Опубликовано: Иран.Ру. .
Игорь Панкратенко (авторская редакция)
С самого начала мятежа в Сирии Эрдоган вел свою игру, стараясь сохранить при этом максимальную самостоятельность и не особо оглядываясь как на позицию своего стратегического союзника – США, так и на мнение соседей по региону. Вести «сирийскую партию» в одиночку для Анкары оказалось слишком накладно, а потому Эрдоган пошел на более тесное партнерство с США и Саудовской Аравией, не забывая, естественно, и о сугубо своих, турецких интересах.
Нет никаких сомнений, что основные участники антисирийской коалиции играют сейчас «на добивание» Башара Асада. Они, собственно, и ведут себя так, как будто государства Сирия уже не существует, а есть лишь некая территория, нуждающаяся в «переформатировании». Демонстративные шаги Турции – своеобразно послание миру о том, что Анкара нынешнее руководство Сирии уже «списало» и не считает больше необходимым обращать на него внимание.
Объяснение подобной самоуверенности достаточно простое – Вашингтон, наконец, определился, а нынешняя «ближневосточная команда» Белого дома сумела, после нескольких месяцев интриг и борьбы, склонить Обаму к варианту «окончательного решения сирийского вопроса» путем создания «свободных зон», которые станут ядром будущего «демократического сирийского государства». Пообещав, что уж этот-то их план точно сработает и окажется куда эффективнее всех предыдущих.
В чем же его суть, заставившая и американского президент и Анкару с Эр-Риядом отбросить сомнения и действовать себя столь агрессивно и нахраписто? Из того, что известно к настоящему времени, складывается следующая картина основных его пунктов:
— наступление исламистов сразу на нескольких фронтах: от иорданской, турецкой и ливанской границ;
— международное прикрытие агрессии в ООН;
— и, как кульминация, создание на территории Сирии «свободных зон», которые, по факту, станут «освобожденными от кровавого режима территориями», и куда потоком хлынет военная помощь.
Секретные договоренности, достигнутые 28 февраля — 2 марта нынешнего года между королем Саудовской Аравии Салманом и турецким президентом Эрдоганом, начали приносить плоды. Взаимная напряженность, существовавшая в отношениях между двумя странами еще несколько месяцев назад – теперь для этого союза не помеха, основное противоречие – отношение к «братьям-мусульманам» устранено, а стремление уничтожить Сирию перевешивает все остальное.
Катар и «братья-мусульмане»: досрочная реабилитация
Вопрос о сотрудничестве с «братьями-мусульманами» и их главным спонсором – Катаром, из однозначно выгодного на ранних этапах сирийского мятежа постепенно превратился для Анкары в своего рода политическую головоломку.
С одной стороны – именно военные отряды, так или иначе связанные с «братьями», являются наиболее эффективным оружием в борьбе с Асадом. И «светская оппозиция» в этом отношении проигрывает им на порядок. Вдобавок, их партнерство с ними не требовало от Анкары особых финансовых затрат. Основное бремя по их содержанию и снабжению брали на себя многочисленные «благотворительные фонды», тесно связанные с «братьями» и действующие с ведома и одобрения Дохи. Турецким военным и спецслужбам, по большому счету, оставалось только обеспечивать «зеленый коридор» через границу, не особо вникать в детали вербовочной деятельность исламистов в лагерях сирийских беженцев, закрывать глаза на то, что эти лагеря постепенно превращаются в тренировочные базы боевиков, да изредка помогать этим боевикам с оружием и снаряжением из запасов военных складов.
Что, собственно и происходило, даже с некоторым «перекрытием» договоренностей между «братьями» и турецкими властями, поскольку в том же Стамбуле штаб-квартиры исламистов, их резидентуры и вербовочные пункты действовали совершенно открыто.
Но с другой стороны, военизированные филиалы «братьев» постепенно становились обузой. Лагеря беженцев превращались в рассадник криминала, штаб-квартиры постепенно становились офисами преступной деятельности, занимавшиеся буквально всем – от контрабанды и незаконной торговли оружием до поставок «живого товара». И это бы еще можно было терпеть, периодически проводя полицейские зачистки в отношении особо зарвавшихся, но вскоре у Анкары возникла гораздо более серьезная проблема, возникающая, впрочем, у всякого, кто пытается использовать исламистов в своей игре. Они вышли из-под контроля, решительно отказавшись быть послушными марионетками в «сирийской партии» Эрдогана и его окружения.
В справедливости утверждения генерала Петреуса — «нельзя договариваться со змеями, что они будут кусать только соседей. Змеи вернуться и покусают вашу семью» — Анкара убедилась через кровь своих граждан, пролитую в Суруче. Причем, это был не единственный эпизод террористических атак исламистов на территории своего «благодетеля», просто Суруч из-за «курдского фактора» тут же стал известен всему миру.
К тому же, упор в стратегии Вашингтона был сделан именно на «светскую оппозицию». И за участие в ее реализации Анкаре было обещано не просто потепление американо-турецких отношений, но и нечто более существенное — предоставление статуса «особого партнера» в Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. А Эр-Рияд в рамках секретного соглашения обещал льготные кредиты в солидных объемах, как воздух необходимые сейчас турецкой экономике.
Возникшую проблему выбора команда Эрдогана решила вполне изящно. С подачи Анкары начались идущие сейчас консультации между Эр-Риядом и руководством «братьев-мусульман» на предмет заключение если и не полноценного альянса, то хотя бы временного «пакта о ненападении». Что же касается Катара, то Доха получила сигнал одновременно от американской администрации и из окружения Эрдогана. Суть которого сводится к тому, что наступили новые времена, угроза «иранской гегемонии» в регионе и необходимость «окончательно закрыть» сирийский вопрос перевешивает все остальное. Поэтому Эр-Рияд готов реабилитировать Катар в своих собственных глазах, снять все претензии к нему – в обмен на признание правящей династии Саудитов единственным лидером суннитского мира и полное подчинение своих внешнеполитических планов с «генеральной линией». Собственно, иных вариантов кроме как ответить согласием на такую добровольно-принудительную реабилитацию у Дохи попросту нет.
О «правильных» и «неправильных» курдах
В отличие от Тегерана, который однозначно и четко придерживается позиций территориальной целостности Ирака, при которой «автономии» — имя в виду Иракский Курдистан – «сколько бы широки не были их права, должны оставаться частью единого государства», Анкара совсем даже не прочь поддержать независимость Эрбиля. При одном условии – что возглавлять новое государство будут «правильные» курды, каким, в глазах Эрдогана, безусловно является нынешний президент Иракского Курдистана Масуд Барзани.
Отношения с ним у турецкого руководства сложились конструктивные, плодотворные и чрезвычайно для Анкары экономически выгодные. Без всякого преувеличения можно сказать, что «турецкий марш» в Эрбиле последние годы звучит все отчетливее и громче. Турецкие нефтяные компании, имеющие серьезные позиции в окружении Эрдогана, приложили максимум усилий, чтобы официальная Анкара отказалась от традиционной настороженности в отношении любых действий курдов, направленных на получение независимости, и выстроила «особые отношения» с Иракским Курдистаном. Настолько плотные, что Ирак за последние два года стал вторым по значимости экспортным рынком для Турции, и 70% этого рынка приходится именно на Эрбиль. Около четырех тысяч грузовиков ежедневно пересекают границы Турции и Иракского Курдистана – такая деловая активность между двумя странами, где турки, разумеется, играют главную роль, вполне достаточна для того, чтобы Анкара активно поддержала создание независимого Курдистана, который, по сути, являлся бы в экономическом и политическом плане турецким протекторатом. Имеющим, кроме того, великолепные отношения с США и Израилем.
К тому же, по замыслам Анкары, Эрбиль мог бы серьезно влиять на лояльность к Турции сирийских курдов. И обеспечивать их поддержку турецких планов в отношении будущего «переформатирования» Дамаска. Проблема для Эрдогана заключается в том, что наступлению этой идиллии мешают курды «неправильные». Для начала напомним, что взрыв в Суруче произошел перед городским культурным центром, где проходило собрание членов молодежной организации, готовившихся отправиться в сирийский Кобани для помощи курдскому ополчению в борьбе с боевиками ИГ.
Курдская автономия в этом сирийском городе была объявлена еще в 2012 году, вскоре против начала антиправительственного мятежа. Но, в отличие от Иракского Курдистана, сирийские курды, ведущие ожесточенную борьбу с Исламским государством – Кобани переходил из рук в руки несколько раз – поддержки из Анкары не получили, хотя курдская общественность в Турции настоятельно требовал от правительства Эрдогана ее оказать. Более того, турецкие силовики принимали все меры, чтобы остановить поток курдов-добровольцев, спешивших на помощь Кобани.
Причина такого «двойного стандарта» заключается в том, что курды Сирии симпатизируют Рабочей партии Курдистана. Той самой, которая последовательно вела вооруженную борьбу с турецкими властями за создание курдской автономии в Турции. Договор о мире между РПК и Анкарой был подписан только в 2013 году, но мирный процесс пока необратимым так и не стал.
Команда Эрдогана рассчитывала, что с созданием независимого курдского государства на иракской территории, активисты РПК оттянутся туда, и, тем самым, острота проблемы в самой Турции снизится. Тем более, что часть местной курдской элиты является убежденными сторонниками мирного диалога с Эрдоганом, а об автономии только говорят, поскольку и в «единой и неделимой» Турции вполне сумели устроиться.
И часть активистов РПК действительно переместилась в Иракский Курдистан, но вот дальше все пошло не так, поскольку у них тут же возник конфликт с Барзани, который, по мнению лидеров РПК, во-первых, настроен крайне проамерикански. А, во-вторых, слишком спокойно относится к тому, что Иракский Курдистан как ядро будущего независимого государства рискует стать протекторатом Анкары.
Воспринимая Барзани как чуть ли не «марионетку Анкары», РПК блокирует его усилия расширить влияние в Сирии. Когда некоторое время назад Барзани по просьбе единомышленников из курдской автономии в этой стране намеревался отправить туда две тысячи ополченцев пешмерга из Эрбиля — РПК не разрешила это сделать, логично опасаясь, что это вооруженное подразделение может выступить против них.
Что оставалось делать Эрдогану в ситуации, когда из-за несговорчивости «неправильных» курдов возникает угроза планам всей антисирийской коалиции? Которая, к тому же, Иракский Курдистан и связанные с ним все политические аспекты операции против Дамаска назначила именно турецкой зоной «ответственности»? Только бомбить, по примеру своих партнеров – того же Вашингтона, для которого «дипломатия бомбардировщиков» дело совершенно обыденное. Или Эр-Рияда, который, как показали события в Йемене, вполне освоил этот метод убеждения своих региональных противников на вооружение.
Реакция Ирана на турецкую активность
Нынешняя активность Турции вызвала саму жесткую реакцию в Тегеране. Что совершенно неудивительно, поскольку высшее военно-политическое руководство Исламской республики прекрасно понимает, что ключ к Дамаску – это и ключ к стратегической безопасности Ирана. И резкий тон сделанных за последние дни официальных о полуофициальных комментариев иранской стороны по поводу выхода Анкары на «тропу войны» наглядно иллюстрирует и озабоченность Тегерана, и понимание того, кто именно станет следующей целью антисирийской коалиции.
Еще в 2013 году ходжат-оль-ислам Мехди Таеб, руководитель иранской базы Аммар, которая, помимо прочего, ведет разработку концепций применения Тегераном «мягкой силы», говоря о стратегическом значении Сирии назвал ее 35-й провинцией, сказав при этом: «Если враг вторгнется в Сирию и иранский Хузестан, то приоритетом для нас будет удержание Сирии». В марте того же года Али Акбар Велаяти, человек, который фактически формирует внешнюю политику Исламской республики, заявил: «если мы потеряем Сирию, то мы будем не в состоянии удержать Тегеран». И эта позиция осталась неизменной, что подтвердил Джавад Зариф как во время своей поездки в монархии Персидского залива, так и во время блиц-визита в Иран.
По иранским оценкам, Дамаск является сегодня «золотым звеном цепи сопротивления Израилю», а значит, косвенно, является важным элементом противодействия планам США в регионе. Потеря Сирии приведет к утрате Тегераном возможности влиять на Левант, а значит – существенно ослабит его возможность противостояния Израилю. Утрата Дамаска будет означать для Исламской республики в том числе и невозможность поддерживать Хизбаллу, которая в таком случае из боевого отряда противодействия Израилю превратится в одну из политических партий Ливана, ну а там уже ее быстро «сожрут» конкуренты. Шиитский анклав Леванта, который сейчас держится на усилиях Хизбаллы, будет отрезан от канала внешней поддержки. Естественно, что цепная реакция от потери Сирии лишь Левантом не ограничится, а затронет весь «шиитский полумесяц».
Осознание всей глубины этих последствий, понимание огромной стратегической опасности для Тегерана турецкой активности на этом направлении дают возможность предположить, что Иран не испугается возможности политической конфронтации с Анкарой в этом вопросе, не побоится реакции Запада и возможного саботажа начавшегося в Вене процесса урегулирования — и последовательно будет и блокировать агрессивные устремления Турции, и наращивать поддержку Дамаска.
* * *
И Эрдоган, и его окружение прекрасно отдают себе отчет в двух обстоятельствах. Во-первых, удар по Сирии – отбросим политкорректное «создание свободных зон» — является мощным ударом по интересам Ирана в регионе и ставит отношения между Тегераном и Анкарой на грань серьезнейшего политического конфликта. Во-вторых, вступление Турции «на тропу» войны вызовет самую жесткую реакцию Москвы. Никого в турецком руководстве это не останавливает. В условиях, когда возникает возможность получить богатые трофеи в «сирийской партии», когда Вашингтон и Эр-Рияд предложили выгоднейшие преференции экономического и политического характера – мнением Москвы и Тегерана Турция намерена полностью пренебречь. Не опасаясь при этом для себя никаких негативных последствий, поскольку предоставление «подушки безопасности» тоже входит в пакет договоренностей Анкары с партнерами по антисирийской коалиции.
