PHOTO: Shoebaloo PC Hooftstraat: Photographer kees jonker:
Юрий Шушкевич
15 января на новостных лентах было обнародовано любопытное сообщение: по данным опроса, проведенного компанией Antal, Россия обошла весь мир по спросу на менеджеров. Несмотря на общемировое падение спроса на управленческие кадры, отечественная экономика, напротив, испытывает повышенный спрос. Активность российских работодателей вывела страну на 8 место в рейтинге рекрутинговой активности. Приблизительно 63% компаний (в опросе приняли участие представители 165 компаний из РФ) искали менеджеров среднего и высшего звена в конце прошлого года ().
Это сообщение выглядит необычным на фоне спада экономической активности и ожидаемой многими очередной волны кризиса. Однако, если присмотреться, то окажется, что российский феномен повышенного спроса на управленческие кадры связан не с ожидаемым ростом отечественной экономики, а с её специфическими проблемами.
Так, ни для кого не является секретом, что граждане США и стран Евросоюза являются более чем желанными соискателями не только постов топ-менеджеров, но и руководителей среднего звена, технологов, финансистов и даже инженеров. По данным ФМС, на 14.12.2012 в России со сроком пребывания более трёх месяцев находятся 300 тысяч граждан Германии, 200 тысяч американцев и 150 тысяч британцев (). Очевидно, что большая их часть прибыла не с целью посещения родственников или представительства зарубежных фирм, а для работы в российском бизнесе. Общее число экспатов из «приличных стран», трудящихся в отечественных компаниях оценивается сегодня в 600-800 тысяч человек. Как видим, печальная история Магницкого и Браудера совершенно не препятствует трудовой миграции к нам с Запада.
Однако лишь считанные единицы российских компаний нуждаются в экспатах для выхода на зарубежные рынки или проведения международных IPO. В абсолютном большинстве случаев иностранцы интересны работодателям тем… что они не умеют воровать. Или, возможно, умеют и хотели бы, однако в силу недостаточного знания «особенностей национального бизнеса», отсутствия необходимых связей, неготовности заниматься вещами типа «обналички» в течение, как минимум, трёх-пяти лет обречены работать относительно честно, сохраняя и преумножать капитал своих хозяев. И до тех пор, пока обсуждать такую вещь, как otkat с большей частью поставщиков приходится исключительно на русском языке с массой эвфемизмов и специфических идиоматических выражений, иностранцы в качестве антикоррупционного барьера будут незаменимы.
Однако второй, количественно более мощный приток менеджеров приходится на граждан России. Отчего же в стагнирующей экономике на них растёт спрос?
Этот феномен объясняется тем, что в России в силу всё ещё недостаточной развитости корпоративных отношений продолжает активно формироваться и воспроизводиться в самых различных уровнях общества экзогенная иерархичность.
Известно, что практически каждый индивид, достигший определенного общественного положения и уровня влияния, считает нужным окружить себя помощниками и подчинёнными. Причем даже в том случае, если возложенную на него работу он способен выполнять самостоятельно. При отсутствии текущих возможностей взять на работу заместителей, советников и прочих подчинённых, подобная задача будет оставаться одной из определяющих в деятельности нашего руководителя, и он продолжит целенаправленно стремиться к тому, чтобы со временем оказаться на вершине пирамиды, возведенной собственными руками.
Лишь очень небольшое число людей, прежде всего обладающих незаурядным творческим потенциалом и честолюбием подлинных мастеров, не спешат выстраивать собственную иерархию, предпочитая пребывать в круге равных себе профессионалов или же довольствоваться одиночеством. Однако подобное поведение сегодня — тоже ненормальность. Получается, что современное общество либо превращает уже мало-мальски значимых и нужных для своего состояния и развития людей в мелочных стяжателей почитания, либо убивает их одиночеством.
В центральных конторах ведущих банков и страховых обществ дореволюционной России численность сотрудников не превышала 50–70 человек, в Америке начала XX века она была ненамного выше. В головном офисе современного российского банка — пыхтят не менее тысячи руководителей и клерков, а каждый региональный филиал стремится приблизиться к штатным параметрам центра. За океаном — подобных сотрудников уже десятки тысяч. А ведь решение о кредите или о крупной финансовой транзакции по определению есть индивидуальный волевой акт ответственного за него руководителя, при принятии которого он должен самостоятельно проанализировать и взвесить все риски и «прокрутить» в своей голове возможные сценарии. При этом посылка, исходя из которой десятки сотрудников готовят боссу «информацию для решения», а босс, поразмыслив, решение принимает — изначально ложна. Мозг босса физически не способен полностью и осмысленно принять аналитическую информацию от множества подчинённых, в лучшем случае он акцептирует её частично или принимает чужие выводы на веру. Но в таком случае вся нижестоящая пирамида оказывается не вполне и нужной! Ведь эксперт, транслировавший боссу собственные выводы, не отвечает за конечный результат — как же, он не владеет информацией во всей её полноте, не видит внутренних связей… Но и босс волен теперь столь же легко уйти от ответственности в случае провальных результатов — для этого ему достаточно заявить, что эксперты его неверно информировали или «не смогли убедить».
Чтобы найти выход из этой патовой ситуации, в изобилии плодятся всевозможные корпоративные регламенты и стандарты, часть из которых со временем перекочёвывает в сферу законодательства. Подобное, в частности, случилось с нормативно-справочной документацией в сфере строительства и промышленной безопасности. Если в дореволюционные времена царский инженер, целиком и полностью отвечая за безопасность завода или железнодорожного моста, самостоятельно и глубоко анализировал и просчитывал реальные факторы опасности, то теперь подобная работа в значительной своей части сводится к увязыванию бесчисленных СНиПов и Правил проектирования. Так что если мост, построенный в наши дни, рухнет в полном соответствии со СНиПом — никто из авторов не пострадает. Заведомая переутяжелённость, «перестраховочность» отечественных строительных и промышленных норм — одна из причин высоких затрат и низкой эффективности в нашем народном хозяйстве. В остальном мире ситуация схожая — там также под благовидными предлогами вовсю идёт утяжеление строительства и производства стандартами типа ISO, TQM, HAССP или ITIL. В своей собственной практике я сталкивался с абсолютно фантастическими нормативами, например, с требованием МЧС России оснащать все зерновые элеваторы гигантскими ёмкостями со сжатым азотом — для закачивания газа в подводные и надсводные пространства в случае пожаров. К счастью, подобные предосторожности пока по факту у нас не прижились — ни на одном элеваторе в России ничего подобного до сих пор пока нет. Однако особой радости сей факт не прибавляет, поскольку свидетельствует о набирающем обороты глобальном процессе: размывание ответственности в процессе экспансии экзогенной иерархичности с неизбежностью будет компенсироваться всё новыми регламентами и стандартами, без оглядки на их противоречивость и заведомую чрезмерность.
Экзогенная иерархичность расползается не только по деловой сфере, но и в других областях — в муниципальном управлении, в образовании, в науке… Этот процесс не приносит никакой дополнительной пользы, снижает качество управления и пожирает ресурсы, однако пока совершенно не может быть остановлен. Ведь именно через него управленческое сословие формирует для себя непоколебимую опору-пирамиду, а также утилизирует энергию и время всё возрастающего числа людей, которые объективно оказываются «лишними» в технократическом обществе, где на производство материальных жизненных благ требуется всё меньше общественно необходимого времени. Противники В.В.Путина не перестают кричать на митингах, что он-де сформировал «государство чиновников» — а на самом деле национальный лидер здесь ни при чём, наша страна в этом процессе лишь следует общемировой тенденции. В рамках которой бизнес также давно сформировал и будет намерен продолжать наращивать сопоставимые с чиновничьей ордой полчища «офисного планктона».
В пределе своего развития подобная система управления способна охватить практически всё население, не занятое в реальном производстве, чья доля уже весьма скоро, по мере стремительно роста производительности труда, автоматизации и роботизации приблизится к 90-95%. Каждый «сверчок» на своем «шестке» будет вести четко обозначенную функциональную деятельность, сводимую к приему информации от нижестоящих звеньев, её обработке в соответствии с персональным регламентом и передаче результата «наверх». Неизбежные в подобной системе погрешности и «шумы» будут нивелироваться методами стохастического анализа, параллелизацией обработки данных, а также развитием и совершенствованием у работников функциональных свойств. А вот на самом верху пирамиды, где небожителям всё-таки приходится максимально самостоятельно и ответственно принимать важнейшие решения, объявляя войны и решая судьбы мира, работать, скорее всего, продолжат «по старинке» — с опорой на глубокое личное понимание ситуации и помощь свыше. Мистический компонент никогда эту сферу не покинет.
Если задуматься над альтернативным типом общества, то естественно предположить, что в подобном обществе на смену экзогенной иерархичности должна прийти иерархичность эндогенная, связанная с функционированием преимущественно горизонтальных структур гражданского общества, самоуправления, кооперации, профессиональных сообществ и т.д. В обществе такого типа, где цепочка принятия и исполнения решений станет неизмеримо короче, их результаты неизбежно сделаются более эффективными. Правда, ценой за это важное конкурентное преимущество станет реальная ответственность исполнителей, вплоть до самых крайних и болезненных мер.
Можно возразить, что большинство людей риска не приемлют и потому предпочтут остаться в прежнем — пусть тошнотворном, но зато безопасном мире? Не обязательно. Равенство для обыкновенного человека вероятностных мер успеха и неудачи с субъективной поправкой на дискомфорт переживаемого риска с неизбежностью уведут его в «функциональную» половину мира, сделают преданным и искренним её адептом. В случае же иерархичности эндогенной, напрямую приводящей к сверхчеловечности, всё произойдёт иначе, поскольку качественно изменяется понятие вероятности: власть сверхчеловека над природной стихией ограничивает всевластие богини случая Тахэ, и мера успеха начинает преобладать.
Иными словами, неограниченная личная ответственность, соединенная с глубоким и всесторонним знанием предмета твоего ведения, сокращает природную вероятность твоей неудачи. Успех становится нормой, не нуждающейся в специальных инструментах управления собой. Я не знаю ни одного примера, когда мост, возведенный в прошлом талантливыми российскими инженерами, рухнул бы из-за банальной ошибки. Ведь в своей профессиональной сфере эти инженеры были подлинными сверхлюдьми.
А если кто не согласен с таким выводом — пусть вспомнит, как в мае 2010 году едва не сложился новый мост в Волгограде, над проектом которого трудились тысячи функционализированных инженеров под руководством, надо полагать, не одной сотни «эффективных руководителей».
Поэтому, когда в пресловутом «корпоративном государстве», в обществе победившей экзогенной иерархичности начнут падать мосты и здания, или — страшно помыслить! — в офисы перестанет подаваться электричество, в результате чего вся грандиозная система управления, оставшись без коммуникаций, столь же банально и безответственно обратится в прах, — тогда люди, возможно, задумаются над альтернативой.
И России потребуются управленческие кадры принципиально другого типа. Причём, будьте уверены, в значительно больших количествах.
