Опубликовано: ИА REGNUM. .
Игорь Панкратенко
Карликовое королевство в Персидском заливе никогда не было избаловано вниманием прессы. Его «политический вес» и авторитет правящей там династии аль-Халифа даже среди других монархий не был особо высок, и уж тем более голос Бахрейна никогда громко не звучал на международной арене. Но после «арабской весны» 2011 года это островное государство превратилось в источник проблем для Саудовской династии и остальных правителей «Счастливой Аравии».
После жестокого разгона в 2011 году массовых демонстраций на Жемчужной площади в столице королевства Манаме, после массовых арестов оппозиционеров и полномасштабных «зачисток» карательными отрядами, руководили которыми офицеры саудовских служб безопасности, после того, как в страну был введен полицейский контингент из соседних государств, на какое-то время возникла иллюзия, что шиитская оппозиция в королевстве подавлена.
События последнего времени, в том числе — бойкот выборов, проходивших в минувшие выходные, показывает, что это не так. Оппозиция Бахрейна не подавлена, она радикализуется, социальное напряжение может «рвануть» в любой момент, вызвав цепную реакцию в остальных монархиях Залива. Поскольку основные причины волнений не устранены, а правящая династия по-прежнему винит в нарастающей напряженности кого угодно, но только не себя.
Теории о неотвратимости и победоносности всевозможных «цветных», а теперь и Twitter-Facebook-революций — один из самых устойчивых мифов, которые тщательно внедряют в общественное сознание. Это не означает, что технологий «T&F»-революций не существует. Наоборот, и технологии, и теория подобных действий мало того, что глубоко проработана, но еще и постоянно пополняется новыми приемами. Другой вопрос — являются ли такие технологии «абсолютным оружием», как нас пытаются уверить? Разумеется, нет. Схема, которую нам пытаются вложить в сознание, весьма незатейлива: есть некое «королевство, где все тихо и гладко, где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь», все счастливы и единственная проблема заключается только в том, чтобы молочные реки не вышли из кисельных берегов. И вдруг (а сознание конспирологов и псевдо-экспертов всегда предполагает это «вдруг, откуда ни возьмись…») под воздействием неких внешних манипулятивных технологий происходит переворот или, того страшнее, «цветная революция».
Очевидно, что данный взгляд более всего выгоден правящей элите. В этом случае на пресловутые «враждебные силы» можно списать все. И виртуозно уйти от разговора о собственных управленческих ошибках, алчности, недальновидности, о политике дискриминации по национальному или религиозному принципу, об утрате правящей элитой инстинкта политического самосохранения.
Применительно к Бахрейну, где шииты составляют по разным оценкам от 65% до 80% коренного населения, это выглядит следующим образом:
Из 572 государственных должностей шииты к 2011 году, началу выступлений, занимали 101 (18%);
Из 47 министерских портфелей шиитам принадлежало 10 (21%);
Из 68 заместителей министра шиитов было 7 (11%);
Из 47 помощников министров шиитов было 10 (21%);
Состав Королевского суда, национальной гвардии, службы национальной безопасности и службы информации CIO (разведка) формируется только из суннитов, а в армии и МВД их количество к 2011 году не превышало 3% от численного состава. В министерствах, где ограничения по конфессиональной принадлежности были менее жестки (Министерство общественных работ и жилищного строительства, Министерство здравоохранения) существовали и существуют ограничения при назначении шиитов на руководящие должности.
Но даже эти ограничения не воспринимаются правящей суннитской элитой как достаточная гарантия собственной безопасности. В принятых к 2011 году государственных программах «Bahrain’s National Youth Strategy» и «Bahrain’s National Employment Project» были предусмотрены мероприятия по ограничению экономических возможностей шиитской общины и по предоставлению экономических льгот суннитам, вплоть до специальной подпрограммы финансовой поддержки молодых суннитов, берущих в жены более одной женщины.
Не менее драматично для шиитов выглядит политика королевского дома по поощрению суннитской трудовой миграции. Мигранты-сунниты пользуются преимуществом при получении работы перед местными шиитами. После скандалов 2007 года, разразившихся в результате обнародования фактов невыносимых условий труда мигрантов правительство приняло соответствующие меры, чем обеспечило себе лояльность этой категории, опять же — за счет шиитской общины.
Сунниты также пользуются льготами при кредитовании собственных коммерческих проектов, налоговыми льготами и другими экономическими преференциями, что закреплено на государственном уровне соответствующими правовыми актами. Достаточно очевидно, что когда около 80% населения страны регулярно подвергается всем видам дискриминации (политической, экономической, социальной), то не нужен ни Twitter, ни Facebook для того, чтобы вся эта смесь социальных противоречий и бесправия в один момент полыхнула.
В 2011 году бахрейнская оппозиция открыто заявила о том, что не намерена свергать короля Хамада бен Ису Аль Халифа. Целью и главным требованием манифестантов является отстранение от должности премьера Бахрейна Халифа бен Сальмана Аль Халифа (дядю короля, занимающего этот пост уже сорок три года) и всего кабинета министров. Также оппозиция требовала освобождения политзаключенных, предоставления больших прав шиитскому большинству, усиления борьбы с коррупцией и проведения внеочередных парламентских выборов. Особо стоит отметить, что оппозиция требовала законодательного оформления реформ и внесения их в виде статей в конституцию Бахрейна, что дало представителям кабинета министров Бахрейна основания говорить о том, что «оппозиционеры требуют установления конституционной монархии».
Но в выступлениях оппозиции был один, весьма характерный момент — изначально шииты вполне поддерживали реформы короля и открыто заявляли, что предпочитают политическое правление суннитского меньшинства иранской форме правления.
Правящая династия эти прокоролевские настроения откровенно проигнорировала, предпочтя версию об «иранском заговоре». Когда в 2010 году в ходе выборов в парламент стало ясно, что большинство мест правящей суннитской коалиции по итогам голосования «не грозит», правительство объявило о «раскрытии» шиитского шпионского заговора (разумеется, в пользу Ирана) и практически запретила предвыборную деятельность всех кандидатов-шиитов.
Почти аналогичным образом оно действовало и на нынешних выборах, блокируя, в том числе — и насильственными методами, избиениями и поджогами, — выдвижение шиитских кандидатов.
Выборы 2010 года для правящей коалиции закончились успехом. Очевидно, таким же «успехом» закончатся и нынешние, но это — откровенно «пиррова победа».
Напряженность в Бахрейне династия Саудитов восприняла как личный вызов. Во-первых, в Эр-Риаде принято считать, что Бахрейн находится в «зоне жизненных интересов» саудовского королевского дома.
В итоге, Эр-Рияд предпочел фактически оккупировать Бахрейн вместо проведения частичных реформ, которых требовала умеренная шиитская оппозиция. Во-вторых, пример Бахрейна мог стать заразительным для шиитской общины Кувейта (около 30% населения страны) И, наконец, в-третьих, в Эр-Рияде откровенно опасаются, что шиитские волнения в Бахрейне послужат детонатором для востока самого Саудовского Королевства, где на богатых нефтью территориях расположены шиитские поселения.
Тогда, в 2011 году, саудовский король пообещал отрезать руки любому, кто замахнется на установившуюся форму правления и существующий порядок вещей в районе Залива. Схожего принципа вся династия придерживается и сейчас.
Разумеется, при полной поддержке США, поскольку на территории Бахрейна находится база Пятого флота, на расширение которой из бюджета США в 2009-2011 году было выделено $580 миллионов, а кроме того, с территории Бахрейна осуществляется авиационное и радиослежение за территорией Ирана. Собственно, утрата контроля над Бахрейном означает для Вашингтона утрату контроля над Ормузским проливом (кстати, уступая стремлению США обустроить свое пребывание в Бахрейне наиболее комфортно, власти Бахрейна, единственные из стран Залива разрешили открытую продажу алкоголя). Исходя из этих соображений США закрывают глаза на любые «нарушения прав человека» в Бахрейне, предпочитая на обвинения в «покровительстве преступлений против граждан Бахрейна и их дискриминации по религиозному принципу» откровенно отмалчиваться. Старая-новая формула: «Имярек — сукин сын, но это наш сукин сын» — то, что остается неизменным при всех хозяевах Белого Дома. Меняются только имена.
И в мыслях нет намерения говорить о всемирно-историческом значении событий в Бахрейне. Однако их итоги представляют определенный интерес для ряда стран (и не только в Заливе).
Разумеется, правящий дом аль-Халифа идет на некоторые реформы для снятия противоречий. Но его возможности сильно ограничены позицией Саудовской Аравии, которая весьма ревностно охраняет свою гегемонию среди автократий Залива и ни о каких компромиссах с шиитскими общинами слышать сейчас не хочет. Успех саудитов, как ни странно, ограничил их возможность маневра на социальном поле. Простота полицейского решения вопроса с недовольными (а тем более — с шиитами) по-прежнему обманчиво-привлекательна для Эр-Рияда. Нет нужды в реформах и диалоге внутри уммы (а здесь необходимо учитывать и самовосприятие саудитов как «столпов веры» и носителей «чистого» ислама) — достаточно увеличить финансирование частей армии, гвардии и полиции.
В перспективе, это неизбежно ведет к радикализации настроения шиитской части уммы по всему Петролистану (по американской терминологии — страны Персидского залива). Сегодня недовольство шиитов сложившимся положением дел и невозможность изменить это положение дел мирным путем представляют собой мину замедленного действия. При малейших колебаниях политической атмосферы вокруг Залива, при малейших признаках того, что власть монархов ослабевает — эта мина сработает. И безо всякого Twitter’a в качестве детонатора.
