ФОТО:
Опубликовано: Сетевой интеллектуальный клуб:
Игорь Панкратенко
Главный претендент на трон Наиф бен Абдель Азиз аль-Сауд является убежденным сторонником гегемонии Саудовской Аравии. С его приходом процесс создания «нового Халифата» на базе Союза сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в который входят Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовская Аравия, будет ускорен. Более того, этот союз расширится за счет включения в него Иордании и Марокко. Разумеется, что Наиф постарается ускорить ядерную программу ССАГПЗ. Хотя, из того, что о ней известно, становится ясным, что официального объявления о том, что «новый Халифат» располагает ядерным оружием ждать нам осталось недолго, год, максимум — два.
Смерть наследного принца Султана бин Абдул Азиза аль-Сауди, наследного принца Королевства Саудовская Аравия, первого вице-премьера и, по совместительству, министра обороны и авиации, особого интереса в масс-медиа не вызвала. Династические вопросы Королевства для российских и западных медиа скорее вопрос экзотики, чем фактор, влияющий на международные отношения.
Как это обычно и бывает, все в этом мире выглядит не совсем так, как представляется СМИ. И борьба за престол, которая скрытно разворачивается сейчас в Эр-Рияде, способна во многом изменить геополитический расклад не только в «благословенной Аравии», но и на большом Ближнем Востоке в целом. Скажу больше, результаты династических изменений обязательно коснуться позиций России на Востоке. Хотя бы только из-за этого они нуждаются несколько в большем объеме внимания, чем изложение краткой биографии покойного и объяснение порядка престолонаследия в Королевстве. Хотя, разумеется, к биографии Султана бин Абдул Азиза аль-Сауди все же надо вернуться, чтобы понять некоторые особенности «расклада позиций» внутри династии, некоторые нюансы, раскрывающие общую картину.
Самый поверхностный анализ биографии покойного кронпринца создает картину полной увязанности Султана бин Абдул Азиза аль-Сауди с США. И возникла она еще в 1947 году, когда принц Султан, 15-й сын короля Абдул-Азиза, совмещал две должности — губернатора Эр-Рияда и руководителя строительства железнодорожной ветки от Эр-Рияда до ад-Даммама, восточной провинции Королевства, самого богатого нефтью района мира. Строительство осуществляла компания Aramco (арабо-американская нефтяная компания), 50% которой принадлежали широко известной, не побоюсь этого слова — легендарной рокфеллеровской «Standard Oil Company of California» (ныне — Chevron Corporation), а остальные 50% — не менее легендарной Texaco.
Султан бин Абдул Азиз был поставлен не столько в качестве главного надзирающего за железнодорожными работами, сколько для того, чтобы представлять интересы королевского дома в Aramco. Чьи интересы он там представлял на самом деле, станет понятно из следующего эпизода. В 1948 году происходит перераспределение долей акций, в результате которого Socal и Техасо объединились, консолидировав по 30% акций, еще 30% ушло Эссо (Standard Oil of New Jersey), а 10% получила Mobil. Королевский дом не получил ничего, за исключением значительного увеличения счета Султана бин Абдул Азиза. Злые языки утверждали тогда, что он намеренно не проинформировал короля о готовящемся перераспределении акций. Как бы то ни было, но разгневанный король в ультимативной форме потребовал раздела прибыли между Королевством и Aramco в равных долях, 50/50, угрожая в противном случае национализировать компанию. А невнимательного отпрыска назначил… министром сельского хозяйства, на должность, не только в России, но и в условиях Аравийского полуострова откровенно тупиковую.
Казалось бы, на карьере принца можно было бы поставить полумесяц, если бы Султан бин Абдул Азиз после смерти отца не вступил в партию старшего брата, третьего сына Абдула Азиза наследного принца Фейсала. Справедливо рассудив, что дожидаться, когда ему освободит по естественным причинам место на троне его брат Сауд, наследовавший по праву старшего, дело долгое, Фейсал решил несколько ускорить события. В итоге, более искушенный в интригах Фейсал уже к 1962 году был фактическим правителем, а провозглашение его королем в ноябре 1964 года лишь узаконило фактическое положение дел. Экс-король Сауд отбыл в изгнание в Грецию, а вот Султан бин Абдул Азиз за неоднократно доказанную верность получил от короля Фейсала пост министра обороны и авиации. И здесь его симпатии к США и американской валюте вспыхнули с новой силой.
«Он был убежденным сторонником тесного партнерства Саудовской Аравии и США», — пишут о нем биографы. Добавлю, его убежденность очень хорошо оплачивалась за счет «откатов» американских фирм. На протяжении почти полувека через руки Султана бин Абдул Азиза проходили десятки миллиардов долларов. Тесные связи с США, контроль над армией и миллиарды на личных счетах сделали его одним из самых могущественных людей Королевства. Его сын Халид был координатором от Королевства во время войны в Заливе 1991 года. Его сын принц Бандар, ставший после женитьбы на принцессе Хаифе, стал зятем короля Фейсала и послом в США с 1983 по 2005 год. Собственно, он был в шаге от трона, но дорогу ему перешел его старший сводный брат Абдалла.
Соперничество братьев началось не в мае 1982, когда Абдалла стал наследным принцем и главнокомандующим вооруженными силами Королевства. И не в 1998, когда он стал регентом. Соперничество их началось с 1962 года, когда Султан стал министром обороны, а Абдалла — командующим королевской Национальной гвардией (SANG или, как ее еще называют, «Белой Армии»). Это достаточно уникальное образование, которое не является частью вооруженных сил Королевства и подчинено напрямую королю. В отличие от армии, национальная гвардия создавалась исключительно для противостояния внутренним угрозам, в ее обязанности входит защита и охрана королевской семьи, борьба с угрозой переворотов и антиправительственных выступлений (в том числе — и в армии), охрана стратегических объектов и — охрана Мекки и Медины. Фактически, это личная армия (и спецслужба) короля. Такая структура, которая формируется выходцами из племен по принципу личной преданности королевскому дому — по определению должна иметь весьма напряженные отношения с армией. Кроме того, в отличие от армии, Национальная гвардия прошла обкатку в условиях реальных боевых действий и, по отзывам экспертов, великолепно показала себя в ходе «Бури в пустыне».
Однако, SANG содержится на средства королевского дома, которые до начала восьмидесятых все же уступали бюджету министерства обороны. И дождь из долларов, который осыпал клан Султана бин Абдул Азиза, был куда как обильнее денежного ручейка, текшего через руки Абдаллы.
Но, помимо финансовых разногласий, между братьями были разногласия и политические. Если Султан считал, что сотрудничество с США должно было быть максимально тесным и безоглядным, то Абдалла придерживался той точки зрения, что США — это хорошо, но приоритетом Королевства должна стать военно-политическая гегемония в регионе и идеологическая (на основе ваххабизма) в мусульманской умме по всему миру. Абдалла выступал против продавленного Султаном решения о размещении американских военных на территории Королевства в ходе «Бури в пустыне».
После того, как Абдалла стал регентом в 1998, политика Королевства начала приобретать все более самостоятельный характер. Все чаще между Эр-Риядом и Вашингтоном стали возникать если не разногласия, то недопонимания. Особенно в том, что касалось «международного терроризма», ядерной программы Королевства, взаимоотношений с талибами и ряда других вопросах. Естественно, это не вызывало восторга у Султана бин Абдул Азиза, но Абдалла вполне успешно и по-европейски сумел его нейтрализовать, начав «борьбу с коррупцией», острие которой, по странному совпадению, было изначально направлено на коррупцию в министерстве обороны. Дело дошло до того, что в сентябре 2010 король фактически отстранил Султана от подготовки беспрецедентного военного контракта с США стоимостью $60 миллиардов.
Но главное, пожалуй, заключается в том, что мягко отстраняя Султана бин Абдул Азиза от реальной власти, Абдалла одновременно отводил от рычагов управления Королевством и наиболее проамерикански настроенные элементы в правительстве и силовых структурах. Теперь, со смертью Султана бин Абдул Азиза, их возвращение во власть представляется весьма маловероятным и проблематичным. Наиболее вероятный претендент на трон — наследный принц Наиф, нынешний министр внутренних дел, полностью разделяет взгляды короля Абдаллы на необходимость установления в мусульманской умме гегемонии Саудитов.
Назначенный на пост министра внутренних дел после убийства короля Фейсала в 1975 году, Наиф за все это время показал себя жестким руководителем (впрочем, на Востоке по иному нельзя). И одновременно — человеком, считающим, что гегемония Саудитов, политическая и идеологическая экспансия Королевства является «путем, угодным Аллаху». И на этом пути, считает Наиф, Саудовская Аравия не должна особо оглядываться на позицию США. Симпатий принца к США не добавляют еще ряд обстоятельств. После событий 9/11 он стал объектом ожесточенной критики в США, которые считали, что на посту министра внутренних дел он не предпринял необходимых мер для нейтрализации Аль-Каеды и лично бин Ладена. Дело дошло до того, что в июле 2003 сенатор Чарльз Эллис Шумер вообще потребовал от посла Саудовской Аравии смещения Наифа с поста главы МВД. Наивность требования была очевидна. К этому времени в некоторых государственных учреждениях (и отнюдь не только в МВД) на стенах кабинетов висело не два (король Абдалла и наследный принц Султан), а три портрета. Третьим, как вы понимаете, был портрет Наифа бен Абдель Азиза аль-Сауда.
Писать об этом человеке можно долго. Но суть внешней политики, которую он будет проводить, придя к власти можно обрисовать уже сейчас. Наиф бен Абдель Азиз аль-Сауд является убежденным сторонником гегемонии Саудовской Аравии. С его приходом процесс создания «нового Халифата» на базе Союза сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в который входят Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовская Аравия, будет ускорен. Более того, этот союз расширится за счет включения в него Иордании и Марокко. Король Наиф приложит все усилия к тому, чтобы ССАГПЗ, объединение на территориальной основе, трансформировался в религиозно-политический и военный блок (все перечисленные государства представляют собой суннитские монархии, объединённые, к тому же, договором о взаимной обороне). Опыт совместных действий такого блока уже получен в Бахрейне и в Ливии.
Войну в последней, кстати, А. А. Игнатенко очень метко назвал «войной по доверенности», напомнив, что «в Ливии за союз воевали (и продолжают воевать) некоторые члены НАТО. Вспомним, что ливийский кризис был инициирован аравийскими монархиями. Требование… к мировому сообществу установить бесполетную зону над Ливией было выдвинуто именно ССАГПЗ» (А. Игнатенко «»).
Разумеется, что Наиф постарается ускорить ядерную программу ССАГПЗ. Хотя, из того, что о ней известно, становится ясным, что официального объявления о том, что «новый Халифат» располагает ядерным оружием ждать нам осталось недолго, год, максимум — два.
Ну и уж совершенно очевидным представляются два момента. Во-первых, отношения с Ираном будут ухудшаться (хотя, дальше вроде бы и некуда), а антииранская риторика саудитов будет нарастать.
Во-вторых, активность религиозных миссионеров из Аравии в странах пост-советской Центральной Азии значительно возрастет. Как эти факторы отразятся на позициях России в жизненно важном для нее регионе — думаю, особо объяснять не надо…
