных держав. Тогдашняя китайская элита при дворе Цинского императора разделилась на два лагеря. Две придворные фракции олицетворяли собой два разных подхода к определению главной угрозы: за генералом Цзо Цзунтаном встали сторонники карательного «похода на западные окраины», за генералом Ли Хунчжаном — сторонники «прагматического» экономического подхода и концентрации финансовых средств на строительство современного флота. Средств на отражение обеих угроз в императорской казне не было.
Основным аргументом, благодаря которому Цзо Цзунтан победил в споре, был следующий: если отступить перед мусульманскими мятежниками в Западном крае, будь их хоть сотни тысяч, тогда потом придется сдерживать во внутреннем Китае уже десятки миллионов сепаратистов, а это обойдется несравненно дороже. Различались также и их подходы к управлению экономикой. В переводе на современные понятия Цзо Цзунтан придерживался административно-командного стиля, а Ли Хунчжан всемерно поощрял выход китайского бизнеса на рынки европейских государств и США. Победила точка зрения Цзо Цзунтана, которому пришла на помощь Российская империя. Российские войска под командованием генерала Колпаковского вошли в Илийский край (часть современного Синьцзяна), а после того, как Цзо Цзунтан утопил восстание в крови, вернули территории китайскому правительству.
Аналогичным образом развивались события и в период второй мировой войны. В ходе борьбы с японской оккупацией в Маньчжурии в далеком от мест боев Синьцзяне с помощью войск СССР была создана Восточно-Туркестанская Советская Республика, которая обеспечила безопасность военных поставок для КПК. В 1947-1949 годах Сталин также вывел советские войска из Синьцзяна и вернул территории центральному правительству Китая, после чего направил технических специалистов для подъема тяжелой промышленности КНР. В дальнейшем история не раз подтверждала, что из двух всегда существующих в руководстве Китая элитных групп русские традиционно быстрее находили язык с «командно-административной» антизападной фракцией — с фракцией вооруженных сил и военно-промышленного комплекса.
Аналогичным образом обстоят дела и сегодня. Командный состав китайских вооруженных сил в целом настроен пророссийски (при всех оговорках и несовпадениях в стратегических целях России и Китая). Тем более что с уменьшением роли Ильи Клебанова, о чьем стиле ведения военно-технического сотрудничества у китайцев остались самые тяжелые воспоминания, появились новые возможности, в том числе и по давно ожидаемому в Китае расширению номенклатуры ВТС. Укрепление позиций сторонников «жесткой линии» было бы оптимальным для России в обозримой перспективе еще и потому, что повысило бы вероятность реализации совместных нефтяных и газовых проектов, расширения сотрудничества в области ядерной энергетики и высоких технологий.
В подготовке статьи участвовал Евгений Верлин
