ФОТО: В Германии протяжённость автомагистралей к 1940 году составляла около 3700 км. На этом снимке Холльнагеля запечатлён автобус-экспресс Deutsche Reichsbahn на новом автобане между Бременом и Гамбургом:
Опубликовано: Коммунальный комплекс России. 2012. № 6 (96), июнь.
Яков Шустов
Вероломное нападение Фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 принесло не только неисчислимые жертвы, но и гигантские материальные потери. Европейская часть нашей страны на треть оказалась под оккупацией Рейха и его союзников. Там осталось 80 миллионов жителей при общей численности тогдашнего населения СССР 196 716 000 человек. Примерно 30 миллионов из них находилось на оккупированных территориях РСФСР. Эвакуировать всех жителей не представлялось возможным. А для части территорий занятых немцами эвакуационные планы даже не были составлены.
Три зоны несвободы
По мере наступления немцев сил, вся оккупированная территория была разделена военными властями на три зоны
В первой, непосредственно примыкавшей к району боевых действий, зоне все мирное население принудительно отселялось в немецкий тыл. Переселенцы размещались в домах местных жителей или в лагерях, в нежилых помещениях, свинарниках, сараях. Питания в большинстве случаев они никакого не получали. Имущество им не удавалось спасти, так как все транспортные средства, включая лошадей, были конфискованы немцами. Эти массы представляли большую проблему для оккупационной администрации, так как селить их было негде.
Из второй зоны жители не выселялись, но там действовал комендантский час, и появление на улице разрешалось только в светлое время суток. Такие зоны создавались не обязательно вблизи линии фронта, а часто в районах активных действий партизанских отрядов.
В первой и второй зонах административные функции выполнялись непосредственно германскими военными комендатурами при помощи коллаборационистов: сельских старост и волостных старшин.
В третьей зоне сохранялся общий режим, установленный нацистами на оккупированных территориях. Там действовало многоуровневое самоуправление, «процветало» частное предпринимательство, вращающееся в основном вокруг нечистых на руку немецких интендантов, и даже открывались театры. Города, брошенные при поспешном отступлении Красной Армии, находились в относительном порядке, хотя предполагалось осуществить тактику выжженной земли, не оставляя немцам никакого исправного оборудования. Однако немцами проводилось быстрое восстановление электростанций и ремонтных предприятий.
Предательская администрация
Немцы создавали органы местного самоуправления, что бы эффективней использовать потенциал оккупированных территорий. Уже в первые недели оккупации организовывались «съезды волостных и уездных бургомистров». На них формировалась «новая русская администрация». Официально было объявлено, что целью подобных совещаний является «выработка порядка регулярного снабжения населения продуктами питания, топливом, организация судебной и административной власти, работа школ, больниц, ветеринарного и пожарного дела». На деле «новых хозяев русских городов и деревень» натаскивали на активное содействие в сборе продовольствия для германской армии и борьбу с силами советского сопротивления.
Наиболее крупной территориальной единицей на землях захваченных немцами являлся административный округ. В Орле, Брянске, Новгороде и Смоленске существовали городские управы, а в Пскове — уездная управа. Эти учреждения подчинялись местным германским военным комендатурам. Управы действовали под руководством «городского головы», или «обер-бургомистра». Иногда оккупантами устраивались выборы «главами хозяйств» бургомистров, но гораздо чаще их просто назначали немецкие власти. Главным был начальник окружного управления, непосредственно подчинялся представителю немецкого командования. Этот чиновник являлся административным начальником всех подчиненных ему районных бургомистров и старост. Во главе управы стоял бургомистр, являвшийся должностным и административным руководителем всех подчиненных ему чиновников, подведомственных ему организаций и учреждений. Аппарат окружного управления делился на девять отделов.
Структура колларабоционизма
Главным отделом городского управления считался «общий». В его компетенции находились следующие вопросы: право, суд, адвокатура, нотариат, подданство, Загс, снабжение населения продуктами питания, распланировка городской территории, городское строительство, озеленение, новое жилищное строительство, распределение жилой площади, сохранение и ремонт жилищ, обеспечение населения жилой площадью, право застройки, социальное страхование.
К функции полицейского отдела относились организация полиции, противопожарная охрана и охрана зрелищных предприятий, адресно-паспортный стол. Изъятие у населения оружия, боеприпасов, взрывчатки, военного обмундирования, радио- и фотоаппаратов, почтовых голубей. Состав полиции был крайне неоднороден и зависел от прихоти немецкого начальства. Так в Ростове комендант, видимо начитавшийся Конан Дойля, велел именовать полицаев констеблями.
Третий отдел ведал финансами и налогами, их сбором и начислением. Остальные подразделения считались второстепенными. К ним относились отделы, имевшие названия: «Воспитание, культура, культ», «Здравоохранение, ветеринарное состояние», «Шоссейное, мостовое и дорожное строительство», «Промышленность и торговля», «Сельское хозяйство», «Лесное и дровяное хозяйство».
В административном отношении города делились на районы, как правило, в старых границах. В каждом городском районе создавались районные управы со старшинами во главе. В районных управах имелись следующие отделы – административный, жилищный, технический, финансовый.
Начальники отделов городской управы подбирались городским головой и с его характеристикой представлялись на утверждение германскому военному коменданту. В аппарате городского управления могло работать от 20 до 60 человек. Они занимали лучшие дома, оставшиеся от советских учреждений. Так, в Пскове управа находилась в особняке в центре города. В нем были 30 просторных кабинетов для чиновников, а также поликлиника, зубоврачебный кабинет, столовая, склад, мастерская и хозяйственные кладовые.
Оккупационные приватизаторы
Таким образом, городская управа являлась исполнительным и распорядительным органом местного самоуправления, действовавшим под постоянным жестким контролем оккупантов.
Немцы, в качестве «главной прелести» оккупации всячески рекламировали возвращение частной собственности. В первые недели оккупации нашлись предприимчивые люди, которые решили, что заявления немцев о возрождении «Новой России», а также частной инициативы соответствуют действительности. Начался процесс «приватизации», в котором активное участие приняли сотрудники «новой русской администрации» и их ближайшее окружение. Через некоторое время встал вопрос о переделе собственности. Но к его решению были быстро привлечены следователи полиции. Так, всего за месяц, с 3 сентября до 11 октября 1941 года, городской управой Старой Руссы были проданы частным лицам городские строения, имеющие производственное значение, всего — 36 строений на общую сумму 18 400 рублей. Строения продавались в большинстве случаев без осмотра и, соответственно, без составления технических расчетов, по приблизительной оценке работников управы. В результате этих действий некая госпожа Аксенова стала владелицей городской электростанции со всем оборудованием, а господин Васильев получил во владение гончарный завод. Но чужое «везение» всегда порождает завистников. Обделенные дошли до немецкого коменданта.
Следственная комиссия, куда вошли представители полиции и контролеры городской управы, проверила правильность оценки двадцати пяти строений. Их осмотрели и установили действительную стоимость, с учетом размера износа и сохранности отдельных элементов зданий, по советским техническим нормам и ценникам 1932–1940 годов. При этом оказалось, что действительная стоимость этих объектов исчислялась в сумме 75 400 рублей.
Следствие установило случаи прямого злоупотребления со стороны должностных лиц, участвующих в совершении сделок. Выяснилось, что инженеры Дробницкий и Захаров произвели продажу городского имущества не по его действительной стоимости, а по приблизительной, явно заниженной. Все это стало возможным при активном участии городского головы Быкова, его заместителя Чурилова и завотделом снабжения Жуковского. Все они к началу этого разбирательства были освобождены от занимаемых должностей как не справившиеся с работой. Новоявленными капиталистами стали в большинстве случаев их родственники или друзья. Новый состав управы такое положение дел не устраивало.
По представлению полиции были признаны надлежащими аннулированию шесть сделок. 21 сделка оставлена в силе как неподдающаяся проверке из-за уничтожения объектов, по семи сделкам предлагалось потребовать доплату от покупателей по действительной стоимости незаконно приобретенных новыми русскими предпринимателями объектов. В этих сделках все было советским и имущество, и рубли, поскольку оккупанты оставили их в обращении по очень невыгодному курсу по отношению к марке. Одна рейхсмарка – 10 рублей.
Жестокое разочарование испытали белоэмигранты, надеявшиеся на реституцию. Германской администрацией специально оговаривалось, что ведению судов не подлежало рассмотрение претензий лиц, у которых советскими властями было конфисковано какое-либо имущество. Обычно подобные проблемы возникали у эмигрантов, которые требовали вернуть недвижимость, конфискованную у них после 1917 года. Эти вопросы подлежали рассмотрению германскими военными властями, «поскольку речь здесь идет не о правовых спорах, а об административных действиях большевистского правительства». Почти во всех случаях следовал отказ, поскольку их бывшие особняки и усадьбы уже были приспособлены для нужд Рейха.
Поборы и штрафы
Уборка улиц, содержание фасадов, текущий ремонт возлагались на владельцев строений. Любое отклонение от множества правил «нового порядка» влекло за собой наказание. Особое внимание обращалось на чистоту города во время визитов начальства и установленных немцами праздников. В соответствии с распоряжениями о наложении административных наказаний штрафы налагались по очень широкому кругу дел: за кражи, драки, нарушение комендантского часа, нарушение светомаскировки, задержку в выплате налогов, опоздание на собрание, проводившееся немцами и их пособниками, и за многое другое. Например, пользоваться электричеством без разрешения стоило десяти дней тюрьмы и штрафа в 200 рублей. Штрафы в 100 рублей полагались за «нарушение постановления городского управления об очистке», «продажу в не базарный день молока» и даже за «несвоевременную регистрацию велосипеда».
В масштабе к зарплатам, штрафы были серьезными. Месячное жалованье составляло у машинисток, чертежников, завхозов — 400 рублей, бухгалтеров — 500 рублей, специалистов — 900 рублей. Заработная плата мелких служащих управы варьировалась от 300 до 700 рублей. Наибольшую зарплату получал бургомистр. Его месячное содержание составляло 1500 рублей.
Для содержания аппарата управы были введены коммунальные платежи во много раз превышающие довоенные. В городах местные управления определяли самые различные виды налогов и сборов с населения. Их необходимость объяснялась потребностью «покрывать расходы при восстановлении разрушенного большевиками хозяйства». Одним из первых указов новой власти было введение квартплаты, иногда взимаемой продуктами. В первые недели существования Новгородской городской управы были введены новые налоги — подоходный, с двора и за содержание домашних животных. Так, например, каждый владелец коровы должен был сдать в месяц 30 литров молока. Кроме того была введена трудовая повинность, главным образом по содержанию дорог. Тех же, кто уклонялся от работ, бургомистр имел право отводить в комендатуру и сажать под арест.
К коммунальным сборам относилась плата за воду (канализацию, колонку или водопровод) и за электроэнергию. При этом для граждан и промышленных предприятий устанавливались различные расценки. Так, в Пскове с сентября 1941 года за 1 киловатт-час частные квартиры платили 40 копеек, учреждения, индустриальные и ремесленные предприятия — 80 копеек, а торговые предприятия — 1 рубль 20 копеек.
Подробно регламентировалась квартирная плата. Все жилье было разделено на четыре категории: квартиры в хорошо оборудованных домах в центре города с водопроводом и канализацией; дома без водопровода и канализации; квартиры, находящиеся в предместьях города; квартиры в подвальных и полуподвальных помещениях. Оплата варьировалась от 3 рублей до 50 копеек в месяц за квадратный метр.
Недвижимость делилась на три основные категории: торговые предприятия; фабрики и ремесленные предприятия; склады. С магазинов в центре города ежемесячно взималось 15 рублей налога и плюс 3 рубля за каждый квадратный метр, на окраинах —10 рублей и плюс 2 рубля 50 копеек за каждый квадратный метр. Владельцы ларьков выплачивали 25 рублей в месяц. Владельцы фабрик и складов платили от одного до двух рублей за каждый квадратный метр своих производственных площадей.
В отдельных районах были введены еще и местные налоги: с торгового оборота, налог на здания в размере 1 % их стоимости. Перечень всех видов налогов на русское население вносился бургомистром на утверждение немецким комендантом.
Несмотря на немецкую аккуратность
Несмотря на раздутый штат и неплохое финансирование, например в Пскове за 1941-42 год было собрано более миллиона рублей, управы не могли справиться с проблемами уборки улиц и общественного транспорта. К уборке улиц привлекались даже уцелевшие евреи, получавшие за свой труд 200 граммов хлеба за 14 часов работы. Но эти истощенные люди, часто никогда не державшие в руках метлы, не могли навести желаемую чистоту. В мае 1942 года в Пскове были организованы юношеские рабочие дружины, состоявшие из детей одиннадцати — двенадцати лет. Они работали на уборке города по четыре часа в день.
Ситуация с транспортом была тяжелой. И бензин, и электричество шли на нужды Вермахта. Расцвел промысел рикш. Рикши были на грузовых велосипедах, а также впряженные в санки или коляски. Занимались извозом в основном подростки, также освоившие профессию чистильщиков обуви.
Похитители металла
Советские солдаты, освобождая наши города, удивлялись до какой степени, славящиеся аккуратностью немцы, могли довести коммунальное хозяйство. Этому было простое объяснение. Во всех оккупированных областях немецкие власти при помощи русской проводили реквизицию металлолома» — кроватей, батарей отопления, труб и даже медной кухонной утвари. В Таганроге, например, населению было объявлено о том, что металл собирается для детских приютов и инвалидных домов, разрушенных Красной армией и восстанавливаемых немцами. На самом деле собранный металл шел на переплавку.
Летом 1942 года немцы начали повсеместное изъятие домашней утвари и посуды из цветных металлов. В Курске был издан приказ о том, что за сокрытие цветных металлов виновные подлежат публичной казни через повешение, а сдавшие наибольшее число медных вещей получат особые справки «об активном участии в борьбе против большевизма». Сбор цветных металлов в оккупированных областях СССР являлся составной частью немецкого плана, согласно которому предполагалось получить к 1943 году во всех оккупированных странах Европы 200 тысяч тонн медного лома. Вывозили не только медь, были случаи, что выкапывали и увозили трамвайные рельсы. Таким образом, к 1944 из объектов коммунального хозяйства был изъят практически весь металл. Когда Советская армия вернула наши территории, освобожденные города были в гораздо худшем состоянии, чем когда их захватили оккупанты.
