ФОТО: Армейские идеологи «малой войны» [диверсионной]: Иона Эммануилович ЯКИР (1896–1937), Иероним Петрович УБОРЕВИЧ (1896–1937), Август Иванович КОРК (1887–1937), Виталий Маркович ПРИМАКОВ (1897–1937)
«С давних пор сложилось мнение, что диверсант – мрачный свирепый человек без совести и чести. Нет спору, подонки, выходящие из разведывательных школ буржуазных государств, и являются такими зверями. Но в армиях, сражающихся за народное дело, подрывниками становятся лучшие, беззаветные и человечные бойцы».
Старинов И.Г. Мины ждут своего часа. М.: Воениздат, 1964. С. 81.
В 1926–1930 гг. планомерная работа по обучению нелегальных партизанских и диверсионных (линия «Д») кадров РККА, ОГПУ и Коминтерна вышла на новый качественный уровень.
В РККА первый этап этой работы начался в рамках концепции М.В. Фрунзе, которая предусматривала подготовку вооруженных сил страны к будущей неизбежной войне с экономически и технологически превосходящим Советскую Россию противником. Согласно концепции М.В. Фрунзе обязательным условием успешности «малой войны» является заблаговременная разработка ее реального и по возможности усложненного плана, а также создание условий, обеспечивающих успех его выполнения.
Первый этап плана включал в себя несколько направлений. Одно из них предусматривало подготовку специальных заградительных команд, способных разрушать транспортные коммуникации в западных областях СССР. Именно на этой работе началось профессиональное становление одного из наиболее заслуженных теоретиков и практиков диверсионной работы И.Г. Старинова, чье военно-теоретическое наследие требует кропотливого изучения и практического применения в условиях современного непростого военно-политического международного положения.
Вот что он писал в своей книге «Записки диверсанта» о подготовке заградительных команд: «Работа связана с укреплением приграничной полосы. Нам предстоит обследовать железнодорожные участки на границе с Польшей и Румынией, подготовить их к разрушению и минированию в случае внезапного вражеского вторжения… Подготовили более 60 специальных подрывных команд общей численностью 1400 человек. Заложили десятки складов с минно-взрывными средствами. На всех значительных мостах приграничной полосы отремонтировали минные трубы, колодцы, ниши и камеры. Припасли 1640 готовых сложных зарядов и десятки тысяч зажигательных трубок, которые можно ввести в действие буквально мгновенно…»
Подготовка к грядущей большой войне происходит и по линии ОГПУ. Еще во второй половине 1926 г. Председатель ОГПУ В.Р. Меньжинский создает Особую группу, предназначенную для выполнения специальных операций стратегического характера. Одна из ее задач — глубокое агентурное внедрение на военные и промышленные объекты вероятного противника и подготовка диверсий на них в случае войны. Группа была особо засекречена, в том числе и от коллег в ОГПУ, и опиралась исключительно на собственную агентуру, предоставленную Коминтерном.
П.А. Судоплатов посвятил Особой группе следующие воспоминания: «В ее задачу входило создание резервной сети нелегалов для проведения диверсионных операций в тылах противника в Западной Европе, на Ближнем Востоке, Китае и США в случае войны. Учитывая характер работы, Особая группа не имела своих сотрудников в дипломатических и торговых миссиях за рубежом. Ее аппарат состоял из двадцати оперработников, отвечавших за координирование деятельности закордонной агентуры. Все остальные сотрудники работали за рубежом в качестве нелегалов… Агентов вербовали из коминтерновского подполья, тех, кто не участвовал в пропагандистских мероприятиях и чье членство в национальных компартиях держалось в секрете» [1].
Начиная с 1929 г. На территории Белорусского, Украинского, Ленинградского и Московского военных округов работали спецшколы по подготовке партизанских кадров. Отбор в эти школы осуществлялся тщательно: предпочтение отдавалось либо опытным кадрам, либо лицам, имевшим нужную для диверсионной деятельности специальность. Наряду с базовой военно-политической подготовкой слушатели получали и конкретную военную профессию: снайпер, минер, разведчик, радист.
В приграничных областях, параллельно с Четвертым (Разведывательным) управлением Штаба РККА, ОГПУ также создавало свою боевую и агентурную сеть на случай вторжения иностранных войск. Вместе с этим подготовку своих активистов к переходу на нелегальное положение в случае неизбежной войны вели и партийные органы. И.Г. Старинов, занимавшийся в 1929 г. подготовкой диверсантов в киевской спецшколе, вспоминал об этом периоде так: «Якир [2] сказал также, что минно-взрывные заграждения не могут на длительный срок вывести дороги из строя. Противник, обладая хорошей техникой, в состоянии восстановить их быстро. Поэтому будем готовить партизан для минирования восстанавливаемых противником дорог и других коммуникаций. Наша задача состоит в том, чтобы подготовить диверсантов, незаметных для противника, глубоко законспирированных. Когда противник окажется на нашей территории, партизаны должны превратить восстанавливаемые участки в ловушки.
Товарищ Баар [3] видимо, предупредил вас, что предстоит обучать людей опытных и заслуженных. Очень опытных! Стало быть, нужно преподавать им так, чтобы они не разочаровались. Азы им твердить не надо. Давайте побольше нового. Как можно больше нового! И учтите — в тактике самой партизанской борьбы они пока разбираются лучше вас…
В партизанские отряды подбирались по указанию И.Э. Якира различные специалисты. Помимо совершенствования в основной специальности они глубоко изучали и смежные военные профессии. Каждый минер был и мастером маскировки…
Должен заметить, что изучению оружия иностранных образцов наше командование уделяло самое серьезное внимание: ведь будущим партизанам обязательно пришлось бы пользоваться трофейным оружием…
Я включился в подготовку партизанских кадров в 1929-м, но в 1930-м только понял, что подготовка к партизанской войне началась не в 1929-м. На самом деле она не прекращалась с Гражданской войны. При этом подготовка велась как по линии ОГПУ, так и по линии ГРУ.
ОГПУ готовило в основном диверсантов-подпольщиков, сильно законспирированных. По линии Народного комиссариата обороны готовили командиров, которые, попав с подразделением в тыл противника, могли перейти к сопротивлению. С этой целью в Западной Украине и Молдавии создавались скрытые партизанские базы с большими запасами минно-подрывных средств. Склады на побережье Дуная создавались даже в подводных резервуарах в непромокаемой упаковке.
В 1932 году наша оборона на западных границах зиждилась на использовании формирований партизан. Войска противника, перейдя государственную границу и углубившись на нашу территорию на сотню километров, должны были напороться на укрепрайоны и увязнуть в позиционной войне. В это время на оккупированной территории партизаны начинают организованное сопротивление и перерезают противнику коммуникации. Через некоторое время, лишившись свежего пополнения, подвоза боеприпасов и продовольствия, войска неприятеля вынуждены будут отступать. Партизаны начинают отходить вместе с противником, все время оставаясь в его тылу и продолжая диверсии. Могут даже перейти государственную границу.
Это была очень хорошо продуманная система не только на случай оккупации части нашей территории. Базы закладывались и вне СССР. Очень важно было то, что готовились маневренные партизанские формирования, способные действовать как на своей, так и на чужой территории» [4].
О размахе подготовки этих мероприятий можно судить по следующему факту: работали три партизанские школы. Две — в ГРУ и одна в ОГПУ. Большая школа на Холодной горе в Харькове находилась в ведении ОГПУ. Школа в Куперске готовила людей, пришедших на нашу сторону из районов Западной Украины и Белоруссии. В каждой школе одновременно обучалось 10–12 человек, хорошо законспирированных. Они готовились около 6 месяцев. Большая школа была в Киеве. Она готовила офицеров, которые уже имели опыт партизанской войны. Школа подчинялась непосредственно командующему Киевским военным округом и находилась в местечке Грушки.
Начальниками спецшкол в Харькове, Купянске и Киеве были М.К. Кочегаров, И.Я. Лисицын и М.П. Мельников. Кадры для партизанских отрядов готовились по следующей программе: политическая, общевойсковая, техническая и специальная подготовка. Также шло формирование командных и специальных кадров. В подготовке диверсантов основными предметами были: политическая, физическая и стрелковая подготовка, боевая тактика, конспирация, минно-подрывное дело, разведка и контрразведка. В зависимости от предстоящих задач и состава группы обучение занимало от 3 до 6 месяцев. В спецшколах одновременно занимались до 30–35 человек.
На уровне военных округов подготовкой к партизанской войне занимались специально созданные четвертые отделы штабов военных округов. Они взаимодействовали с соответствующими подразделениями и отделами республиканских и территориальных органов ОГПУ. Например, в Белоруссии действовало Специальное бюро ГПУ БССР, с 1930 по 1936 г., осуществлявшее подготовку кадров к партизанской борьбе по своей линии. Уполномоченный этого Спецбюро А.К. Спрогис, служивший в тот период начальником спецшколы ГПУ, впоследствии вспоминал:
«В 1928 году меня направили в Высшую пограничную школу. Там проходили подготовку командирские кадры. После окончания школы я стал совершенствовать свою квалификацию на специальных курсах, где мы группа выпускников Высшей пограничной школы, изучали разведывательно-диверсионное дело, чтобы более эффективно бороться с нарушителями границы, распознавать все их приемы и уловки. Полученные знания мы продолжали совершенствовать на практике — в Белорусском пограничном округе, куда меня направили после курсов.
В этот период (начало 30-х гг.) по указанию ЦК проводились мероприятия по укреплению обороноспособности западных районов страны на случай нападения империалистического агрессора.
Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно-подрывному делу. Заранее подбирались кадры организаторов военных действий в тылу врага (среди них были тогда такие товарищи, как Ваупшасов, Орловский и другие, ставшие в годы Отечественной войны героями партизанского движения). От партизан требовалась всесторонняя подготовленность, и я в числе других освоил парашютное дело, получил значок инструктора парашютизма. Все, чему мы научились в мирное время, оказало потом неоценимую нам помощь в борьбе с немецкими оккупантами» [5].
В соответствии с утвержденным наркомом по военным и морским делам К.Е. Ворошиловым секретным планом Штаба РККА, вдоль западных границ СССР были оборудованы сотни тайников с оружием, боеприпасами и взрывчаткой. В приграничных округах была проведена работа по подготовке к взрывам мостов, водокачек и других стратегически важных объектов на всю глубину полосы обеспечения укрепленных районов.
В 1932–1933 гг. формировалось специальное подразделение «ТОС» (техника особой секретности), на вооружении которого состояли мины, оснащенные радиоуправляемыми взрывателями «БЕМИ», а в последствии «Ф-10». Они были созданы в Особом техническом бюро по военным изобретениям специального назначения (Остехбюро) под руководством В.И. Бекаури. И.Г. Старинов писал, что именно Бекаури впервые познакомил его с конструкцией радиоуправляемых мин.
Наряду с подготовкой кадров большое внимание уделялось полномасштабным учениям. Осенью 1932 года на общевойсковых учениях под Ленинградом принимали участие около 500 выпускников партизанских спецшкол из Ленинградского, Белорусского и Украинского военных округов [6].
В том же году в подмосковных Бронницах прошли маневры войск НКВД с участием комсостава партизанских соединений и партизан-парашютистов под командованием С.А. Ваупшасова. Роль «условного противника» выполняли бойцы дивизии особого назначения НКВД, курсанты высшей пограничной школы, а также ряда академий и училищ Московского военного округа.
В 1933 году в ходе командно-штабных учений под Киевом оценивались возможности скоординированных действий диверсионных отрядов и авиации. По итогам учений был сделан вывод: заранее подготовленные диверсионные подразделения при надлежащем управлении из единого центра в состоянии парализовать все коммуникации условного противника на территории Белоруссии и Украины. Всего к 1936 году в различных структурах ИККИ, ОГПУ/НКВД и РККА было подготовлено около 10.000 специалистов по ведению «малой войны» [7].
Подготовкой и проведением специальных операций за рубежом в основном занимались два подразделения Иностранный отдел (ИНО) и Особая группа при председателе ОГПУ. Как следует из воспоминаний П.А. Судоплатова, в задачи ИНО входили ликвидация политических противников Советской власти и расправа с предателями из своей среды. В большинстве подобных операций ИНО участвовали коминтерновские нелегалы. К великому сожалению, в 1937– 1940 гг. руководители и ведущие специалисты ИНО ОГПУ М.А. Трилиссер, С.А. Мессинг, А.Х. Артузов, А.А. Слуцкий, С.М. Шпигельглаз, З.И. Пассов и многие другие специалисты были репрессированы в ходе «Большого террора».
Другим важным направлением зарубежной деятельности было создание сети разведчиков-нелегалов, подготовленных для проведения диверсий во враждебных СССР государствах. Эту задачу выполняла Особая группа, которую с 1929 года возглавил Я.И. Серебрянский. С 1934 года Специальная группа особого назначения (СГОН) Я.И. Серебрянского находилась в прямом подчинении народного комиссара внутренних дел. Группа была особо засекречена и опиралась только на собственную (в подавляющем большинстве коминтерновскую) агентуру, внедренную на военные и промышленные объекты вероятного противника для подготовки на них диверсий в случае войны.
В 1932 году руководителем Центральной военно-политической школы ИККИ был назначен поляк К. Сверчевский (псевдоним Вальтер). В 1924–1936 гг. только в этой школе прошли обучение свыше 500 человек. Школа имела самые тесные контакты с РУ РККА, в рамках которого существовал (строго засекреченный даже от аппарата РУ) спецотдел под руководством М.Ф. Сахновской. Илья Григорьевич Старинов пишет:
«В этот период / 1933 / я работал в Москве в отделе Мирры Сахновской [8]. Это была опытная, энергичная, мужественная женщина, награжденная в числе первых орденом Красного Знамени. За тот сравнительно небольшой промежуток времени мне удалось подготовить две группы китайцев и ознакомить партийное руководство некоторых зарубежных стран — Пальмиро Тольятти, Вильгельма Пика, Александра Завадского и других — с применением минной техники [9].
В 1934 году работа по подготовке спецкадров постепенно сворачивается и консервируется. И.Г. Старинов вспоминал:
«Именно в столице я вдруг обнаружил, что подготовка к будущей партизанской борьбе не расширяется, а постепенно консервируется. Попытки поговорить на эту тему с Сахновской ни к чему не приводили. Она осаживала меня, заявляя, что суть дела теперь не в подготовке партизанских кадров, что их уже достаточно, а в организационном закреплении проделанной работы (позже я узнал, что она острее меня переживала недостатки в нашей работе. Все ее предложения отвергались где-то наверху). Нерешенных организационных вопросов действительно накопилось множество. Но решали их не в нашем управлении.
Будущий легендарный герой республиканской Испании Кароль Сверчевский успокаивал: сверху, мол, виднее.
Я тоже верил в это. Но все труднее становилось примирять с этой верой растущий внутренний протест. Состояние было подавленное» [10].
А затем наступил небезызвестный 1937 год… Илья Григорьевич вспоминает: «В 1937 году многие высшие военачальники были арестованы и преданы суду по делу о “военно-фашистском заговоре”. Среди них оказались и авторы плана возможной партизанской войны — Уборевич, Якир, Примаков. Прошедшие по этому плану подготовку отряды бойцов ежовский карательный аппарат именовал не иначе как “бандами”. В немыслимом виде предстала и цель нашей будущей работы. Она велась будто бы для того, чтобы осуществить покушение на членов правительства, изменить в стране государственный строй, уступить в пользу иностранных государств целые республики. Такого никому из нас не могло привидеться и в самом кошмарном сне…
Тайники с оружием, боеприпасами в приграничных районах были ликвидированы. Органы НКВД организовали настоящую облаву на тех, кто проходил подготовку по плану Уборевича — Якира — Примакова. В течение года изловили и расстреляли почти всех… Не избежали гибели и сотрудники ОГПУ/НКВД, также занимавшиеся подготовкой партизан…» [11]
В ходе репрессий в конце 1930-х гг. в Коминтерне и в большинстве иностранных компартий уничтожили практически всех, кто имел отношение к подготовке подпольщиков, партизан и специальных кадров (литер «А»), и тех, кто составлял агентурную основу нелегальных резидентур РУ РККА и ИНО НКВД.
Приближался 1941 год…
Ученик Ильи Григорьевича Старинова Н.Ю. Макаров
Материал подготовлен при содействии ассоциации ветеранов группы специального назначения ВЫМПЕЛ и Фонда социальной поддержки военнослужащих имени Героя Советского Союза Григория Ивановича Бояринова // kuos-vympel.ru
__________
[1] Судоплатов П.А. Спецоперации: Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. М., 1998. С 93–94.
[2] Якир Иона Эммануилович, 1896–1937. Член и РСДРП(б) с 1917 г., в РККА с 1918г. В 1921–1924 гг. командующий войсками Крымского и Киевского военных районов и Киевского ВО, в 1924–1925 гг. начальник Главного управления (ГУ) военно-учебных заведений РККА. С ноября 1925 г. по май 1937 г. командующий войсками Украинского (позже Киевского) ВО. В 1930–1934 гг. член РВС СССР, с 1936 г. член Военного совета НКО СССР, с 1935 г. командарм 1-го ранга. Репрессирован.
[3] Баар Густав (Август) Иванович 1892–1938 гг. Член РСДРП(б) с 1917 г., в РККА с 1918 г. Участник Гражданской войны. В органах военной разведки на Украине с 1920 г. В 1923–1933 гг. начальник разведотдела при штабе Украинского ВО, курировал подготовку диверсантов и партизан. В 1935 г. окончил Особый факультет Военной академии имени М.В. Фрунзе. В 1935–1938 гг. состоял в распоряжении РУ РККА. Репрессирован.
[4] Линдер И., Чуркин С. Красная Паутина. Тайны разведки Коминтерна 1919–1943. М., 2005. С. 437.
[5] Боярский В.И. Партизаны и армия: История утерянных возможностей. Минск, 2003. С. 54, 61–62.
[6] Старинов И.Г. Записки диверсанта. Книга 1 / Альманах «Вымпел». 1997. № 3. С. 36.
[7] Линдер И., Чуркин С. Красная паутина. Тайны разведки Коминтерна 1919–1943. М., 2005. С. 443.
[8] Сахновская-Флерова (Чубарева) Мирра Филипповна (1897–1937) Член ВКП(б) с 1918 г. Участник Гражданской войны. В 1924 г. Окончила Военную академию РККА. В 1924–1926 гг. военный советник в Китае, в 1926–1928 гг. в распоряжении РУ РККА. В 1928 г. была обвинена в троцкизме и исключена из партии, в 1929 г. восстановлена в ВКПб. В 1932–1934гг. начальник спецотдела РУ РККА по подготовке партизан и военных кадров ИККИ. Репрессирована.
[9] Старинов И.Г. Записки диверсанта. Книга 1 / Альманах «Вымпел». 1997. № 3. С. 40.
[10] Старинов И.Г. Записки диверсанта. Книга 1 / Альманах «Вымпел». 1997. № 3. С. 40–41.
[11] Старинов И.Г. А могло быть иначе // Техника – молодежи. 1998. № 11. С. 57.
