Яков Шустов
Иногда фантасты задумаются, а что было, если бы в сапиенсы эволюционировали не дарвиновские обезьяны, а некие другие, «альтернативные» существа или формы жизни: лошади у Джонатана Свифта, спаниели у Клиффорда Саймака, картофель у Станислава Лема. Писатели, работающие в жанру альтернативной истории, так называют фантастов, любящих писать об утопшем в 1917 году Ленине или о бессмертном как Вечный Жид Гумилеве, перетасовывают события и их последствия, получая каждый раз новый и неожиданный результат. И получается, что в войне Севера и Юга победу одержали конфедераты, Спартак стал императором Рима, а атомную бомбу использовал Наполеон. В общем «свинки замяукали, кошечки захрюкали». Альтернативщики обычно рассматривают новации в политической, социальной области и научно-технической сферах. Они очень редко осмеливаются вторгаться на пажити культуры. Но если вторгаются, речь, то почти всегда идет о не убитом на дуэли Пушкине.
Тем не менее, есть и другие, более интересные сюжеты. Например, можно поразмышлять, что стало бы с отечественным телевидением, если бы оно пошло по пути ныне уже забытой передачи «Дрёма», а не путем «Аншлага» и «Бодрого утра», через «Камеди-клаб» к «Прожектору Перисхилтон».
Напомним, что телепередача «Дрёма» выходила в эфир совсем недолго, всего лишь с 9 октября 1997 по 28 февраля 1998 года на телеканале ТВ-6. К этому времени постсоветский телезритель уже познал все искусы телевизионной вседозволенности и успел ими пресытиться. И тут пришла «Дрёма».
Огромной популярностью пользовались в ту пору музыкальные программы. Причем не клипы, идущие в режиме «нон-стоп», как это принято сейчас, а с телеведущими, чем чуднее, тем лучше. Такое впечатление, что увидев однажды как Бивис и Батхед, блестяще озвученные Сергеем Чонишвили, комментируют транслируемый по всем каналам американского телевидения клип группы «Блестящие», наши телепродюссеры решили, что подобный формат не только оптимален, но и единственно возможен. Конечно в случаях, когда один телеведущий мог заменить и Бивиса, и Батхеда, его оставляли в гордом одиночестве. Так случилось с ведущим «Кафе Обломов» Артемием Троицким.
В «Дрёме» Бивисом и Батхедом стали Анфиса Чехова и Владимир Епифанцев. А их Майком Джаджем – Олег Шишкин. Клипы поначалу показывали только андеграундные, про такие Бивис и Батхед обычно говорили: «Отстой!». Но главной фишкой было поведение самих ведущих. Назвать его отвязным, неприличным, шокирующим или эпатажным значило ошибиться. Самое точное определение – перманентный БСДМ-петтинг, но без какой-либо «обнаженки», кроме ненавязчивого присутствия стриптизерш. Чехова, например, была подчеркнуто одета в стиле пай-девочки, вплоть до строгих очков и кружевного воротничка.
Арт-критики сразу заговорили о «пощечине унылому российскому телевещанию» и «пире во время попсовой чумы». А начальство стало приглядываться и принюхиваться . Несмотря на то, а может и из-за того, что во время трансляции «Дрёмы» брокеры прекращали биржевые операции, а бандиты не забивали стрелок, передачу решили разбавить отечественной, читай коммерческой, эстрадой. Получилось еще более зловеще. Филипп Киркоров поёт о высокой и светлой любви, а Епифанцев тут же рассказывает сказку о маленьком мастурбирующем Гитлере.
Ситуация с «Дрёмой» несколько напоминала давнюю историю, произошедшую на американском телевидении в середине 1950-х годов прошлого века. Тогда в США бушевал маккартизм. Адепты «республиканского Саваноролы» сенатора Маккарти, преследовали не только левых диссидентов, но вообще всё, что выходит за рамки пуританских норм. В кино пара противоположного пола не должна стоять ближе полутора метров к кровати, а изображение оружия в комиксах рассматривалось как призыв к насилию. В самый разгар этого шабаша нравственности на телевидении выходит «Вампира». «В этом телешоу не было не одной жизнерадостной мелодии. Здесь звучали «Планеты» Густава Холста. И в мертвенно бледно-сиреневом свете, залитом туманом коридоре материализовался потрясающий, подобный осиному, силуэт загадочного существа…», — писал об этой передаче Дэвид Скал в своей «Книге Ужаса». По причине неповоротливости американского законодательства это шоу выходило с марта по ноябрь 1954 года, но для американской поп-культуры оно значило больше десятка Уорхоллов.
Хотя «Дрёма» возникла в других социально-политических условиях, вместо Маккарти всех строил рынок, определенное сходство все же есть.
В «Дрёме» как в эмбрионе человека, можно было разглядеть черты наиболее радикальных арт-тенденций нашего времени. Группа «Война» — родом из «Дрёмы». Группа «Синие носы» — родом из «Дрёмы». Группа «Лолли Поп» — родом из «Дрёмы». Первомайские «монстрации» — родом из «Дрёмы». Гламур-фашизм — родом из «Дрёмы». Сериал «Школа» — родом из «Дрёмы». Даже столь модные нынче хипстеры — просто эпигоны поведенческой манеры Епифанцева из той же «Дрёмы».
Век «Дрёмы» был недолог, но фрагменты ее мировосприятия застряли в глазах телезрителей, как осколки зеркала троллей, с уничтожения которого начинается «Снежная королева» Г-Х Андерсена.
Если отечественное «серьезное» телевидение – это один и тот же вечный «Взгляд», только в одном случае на пару, в другом со взбитыми сливками, в третьем под соусом тартар. То «развлекательное» телевидение – это КВН. Правда, иногда веселости не доложат, в другой раз находчивости. Есть и «фаст-фудовая» разновидность КВН. Это «Аншлаг» и его клоны. Шутки про стиляг времен хрущевской оттепели, вытаскиваются из глубокой заморозки, становясь шутками про эмо. Много говорилось про «Камеди-клаб», как о неком культурном феномене, смехе без намордника, смехе свободных людей не скованных цепями советской самоцензуры. Но кто такой Мартиросян, если приглядеться? Непоротый Петросян, который смачно говорит «жопа», в том месте где Петросян совершал намекающие ужимки.
Есть возражения, что «Дрёма», как любой некоммерческий проект, была тупиком, бесплодной смоковницей постмодерна. Неким полигоном-песочницей, на котором «в живую» показывалось как не надо делать телевидение. Но тогда слудет и человека считать тупиковой ветвью эволюции, так как по части невинности и естественности, он сильно проигрывает животным. Коммерческое телевидение торжествовало, торжествует и продолжает торжествовать. Волшебное зеркальце говорит ему «Ты свете всех милее», так как знает, что скажи оно что-нибудь другое, окажется на помойке. Но коммерческому телевидению с его условной, проплаченной поминутно правдой, верят только те, кого природа обделила умом. А «Дрёме» заглядывавшей в черные глубины эго и хтонически-честно, как фрейдистское сновидение, отражавшей мир, верили подлинные зрители. Те самые «сложные люди», о искусственном выращивании которых, сейчас мечтает Даниил Дондурей.
Ах, если бы «дрёма-стиль» усвоили сначала создатели ток-шоу, потом экономические аналитики, а за ними ведущие новостных блоков и, наконец, политики. Брутальный эксцентрик Владимир Вольфович вполне органично выглядел бы в «Дрёме». А знаменитое «мочить в сортире» Владимира Владимировича? Это так по-дрёмовски. «Жить по-дрёмовски» — это же логическое продолжение солженицинского «жить не по лжи». Возможно «Русская Дрёма» стала бы так и ненайденной национальной идеологией.
Но… Передачу закрыли. Мы не вышли на улицы, как в аналогичном случае поступили фанаты Бивиса и Батхеда.
Судьба ее создателей сложилась достаточно благополучно. Анфиса Чехова ведет просветительскую передачу о сексе. Правда, настолько тоскливую, что если не присутствие Анфисы, то передачу эту можно было бы показывать солдатам вместо брома. Владимир Епифанцев креатирует перфомансы на корпоративах. А Олег Шишкин пишет конспирологические книги, и даже стал любимым автором академика Сироткина.
Опубликовано: Русский журнал:
