Таджикистан: образ российского стратегического союзника в СМИ

ФОТО: Пресс-служба ФПС ФСБ России: Российская армия защищает границу будущего Евразийского государства. В окопе заставы на Памире офицер и солдаты пограничники Федеральной пограничной службы ФСБ России, граница Республики Таджикистан и Исламской Республики Афганистан, 1999.

Опубликовано: Бушков В.И., Поляков С.П., Селиванец А.А., Собянин А.Д. Таджикистан: образ российского стратегического союзника в СМИ // Профи. 2001. № 1-2. С. 67-72.

В значительно сокращенном варианте опубликована в «Независимой газете»: Бушков В.И., Поляков С.П., Селиванец А.А., Собянин А.Д. Зеркало не должно быть кривым: Центральная Азия в освещении российских СМИ // Независимая газета. 19.09.2001 :: www.ng.ru/cis/2001-09-19/5_mirror.html. (В статье произошло сокращение материала, которое привело, по мнению авторов, к искажению смысла статьи. Редакция «НГ» принесла свои извинения авторам в статье.)

В.И. Бушков, С.П. Поляков, А.А. Селиванец, А.Д. Собянин

Данная публикация авторов, занимающихся исследованиями по региону Средней и Центральной Азии, суть попытка ответить на вопрос: «Возможно ли создание позитивного имиджа Республики Таджикистан в мировой и российской прессе?». Во многом она развивает позицию авторов, высказанную в «Независимой газете» («Россия в Средней Азии», НГ, 31.01.2001). Авторы не ставят своей задачей обличение того негативного имиджа Республики Таджикистан, который складывается у мирового сообщества (и, как частность, у российского населения) – «наркотики, исламистские боевики и т.д.». В статье делается попытка ответить на вопрос, почему подобный негативный образ закрепился в значительной части СМИ, возможна ли коррекция этого образа со стороны российских и таджикских государственных структур, какой должны быть система мер по преодолению негативного имиджа республики и связанный с этим альтернативный образ республики в российских и зарубежных СМИ. Подобный образ не должен вынуждать независимую прессу писать неубедительные «заказные» материалы. С другой стороны, общий настрой публикуемых материалов должен подтверждать положительный имидж Таджикистана, подчеркивать общемировую значимость Таджикистана в противостоянии экстремизму радикальных исламистских движений и радикализации ислама в целом, освещать продолжающийся позитивный диалог наиболее значимых сил внутриполитической жизни РТ, положительную роль Таджикистана в интеграционных процессах в СНГ и партнерство с Россией в одном из ключевых регионов мира.

Негативный имидж стратегического российского союзника

Россия играла и продолжает играть ключевую роль в жизни Республики Таджикистан. В свое время Россия приняла самое активное участие в прекращении гражданской войны в Таджикистане и в настоящее время остается гарантом существующей стабильности республики. Учитывая глобальную значимость войны в Афганистане и производства наркотиков в регионе, российские военные (201 Гатчинская дивизия и Пограничная группа ФПС России) являются практически единственным заслоном на пути переноса негативных явлений из Афганистана в СНГ. В современных условиях диапазон политических и экономических мер, проведение которых Российское государство может себе позволить в регионе, зависит прежде всего от уровня экономического и политического сотрудничества со среднеазиатскими республиками и от других факторов, в числе которых немаловажное место занимает фактор складывающегося у россиян в результате публикаций образа Республики Таджикистан и ее руководства.

Авторами проведен анализ публикаций в российских СМИ и в мировых научных и научно-публицистических изданиях по пяти среднеазиатским республикам. Анализ проводился на основе 300-600 публикаций, вышедших за 7 месяцев этого года по каждой республике (несколько больше по Казахстану, Таджикистану и Киргизии, несколько меньше по Туркменистану и Узбекистану). Оценка по каждому пункту проводилась по десятибалльной шкале Следует отметить, что данное исследование не вполне корректно с научной точки зрения, поскольку, например, графа «лоббирование интересов республики в российских государственных структурах» не может быть подтверждена или опровергнута специальными исследованиями и составлена по устным оценкам и сообщениям экспертов.

Таблица 1. Имидж среднеазиатских республик в СМИ

Из таблицы следует: Узбекистан предпочитает идти «закрытым» путем через неофициальные переговоры и консультации с российскими чиновниками, Туркмения и Таджикистан не занимаются целенаправленной деятельностью по улучшению своего образа в России (а Туркмения, вдобавок, вообще присутствует в российском информационном пространстве незначительно), работа с российскими СМИ ведется неактивно, персонифицированный пиар чаще негативный, чем позитивный. Выделим три главных вывода, следующих из данной таблицы:

Практически ни одна среднеазиатская республика, за некоторым исключением, не ведет комплексной пиаровской деятельности по созданию положительного имиджа у российского населения и не понимает всей важности имиджа для повышения авторитета правительства и страны в целом в международном сообществе;

Наибольший негативный потенциал публикаций в российских СМИ падает на главного российского союзника в регионе – на Республику Таджикистан;

Казахстан является единственной среднеазиатской республикой, которая осуществляет попытки вести осмысленную пиаровскую работу в российских средствах массовой информации.

Профессиональный государственный пиар

Результатом длительных переговоров при активном участии российских посредников стало возможным подписание 27 июня 1997 г. в г. Москве Общего соглашения об установлении мира и национального согласия между правительством Республики Таджикистан (РТ) и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО). Подписанием этих договоренностей положено начало прекращению вооруженного противостояния и мирному восстановлению Таджикистана. Двустороннее соглашение было подписано президентом Таджикистана Эмомали Рахмоновым и лидером ОТО Абдулло Нури (в настоящее время ОТО имеет новое название — Движение исламского возрождения Таджикистана, председателем которого и является Саид Абдулло Нури, а его первым заместителем – Акбар Тураджонзода, ранее возглавлявший Духовное управление Таджикистана, а ныне являющийся вице-премьером правительства).

События в Таджикистане развивались по уникальному для региона Средней Азии сценарию. Гражданская война в Таджикистане, которая началась в результате сильнейшего социального и политического кризиса и вылилась в форму борьбы за власть между различными этническими группами таджиков, имеет результатом практически полную деградацию промышленного комплекса и сельскохозяйственного сектора. Ни одна из среднеазиатских республик не имела в своей истории подобных катастрофических для народного хозяйства событий, которые происходили в Республике Таджикистан: экономические показатели национальных экономик остальных четырех республик региона, естественно, гораздо более благоприятные. Положение Республики Таджикистан крайне тяжелое: промышленность республики без помощи извне не способна обеспечить самостоятельное развитие Таджикистана.

В этнополитическом плане страна отброшена на много десятилетий назад: набирает силу процесс ирредентизма (стремление этносов, проживающих на определенной территории и считающих себя «коренными», закрепить ее за собой), трудно поддается регулированию конфликт между региональным сознанием арабов, тюрков и узбеков и носителями национального сознания – представителями титульной нации — таджиками (конфликт между различными представлениями о «своей» территории, имевший место во время раздела государственной собственности и земли), экспертами фиксируется «архаизация» массового сознания и поведенческих стереотипов, которая увеличивает разрыв целей и интересов между государством и населением. Как и в случае с экономикой, без помощи извне, в данном случае российской, республике тяжело обеспечить территориальную целостность и управление регионами республики.

В такой сложной социально-экономической и внутриполитической обстановке Таджикистана правительством РТ во главе с Эмомали Рахмоновым совместно с руководством оппозиционных движений предпринимаются реальные шаги по укреплению хрупкого мира и расширению поля внутритаджикского гражданского диалога. Руководство Таджикистана делает все возможное для преодоления последствий войны, но ожидать результатов за такое непродолжительное время невозможно: у населения сложилась иная картина мира (в которой отныне значительное место занимает гражданская война). Факт участия тех или иных лидеров на той или другой стороне гражданской войны еще долгие годы иметь большое значение, сужая диапазон выбора кадров для высшего руководства Таджикистана и затрудняя обеспечение эффективного управления хозяйством и территорией республики.

Освещение с тем или иным акцентом в местных и зарубежных СМИ происходящих в республике политических и социальных процессов, так или иначе влияет на формирование позитивного или негативного образа Республики Таджикистан в глазах мирового сообщества. Эта проблема может быть рассмотрена с трех различных сторон: негативные публикации, неубедительные позитивные публикации, отсутствие комплексного профессионального пиара.

В открытой печати существует множество публикаций обличительного характера по Таджикистану, показывающих первых лиц государства и членов правительства в весьма невыгодном свете. Наиболее часто используются следующие темы:

• кланово-местнический характер формирования силовых структур в «недружественных» районах;
• предпочтение силовых решений конфликтов со СМИ, отдельными журналистами, политиками;
• противозаконная в прошлом деятельность некоторых чиновников из числа руководства страны и министров;
• связь чиновничества с организованной преступностью;
• попустительство наркотраффику из Афганистана через территорию РТ;
• поддержка исламистов официальными лицами РТ;
• поддержка после мятежа полковника Худойбердыева боевиков ИДУ;
• убийства представителей различных международных государственных и негосударственных организаций;
• покушения на первых лиц государства, вплоть до президента, спикеров парламента и вице-премьеров правительства.

Все это не добавляет авторитета ни президенту, ни государству, ни политике Таджикистана в целом. Усилия руководства республики по исправлению социально-экономического и политического положения Республики Таджикистан в этом случае получают совсем иное прочтение, часто противоположное. В результате такого подхода к освещению внутритаджикской действительности не получают развития потенциально возможные социальные и экономические проекты с различными странами Средней Азии, но в первую очередь — с Россией и российскими регионами. Опубликованные факты в большинстве случаев или находят подтверждение, или нет, но так или иначе они остаются определяющими в формировании образа республики. Особенный вред наносят публикации непрофессионалов, не имеющих сколько-нибудь реального представления о ситуации в Республике Таджикистан, представляющих в своих материалах искаженную картину действительности и, соответственно, выводящих из этого неверные выводы.

С другой стороны, ряд публикаций в местных и, реже, иностранных СМИ, носящих выраженный хвалебный тон, не достигают того результата, на который они, собственно, ориентированы. Происходит это по нескольким причинам:

• противоречие с публикациями противоположного содержания по тому же самому вопросу;
• ярко выраженный позитив статьи и ее заказной характер;
• подконтрольность издания определенной группе, которая сама по себе воспринимается неоднозначно;
• необъективность подачи информационного материала;
• явное и привычное преобладание в общем потоке информации негатива, в котором тонут положительные публикации;
• отсутствие ясной и четкой российской среднеазиатской политики, с которой журналисты и редакции могли бы соотносить собственные публикации;
• недостаток положительных статей по Таджикистану лиц, авторитетных в соответствующих референтных группах в РФ.

В то же время сами по себе вызывающие доверие положительные публикации существуют. Можно отметить, например, публикации А. Зеличенко по участию таджикских и киргизских служащих в деятельности Управления ООН по борьбе с наркотиками, публикации Н. Плотникова по положительному сотрудничеству госструктур и территориальных органов Таджикистана с российскими военными и пограничными подразделениями, публикации Ш. Шукурова о духовной истории восточно- и западноиранских народов и развитии современной политической и культурной ситуации в Средней Азии, публикации Д. Микульского об особенностях религиозной и духовной жизни отдельных районов Таджикистана и т.д. Тем не менее, подобные безусловно положительные примеры не складываются в систему и не формируют целостного образа республики в российском общественном мнении.

Вопрос создания позитивного отношения к Таджикистану со стороны мирового сообщества может быть решен только через систему комплексных мероприятий – технологию пиар. В целом образ республики в мировом сообществе незначительно отличается образа, складывающегося в российском информационном пространстве, по причине того, что большая часть работающих в республике специалистов и журналистов дальнего зарубежья специализируются либо по всему СНГ, либо по региону Средней Азии, но в любом случае тесно связаны с коллегами в других среднеазиатских республиках и в России. В настоящее время деятельность пиар опирается на ряд аксиоматических утверждений:

• наблюдается все большее увеличение зависимости мировой политики от экономики;
• ожидаемые выгоды – основной принцип при поддержке одними государствами других;
• усиливается конкуренция между странами и регионами мира за привлечение ресурсов;
• ресурсы привлекаются в регионы с большей прозрачностью;
• ресурсы не привлекаются в регионы с негативным освещением;
• ресурсы не привлекаются в регионы с незначительным присутствием в мировом информационном пространстве;
• позитивный имидж региона или страны не складывается сам по себе.

В мире руководители государств хорошо понимают важность и эффективность вложений в собственный пиар и в пиар своей страны. Президенты и премьер-министры Аргентины, Мексики, Бразилии, других стран, приезжая в Нью-Йорк, первым делом идут на Уолл-стрит, рассказывают инвесторам и журналистам о своих антикризисных программах, поскольку знают: они зависят от западных денег. Как действуют в подобном качестве наши партнеры по СНГ? 19 июля 2001 года казахский консул Берик Садыков попытался вручить судебную повестку бывшему премьер-министру Казахстана Акежану Кажегельдину прямо в здании американского Конгресса. Сделано это было во время слушаний по свободе слова и правам человека в Казахстане Комитета по международным отношениям и, вполне естественно, было расценено как попытка запугать Кажегельдина и других оппозиционеров. Оскорбленные конгрессмены специальным заявлением от 21 июля обязали посла Каната Саудабаева принести официальные извинения. Безусловно, консул Садыков не действовал самостоятельно, а осуществлял поручение казахского МИДа, и кто-то в Алма-Ате или Астане «хотел как лучше». Можно не сомневаться, что в результате этой акции позиция нового посла США в Казахстане Ларри Наппера будет резко ужесточена, также как и ухудшатся позиции Назарбаева и казахских нефтяных корпораций в разыгрывающемся в США «Казахгейте» (деле о тотальной коррупции в Казахстане в процессе сотрудничества нефтяных ТНК и казахских чиновников). В этом же ключе следует оценивать попытки таджикских и узбекских спецслужб проводить аресты оппозиционеров за пределами своей республики, в том числе и непосредственно в Москве. Примером может служить крайне неуклюжая и шумная попытка ареста тесно связанного с западными правозащитными организациями журналиста «Новой газеты» Дододжона Атовуллоева (он же редактор газеты «Чароги руз»).

Без «чернухи» о трудностях Таджикистана

Первое, с чем связывают имидж Таджикистана – наркотики и боевики. Наркотики в Москве, Волгоградской, Самарской, Новосибирской, Свердловской областях, Красноярском или Хабаровском краях и других регионах России никого уже не удивляют и давно перешли из разряда дорогой забавы «золотой молодежи» в разряд обычного развлечения студентов и старшеклассников. Поэтому пишущие о «таджикской» угрозе для здоровья россиян, безусловно, правы и в этом отношении не противоречат данным ООН, по которым основные пути доставки наркотиков из Афганистана в Европу и Россию лежат в том числе и через Таджикистан. Тем не менее даже такая тема может быть освещена в положительном ключе совместного противостояния силовиков СНГ этой угрозе. Например, одними из лучших и наиболее объективных авторов, пишущих на эту тему, являются офицер МВД Кыргызской Республики Александр Зеличенко и офицер ФПС РФ Николай Плотников. А. Зеличенко, рассказывая о различных путях доставки наркотиков, обязательно рассказывает о сотрудничестве мургабской милиции (таджикской) и ошской (киргизской), таджикских спецслужб и ооновских экспертов. Читатель в результате не будет связывать деятельность преступников со всем таджикским народом, как это может происходить, вольно или невольно, у других авторов. Правда, что наркотики в Россию идут из Таджикистана, однако таджикская милиция и спецслужбы активно противостоят этой угрозе – и это тоже правда, и вот этот второй реальный аспект проблемы зачастую опускается в материалах по республике. Излишне добавлять, что без помощи таджикских коллег российские офицеры никогда не смогут эффективно противостоять наркоторговле в самих российских регионах, что уже давно стало одной из серьезных угроз национальной безопасности России. Как подчеркивает Н. Плотников в своих многочисленных статьях по наркоторговле, наркопотреблению, борьбе с этим злом, президент Рахмонов не только осуществляет постоянный личный контроль, но и непосредственно помогает российским офицерам и ооновским чиновникам в случае возникновения проблем. При этом ни Зеличенко, ни Плотников никогда не скрывают всей серьезности ситуации в этой сфере: производство и потребление наркотиков продолжают расти, соответственно, продолжает расти наркотраффик.

Проанализируем публикации по вооруженным группировкам в Таджикистане, вошедшим в состав официальных структур или оставшимся нелегальными. Таких публикаций о Таджикистане даже больше, чем по наркотикам. Выделяются даже зоны, неподконтрольные президенту Рахмонову: Дарбанд, Гарм, Джиргаталь, Тавильдара, Калаи-Хумб, Кофарниган, Сангвор, Варзоб и др. В контексте данной статьи важен не точный список неподконтрольных правительству зон влияния (больше их или меньше), а общий вывод, вытекающий из подобных публикаций, независимо от желания авторов: причина внутриполитической нестабильности Таджикистана коренится в самостоятельности бывших командиров, вошедших после национального примирения в состав официальных структур. Но так ли это? Позволим себе предположить, что причины коренятся в более раннем периоде. Таджикистан по уровню жизни и по промышленному развитию традиционно шел в «тройке бедных» республик (наряду с Арменией и Киргизией), традиционно замыкающих, в той или иной последовательности, все статистические таблицы по СССР. Промышленная неразвитость республики усугублялась несбалансированной миграционной политикой: последовательно, с 1930-х по 1980-е годы, в республики насильственно переселялись большие массы населения из Каратегина, Дарваза, Ходжента (Ленинабада), Матчи, Куляба, Ягноба, а также из некоторых районов Узбекистана. Чаще всего насильственные переселения производились в Дальверзинскую степь, в долину Вахша, в кургантюбинские районы с целью быстрого подъема хлопкосеющих хозяйств. В результате происходили негативные явления, многие из которых отсутствовало в соседних Узбекистане и Киргизии:

• усугублялось различие в возможностях карьерного роста в партийных и советских органах для выходцев из «привилегированных» и «отсталых» районов;
• не происходило активной передачи опыта со стороны русских и русскоязычных специалистов на горнодобывающих и производственных предприятиях таджикским специалистам, в этом отношении положение отличалось даже от соседнего узбекского Навоийского ГМК;
• переселяемые, как правило, не только не получали необходимой для переселения достаточной материальной помощи, но и не имели среднего уровня социального обслуживания (высокие уровни заболеваемости и смертности, низкий уровень высшего образования). Подобная социальная несправедливость определенным образом повлияла на общественное сознание переселяемых, и тем самым облегчила восприятие проповедей исламской и социальной справедливости со стороны радикальных деобандийских проповедников из узбекского Термеза или суфийских шейхов и ишанов из Каратегина и Куляба. Исключением являлся север Таджикистана: там к тому времени имелись уже свои проповедники;
• граница с Узбекистаном и Киргизией превращалась в «закрытые двери» – киргизы боялись переселения таджиков в Ошскую область, а узбеки опасались перехода в практическую плоскость постоянно муссировавшегося таджикской интеллигенцией вопроса принадлежности Бухары и Самарканда Таджикистану, народное хозяйство республики, и без того отсталое, тяжело включалось в региональное разделение труда. Достаточно сказать, что обладающая наибольшими водными ресурсами Таджикская ССР уступала соседней Киргизии по производству электроэнергии и накапливаемых водных запасов для летнего полива;
• к гражданской войне 1992-1997 годов республика подошла в состоянии гражданской нестабильности: значительные группы населения имели реваншистские настроения (ленинабадцы), надежду на доступ к высшей власти (каратегинцы и памирцы) и веру в прекращение неравенства (кулябцы). В республике не было внутреннего потенциала мирного перехода власти из рук советско-партийного руководства в руки реформаторов.

Не станем рассматривать дальнейшие взаимоотношения территориальных и этно-конфессиональных групп в республике. Заметим здесь то важное, что предопределяет необходимость российского участия в разрешении внутритаджикских проблем: расслоение регионов и групп не только не уменьшилось за время советской власти, но было усугублено наиболее несбалансированной во всем бывшем Союзе миграционной политикой, негативно отразившейся на многих сотнях тысяч жителей республики. В подобной ситуации о комплексном развитии народного хозяйства не могло быть и речи, задачи руководства сводились к удержанию стабильности и недопущению кадров из «отсталых регионов» к высшим постам. Напомним, Узбекистан и Россия поддержали одну сторону в гражданской войне, а впоследствии Россия сумела убедить таджикское руководство в необходимости национального примирения и допуска лидеров Объединенной таджикской оппозиции к властным постам. В подобных условиях контроль со стороны кулябцев (Рахмонов, Убайдуллаев и др.) над силовыми структурами, в том числе и в «недружественных регионах», остается единственной гарантией сохранения гражданского мира и социальной стабильности, хотя бы некоторой, в Таджикистане. Насколько корректно в такой ситуации со стороны российских СМИ говорить о сохраняющемся присутствии в высших эшелонах власти бывших командиров двух конфликтующих сторон в гражданской войне? Ведь параллельно с процессом «демократической вакханалии» 1991-1992 годов шел малозаметный, но очень важный процесс возвращения части горцев из хлопкосеющих районов обратно на историческую родину (Каратегин, Дарваз и т.д.). Люди, вернувшиеся из переселенческих колхозов, являются той массовой опорой, которая гарантирует необходимость сохранения присутствия в высшем таджикском руководстве их лидеров. Ведь подписание договоренностей 1997 г. стало возможным в немалой степени благодаря осознанию самими командирами бывших незаконных вооруженных формирований, что само существование республики при постоянной угрозе возобновления войны стало невозможным. России необходимо это учитывать, а не отдалять от себя целые регионы и группы руководителей резко критическими публикациями и разоблачениями, зачастую вносящими дальнейший разлад в отношения между этно-территориальными группами в республике. Ибо стабильность Таджикистана жизненно важна для удержания «южного направления» в обеспечении стратегической безопасности самой России.

Вернемся к миграционной политике, которая растрясла таджикское общество за несколько десятилетий, надолго закрепив экономическую отсталость Таджикистана. В основе решений руководства ТССР лежало ложное понимание прагматической целесообразности: республика мучительно искала пути выхода на экономическое самообеспечение («ложное понимание», поскольку «золотого ключика» в результате всех переселений так и не было обретено). В России сохранились специалисты по региону (достаточно упомянуть труды С.П. Полякова), которые обладают необходимыми знаниями и пониманием тех моделей комплексного развития территории, хозяйства и населения, которые единственно помогли бы преодолеть главную проблему Таджикистана в ближайшем десятилетии: как выйти на уровень экономического самообеспечения (о самодостаточности речи не идет, но самообеспечение вполне достижимо), как включиться в региональное разделение труда в Средней Азии и в СНГ в целом и при этом не повторить собственный печальный опыт массовых насильственных переселений и противопоставления региональных групп. Хорошие специалисты есть и в самом Таджикистане и в том же Узбекистане. После решения более насущной проблемы – сохранения светских систем правления в Узбекистане и Таджикистане при российском политическом присутствии — необходимо будет решить сразу несколько взаимно противоречивых задач:

• завершить строительство энергопроизводящих объектов с обязательным учетом социальных последствий для местного населения, проживающего на территории планируемого затопления;
• перейти от скрытой конфронтации с соседними Киргизией и Узбекистаном и найти выгодное для Таджикистана место в региональном комплексе производства и потребления питьевой и поливной воды;
• найти необходимую для производства продовольствия и не разрушающие хрупкую экологию горных равнин комплексную систему растительных культур и подбора минеральных и органических удобрений с обязательным внедрением современных сельскохозяйственных технологий (в первую очередь для хлопка);
• включиться в мировой процесс культурного и хозяйственного освоение горных районов, учитывая все особенности проживающих на этих территориях этнических групп (горы, наряду с Крайним Севером, остались единственными не освоенными в хозяйственном отношении территориями планеты);
• создать приемлемые для специалистов из России условия жизни и труда для строительства современных горнодобывающих и производственных предприятий, что станет возможным лишь при достижении республикой достаточного количества выработки электроэнергии (отметим, что в экологическом отношении современные технологии многократно безопаснее технологий 60-80-х гг.);
• вернуть русских и русскоговорящих в республику как значимую этническую группу: Туркестан никогда не был самодостаточным хозяйственно-экономическим территориальным комплексом и существовал в значительной мере за счет взаимной дополняемости и разделения труда между скотоводческими и земледельческими группами при тесном сотрудничестве с одним или несколькими внешними «энергонасыщенными» государственными структурами (историческими Китаем, индийскими и персидскими государствами, Россией), которые единственно давали (всегда извне) необходимый импульс развития. В прошедшее столетие это место заняли группы славянского населения (промышленность, авиационный и железнодорожный транспорт, объекты здравоохранения и инфраструктуры).

Последний фактор будет представлять собой чрезвычайно важный аспект российско-таджикского сотрудничества, ибо даже в настоящее время без возврата русских как важного в хозяйстве республики фактора и напрямую зависящего от русских специалистов роста горнодобывающей и перерабатывающей отраслей промышленности проведение экономических реформ республики и включение хозяйства республики в региональное разделение труда в среднеазиатском регионе и в СНГ. То же можно сказать и об освоении горных территорий. Однако все это не исключает, а скорее предопределяет необходимость подготовки собственных кадров в этих областях.

Что делать?

Безусловно, авторы отдают себе отчет в том, что многие из вышеперечисленных задач нельзя будет решить без политической и социальной стабильности, сохранение которой в настоящее время персонифицируют президент Эмомали Рахмонов и спикер верхней палаты парламента Махмадсаид Убайдуллаев. Создавая позитивный имидж республики в СМИ, следует особенно тщательно проработать следующую сторону в освещении этнических и конфессиональных вопросов: различные этно-конфессиональные группы республики, при всем своем многообразии исторического опыта, осознают принадлежность к единой культуре Таджикистана и единой таджикской нации. Без обеспечения понимания всех этих процессов со стороны российского населения нельзя рассматривать комплекс этих задач лежащим в реально достижимом пределе. Следует особо подчеркнуть, что систематической работы с российскими средствами массовой информации и российскими группами влияния со стороны руководства республики не проводится, а спорадические попытки делаются бессистемно и зачастую в чистом виде рефлексивно (например, в виде периодической актуализации желания получить контроль над живущей в Москве оппозиционной таджикской интеллигенцией). Одним из факторов, ведущих к этой ошибке, является подсознательное распространение на Россию привычной азиатской схемы, когда мнение населения и даже целых социальных слоев ничтожно мало по отношению к «подковерной византийской борьбе» у трона первого лица республики. В России СМИ и взгляды населения в целом по-прежнему играют серьезную и достаточно весомую роль.

Факты российско-таджикского сотрудничества, конечно же, имеются: НПК «Элто» (Душанбе) будет производить в сотрудничестве с москвичами телевизоры, в Ходженте намечается сборка «ЗИЛов», существуют примеры сотрудничества в текстильной и ювелирной промышленности, серьезный интерес для российских ФПГ представляет Таджикский алюминиевый завод. В контексте поднятой темы создания стратегических моделей вывода Таджикистана из создавшегося положения все же необходимо отметить, что все существующие и обсуждаемые в настоящее время проекты российско-таджикского экономического сотрудничества никак не отвечают на вопрос прогрессивного (умножающего) изменения существующих экономических структур и не дают (да и, к сожалению, не имеют в потенции) внешнего импульса внутреннему развитию республики.

Аналогично этому аспекту исправление имиджа республики в глазах российской и мировой общественности невозможно без комплексного подхода к решению задачи, которая тесно связана как с самими средствами массовой информации в России и дальнем зарубежье, так и с современными экономическими и социальными процессами в республике, так как один из постулатов пиара гласит, что позитивный имидж региона или страны не складывается сам по себе, даже при наличии массы позитивных факторов.