ФОТО:
Опубликовано: // Иран.ру. 08.04.2013.
Игорь Панкратенко
Очередной раунд переговоров Ирана и Группы «5+1» , Алма-Ата 2.0, завершился безрезультатно: никаких соглашений подписано не было, дата проведения следующих саммитов не назначена. Но «нулевого» результата в политике не бывает. Любой итог важен тем, что дает информацию к размышлению, позволяет лучше понять позиции оппонентов, сделать ряд выводов на перспективу. С чем мы имели дело, что мы вынесли по итогам встречи «Алма-Ата 2.0», как будут развиваться дальнейшие события вокруг иранской ядерной программы? В двух словах сегодняшнюю, «посталматинскую» ситуацию можно описать следующим образом: Иран продемонстрировал прагматизм и готовность к серьезному компромиссу. Западная же часть 5+1 продемонстрировала стриптиз, публично обнажив свое нежелание договариваться с Исламской Республикой и сохранять режим санкций при любых шагах Ирана навстречу. Российская и китайская делегации получили повод серьезно задуматься о своем участии в 5+1. И – небольшая частность: Юкия Амано вполне заслужил прозвище «Гапон из МАГАТЭ».
Впрочем, за этой частностью стоит нечто большее, чем позиция одного человека или возглавляемого им международного агентства. Буквально за два дня до начала переговоров, когда на Западе стали известны некоторые детали иранского пакета предложений к предстоящей встрече, Юкия Амано выступил с весьма странным на первый взгляд, заявлением, которое тут же было растиражировано. Глава МАГАТЭ выразил опасения, что Иран тайно продолжает работу над созданием ядерного оружия. «Мы не знаем этого наверняка, но у нас есть информация, указывающая на то, что Иран занимался ранее и продолжает заниматься до сих пор деятельностью, связанной с разработкой ядерного вооружения. Эта информация проверена, поэтому это вызывает тревогу», — заявил Юкия Амано. По его словам, речь идет о последовательном строительстве 10 ядерных объектов. Эти планы, якобы, озвучили сами руководители промышленных и оборонных ведомств Ирана. Однако, по словам Амано, Тегеран категорически отказывается сотрудничать с МАГАТЭ по этому вопросу, не предоставляя информации о том, началась ли реализация данного плана и где располагаются (или будут располагаться) новые ядерные объекты. Он добавил, что, по сведениям возглавляемого им агентства, разработки велись не только в прошлом, но и в настоящем. Глава МАГАТЭ не исключил, что режим аятолл втайне от международного сообщества возводит новые ядерные объекты.
В заявлении Амано четко прослеживались «взаимоисключающие параграфы». С одной стороны – «информация проверена». И тут же Амано подчеркнул, что абсолютно точной информацией не располагает, но данные, поступающие в МАГАТЭ из разных источников, достоверность которых никому кроме Амано не известна, его крайне тревожат. Заявление главы МАГАТЭ, противоречащее всему, что известно об иранской ядерной программе даже предвзятым в этом вопросе израильским и американским спецслужбам, было откровенной провокацией, своеобразной гапоновщиной. Но одновременно с этим, заявление давало «пятого туза в рукаве» команде Кэтрин Эштон в игре на предстоящих переговорах.
Надо сказать, что подобные вбросы Амано делает с поразительной регулярностью, как только начинает намечаться определенный прогресс в переговорном процессе. А точнее – когда Иран выдвигает предложения, которые ведут к снятию напряженности в диалоге по его ядерной программе. В марте, накануне первого раунда переговоров в Алма-Ате, Амано заявил телеканалу CNN о том, что в Парчине функционирует лаборатория по созданию ядерного оружия, что Иран отказывается допускать на этот объект международных инспекторов, что Исламская Республика в его, Амано, лице вообще отказывается от сотрудничества с международным сообществом. Это была откровенная ложь, которая вскрылась буквально через неделю, но на Амано это никак не отразилось. Что же заставляет главу международного агентства врать и выступать этаким «атомным попом Гапоном», провоцирующим напряженность? Ответ прозаичен – деньги. Вернее так – Большие Деньги.
Вспомним — к началу 2000-х МАГАТЭ влачило столь жалкое существование, что стояло на грани банкротства. Иранская ядерная программа неспешно развивалась аж со времен шаха и никого в этом агентстве не волновала. До тех пор, пока борьба с иранским атомом не стала частью американской стратегии борьбы с Исламской Республикой. С этого момента США начинают вливать в МАГАТЭ миллионы долларов, Агентство оживает, и весь смысл своей деятельности после своего чудесного воскресения видит исключительно в поиске угроз миру от иранской ядерной программы. Но тогдашний глава агентства, аль-Барадеи, то ли занимался этим недостаточно активно, то ли его просто готовили на самостоятельную роль в пост-мубараковском Египте. А потому к руководству пришел Амано, у которого, судя по его деятельности и заявлениям, присущих высокопоставленным чинам международных организаций тормозов нет в принципе.
Очевидно, что такая гиперактивность должна оплачиваться. Из банкрота МАГАТЭ превратилось во вполне финансово успешную контору. Вот только статус международной организации несколько потускнел, что прекрасно видно из структуры ее бюджета. На 2013 финансовый год МАГАТЭ планирует потратить $415,5 миллиона, из которых $ 201 миллион (с перспективой увеличения до $225 миллионов) предоставят организации США. Если учесть, что 23% этого бюджета тратятся на зарплаты и представительские, а еще 39% — на организацию проверок (читай — командировочные), то жизнь директора-распорядителя начинает выглядеть сладкой. Но и это не все. Администрация Обамы и руководство ЕС выразили готовность профинансировать создание в рамках МАГАТЭ «службы специальных процедур проверки», ориентированной на выявление «подпольных объектов». Фактически – своеобразной разведки, «рептильные фонды» которой будут вне общественного контроля.
Естественным после этакой щедрости становится соблюдение принципа: «Кто МАГАТЭ ужинает, тот его и танцует». Но столь же естественным должно быть и понимание того факта, что МАГАТЭ – это не независимая международная организация, а дочерняя компании антииранской коалиции Запада. И уповать на это агентство как на беспристрастного арбитра или независимого контролера в вопросах, связанных с иранской ядерной программой, – весьма чревато. Впрочем, Амано – лишь исполнитель, «говорящая голова», рупор «западного блока» в 5+1. Именно этот блок продемонстрировал на прошедшей встрече, что договариваться с Ираном не будет ни при каких уступках со стороны последнего.
Ведь что, по сути, произошло в процессе Алма-Ата 2.0? Еще 2 апреля информированные источники Wall Street Journal сообщили, что «власти Ирана готовы на значительные компромиссы в вопросах собственной ядерной программы». В Алма-Ате иранская делегация заявила, что готова приостановить на шесть месяцев обогащение урана до 20%-ного уровня на объекте в Фордо, обменять уже имеющийся запас на оксид урана, необходимый для применения в медицине, и обеспечить доступ международных инспекторов для контроля этого решения. Фактически, Иран принял все предложения, которые были высказаны 5+1 на переговорах в феврале. «В обмен на это», — заявила иранская делегация, — «мы ожидаем, что будут выполнены и те обещания, которые давались нам на предшествующих переговорах». А именно – будет принято решение ослабить ограничения на работу Ирана с международными финансовыми институтами, снять санкций на торговлю Ираном золотом и другими драгоценными металлами, а также произойдет отмена одностороннего (США и ЕС) эмбарго на импорт иранской нефтехимической продукции.
Сложилась, казалось бы, уникальная для западной дипломатии ситуация. Иран готов на компромисс, принял все предложения 5+1 (за скобками оставим то, что именно эти предложения Иран делал еще в августе минувшего года), осталось закрепить все на уровне протокола о намерениях и приступить к подготовке полномасштабного соглашения, окончательно закрывающего вопрос об иранской ядерной программе. А не тут-то было! Западный блок 5+1 устами Майкла Манна заявил, что приветствует прогресс иранской стороны, но: «Иран должен заверить международное сообщество, что он не использует ядерные технологии в военных целях». Как должны выглядеть эти заверения – тайна великая есть. Слов духовного лидера, заявлений политического руководства Ирана, данных спецслужб – недостаточно. Подозреваем, что мадам Эштон эти заверения представляет себе в виде 70 миллионов подписных листов, в виде расписки от каждого иранца о том, что каждый гражданин Исламской Республики не собирается использовать ядерные технологии в военных целях. Других вариантов гарантий уже просто не остается.
Если говорить прямо – то это стриптиз, факт обнажения истинной позиции Запада в отношении ядерной программы Ирана. Никакие договоренности в данном вопросе ему не нужны. Ни в каком снятии напряженности вокруг иранского атома определенная часть западной политической элиты не заинтересована. Деятельность 5+1 из-за позиции ее «западного блока» превращается в фарс.
Причем, это понимают и в антииранской коалиции. Провал Алма-Аты 2.0 там попытались увязать с предстоящими президентскими выборами в Иране. Дескать, нет смысла договариваться и заключать соглашения, потому как неизвестно, кто станет новым иранским президентом, и как эти соглашения будут выполняться. Подобное утверждение — либо откровенная ложь, либо наивность на грани некомпетентности. Итоги президентских выборов никакого влияния на отношение политического руководства Ирана на ядерную программу своей страны не окажут. По одной простой причине – вопросы, связанные с этой программой находятся исключительно в компетенции высшего руководства, духовного лидера Али Хаменеи, сегменты этой программы курируются его канцелярией и никем иным. Президент, Маджлис, МИД ИРИ здесь права голоса не имеют. Только духовный лидер Али Хаменеи, а его выборы Конституцией Ирана не предусмотрены.
Существует еще одна точка зрения: переговоры должны вестись при любой ситуации, даже если раз за разом не дают результатов. Такая своеобразная трактовка Бернштейна с его «движение – все, цель — ничто».
Порочная, нужно заметить, и трактовка, и тактика. И в порочности ее первой предстоит убедиться именно антииранской части западной элиты. Начнем с того, что в самой 5+1 нарастают внутренние противоречия. В частности, еще Хавьер Солана открыто говорил, что уровень согласованности отношений внутри 5 +1 будет уменьшаться, что вполне логично. С одной стороны, между участниками Группы растут разногласия из-за Сирии, а кроме того, Владимир Путин последователен в вопросах недопустимости односторонних санкций. С другой – не конструктивность подходов «западной части» Группы все более раздражает Китай, которому необходимо увеличение объемов экспорта иранской нефти для поддержания уже существующих темпов экономического роста.
Еще более важно то, что мировое сообщество все более убеждается в необоснованности претензий Запада к Ирану. Для антииранской коалиции здесь таится весьма опасный момент – утрата поддержки санкционного режима и среди стран-партнеров, и, что гораздо важнее, внутри бизнес-кругов этих стран. Нынешняя администрация Белого Дома эту опасность осознает, но предпочитает действовать по наработанной схеме — ужесточение санкций и наказаний за их нарушение. В преддверии переговоров с Ираном в Конгресс США поступил новый законопроект, который предоставит администрации Обамы право налагать дополнительные санкции в отношении иностранных компаний, торгующих с Ираном. Кроме того, законопроект направлен на то, чтобы вытеснить Иран из «зоны евро», обеспечив, таким образом, полную изоляцию Ирана от международной финансовой системы.
В перспективе такие действия нанесут Вашингтону и Брюсселю гораздо больше вреда, чем пользы. Сегодня санкции наносят ущерб не только Ирану, но и остальным экономическим субъектам. Представление о том, что текущие американские экономические интересы на Иран завязаны чуть менее чем никак, — весьма поверхностно. Нынешний ущерб от санкций для экспорта США оценивается американской Национальной ассоциацией производителей (National Association of Manufacturers) в $25 миллиардов. Сумма не критичная, но неприятная. Не менее болезненна утрата иранских рынков для тех же Франции и Германии, не говоря уже о Южной Корее, Индии, Турции, министр энергетики которой на днях заявил о том, что Анкара сохранит объемы экспорта иранских энергоносителей в прежнем объеме.
Этот нюанс прекрасно понимают в Тегеране и достаточно тонко обыгрывают. На днях главный переговорщик Ирана по ядерной программе и доверенное лицо духовного лидера Саед Джалили сказал: «Экономические угрозы против моего народа — не новость. Однако же они (США) сами видели, что иранскому народу удалось трансформировать эти угрозы в возможности. На данный момент Иран является 17-й экономикой мира. Несмотря на санкции, иранским ученым удалось построить космический корабль и послать в космос живых существ». По его словам, применение санкций в отношении Ирана, в первую очередь, вредит гражданам и компаниям самих США, которые теряют возможность работы на «доходном иранском рынке. Говорилось о США, но подразумевалась и европейские компании. И можно быть уверенным – бизнес слова Джалили слышит. Boeing, Exxon Mobil, Cargill Inc, ConocoPhillips, Hannover Re, Bechtel Corp и Siemens AG – это неполный перечень крупных кампаний, которые лоббируют сегодня в Конгрессе вопрос о смягчении санкций в отношении Ирана.
* * *
По итогам Алма-Аты 2.0 и развитие ситуации на Ближнем Востоке можно сделать вывод о том, что стратегия использования вопроса ядерной программы Ирана и ее мифической «военной составляющей» для давления на Исламскую Республику начинает исчерпывать себя, хотя еще как минимум пару лет будет отравлять миазмами международные отношения. Реакция Джона Керри на известие о провале переговоров была достаточно показательной: «переговоры не могут идти бесконечно, однако вопрос (об иранской ядерной программе – примеч. Iran.ru) должен решаться дипломатическим путем». Подобная сдержанность к столь важному для западной дипломатии вопросу – кажущаяся. В реальности это означает, что администрация Обамы сегодня лихорадочно ищет новые формы и методы воздействия на Иран. Их декларируемый «дипломатический характер» означает только то, что эти формы и методы будут лежать в плоскости не открытого военного конфликта, а «необъявленной войны» против Ирана.
