Яков Шустов
Вдыхать гарь начинаешь уже у пафосных ворот парка Царицыно. А идти от них до третьего дома по 5-ой Радиальной улице километра полтора. Вернее до того, что сейчас от него осталось. При подходе к месту пожара настораживают кусты и деревья, покрытые слишком обильным инеем. Настолько обильным, что они кажутся стеклянными. Однако в глубине территории открывается зрелище еще более фееричное: настоящий ледяной дом из триллера о глобальном похолодании. Жильцы сказали, что дом полыхал настолько сильно, что когда чуть-чуть потеплеет и лед растает, хрупкие головешки рассыпятся в прах и дачи Муромцева больше не будет.
Чем же так примечателен этот дом? Вкратце история вопроса такова. В начале прошлого века здесь построил дачу председатель первой Государственной Думы Сергей Муромцев. Конечно, более чем за век, двухэтажное деревянное здание не раз перестраивалось, но сам дух дореволюционного загородного дома сохранялся до самого конца. Липы, растущие вдоль подъездной аллеи, помнят Ивана Бунина, женатого на племяннице первого хозяина. Бывал здесь и другой русский писатель – Венедикт Ерофеев, «проклятый поэт» русского алкоголизма. Вот почему в доме был создан народный музей его имени, хранивший немало вещей связанных с автором поэмы «Москва-Петушки».
Что же. Отойдя немного от покореженных ворот, визитер начинает испытывать трудности. Толстая корка льда, образовавшаяся при тушении, скрывает полыньи, прикрытые чем попало – сеткой рябицей, решетками и полуобгоревшими досками. Жильцы, не покидающие пепелище, так как внутри осталось все их имущество, поначалу приняли меня за инспектора Госпожнадзора. Когда недоразумение было исчерпано, мы пошли беседовать в штаб погорельцев – маленькую русскую баньку, притаившуюся на отшибе, как хромая избушка Бабы-Яги.
Изнутри банька оказалась больше похожа на логово торговца с Измайловского вернисажа: патефон и ходики разных фасонов; фолианты, заставляющие вспомнить Васисуалия Лоханкина и блестящая лаком резная доска дома-музея Венедикта Ерофеева. В общем все, что жильцы сумели вытащить из огня. Как они мне сказали, помещение музея пострадало меньше всего, поскольку имело отдельный вход. И хотя от пламени оно не пострадало, но от воды очень даже. Хотя большая часть экспонатов спасена, она оказалось замурована под толстой коркой льда.
Человек, взявший на себя обязанности пресс-атташе защитников дачи Муромцева, назвался Николаем Болдыревым – основателем и хранителем музея Ерофеева. Он представитель старейшей семьи, жившей в доме. После революции дачу перепрофилировали в квартиры для учителей и туда въехала его прабабушка, преподававшая географию. Кстати, она и сейчас жива. Ей 103 года.
Николай и все собравшиеся в баньке уверены – это поджог. Причин их уверенности несколько. Первая: в доме на момент возгорания почти никого не было. Из 25 жильцов в доме находились пятеро. Две женщины и дети, включая годовалого ребенка. Вторая причина: загорелось помещение, жильцы которого использовали его только летом. Так что, столь любимого Госпожнадзором «неосторожного обращения с огнем», там быть не могло. А рассказы жильцов о том, как они тщетно пытались сбить пламя струей из огнетушителя, заставляют задуматься о неких горючих субстанциях. Но больше всего жильцов удивило поведение пожарных. Приехали они быстро, ведь пожарная часть рядом. Однако тушить не спешили. А когда начали, то поступила команда прекратить борьбу с огнем, так как здание все равно не спасти. Конечно, можно списать эти конспирологические построения на психологический шок. Ведь некоторые жильцы потеряли в огне все, даже документы. Но дыма без огня, как известно, не бывает.
Формально дача Муромцева считалась выселенным бараком аж с 1978 года. Однако его обитатели не спешили выселяться. Они ремонтировали дом, ухаживали за участком, а в последнее время устраивали Ерофеевские чтения, ведь где, как не в выселенном бараке их устраивать. Формально население дома было своеобразными московскими сквоттерами, но без вредных привычек, свойственных их зарубежным собратьям. В доме даже жил один милиционер, про которого уже пишут злые интернетчики, что он единственный, кто спас свои вещи. Ничего не спас. Все валяется под выгоревшими окнами, впаянное в лед. Перед огнем все равны.
Когда пожарные перестали тушить дом, жильцы сами попытались поливать пламя из брандспойтов, но им было строго указано, что тушение пожаров – дело профессионалов и заниматься им надо только в касках. После отъезда огнеборцев, жители дома самовольно подключились к гидрантам и гасили вновь и вновь возникающий огонь. Так что и жили незаконно, и тушили свой дом незаконно.
Жители дома неоднократно пытались отстоять свое право на жилье в суде. Но все московские суды они проиграли. Оставалась надежда на Верховный суд. До рассмотрения дела оставался месяц. Я спросил, а что будет, если они выиграют суд и дом, он же барак, он же дача возвращается в их пользование. На что Николай ответил за всех: «Я живу тут 50 лет. С 1959 года. Если дело наше решат, будем строить заново. Построим заново и не такой барак как стоял, а настоящую дачу Муромцева. С башенками. И руки есть. И ресурсы есть. Главное, что бы не мешали».
Искушенный читатель сразу представит себе маленьких, наивных дон-кихотов, противостоящих гигантскому холдингу, собирающемуся возвести на захваченной земле элитный небоскреб из горного хрусталя. Нет, искушенный читатель. Освобождающийся участок будет использован под стоянку уборочной техники ГМЗ «Царицыно». На этот счет есть уже постановление префекта Южного округа Москвы. Наверное, это очень «умная» наноуборочная техника, если стоять может только под вековыми бунинскими липами.
Другой искушенный читатель скажет, что знает такие «бараки Муромцева», мол, вроде трансформаторного храма на улице Новаторов. Всегда найдутся эксперты, готовые доказать, что Бунин двоюродного тестя не любил и в гости к нему не ездил. А Ерофеев один раз ночевал под забором данного барака, что не позволяет считать его мемориалом ему. Следуя этой логике, можно объявить Москва-Сити, вышедшем из моды новоделом и построить на его месте гигантскую грушу. Для симметрии с апельсином на Крымской набережной. Все можно. Только вот потомки спасибо не скажут.
Опубликовано: Русский журнал:
