КАРТИНА: Е. Сапиро: К. Маркс и Ф. Энгельс в типографии « Новой рейнской газеты».
Яков Шустов
В Институте философии в рамках научно-практической конференции «Альтерглобализм: теория и практика» 15 марта 2006 г. состоялась лекция идеологов современного альтерглобализма («альтер» не в смысле старый, а в смысле альтернативный), известных российскому читателю книг «Империя» и «Множество», Антонио Негри и Майкла Хардта.
Первым слово взял Майкл Хардт. Вкратце он пересказал слушателям, а их набился полный зал, от убеленных сединами академических старцев до молодёжи в косухах и арафатках, одну из основных идей, содержащихся в их свежевыпущенной книге «Множество». Речь идет о том, что труд в современных условиях настолько сросся со свободным временем, что стал крайне открыт для эксплуатации по Марксу. Гораздо более, чем в недавние времена традиционных классовых отношений.
Замечу, что это утверждение, возможно, и верно относительно индустриально развитых стран с эффективным и более менее устоявшимся рабочим законодательством. Но явно не приемлемо к России, где пролетариат эксплуатировался с самого начала своего существования. В условиях либо частного, либо государственного капитализма. Для российского рабочего, что заводского, что сельскохозяйственного (колхозника) никогда не существовало такого понятия, как свободное время. Постольку жизнь для него была подготовкой к работе, вроде как у самурая к смерти.
В качестве примера такой круглосуточной эксплуатации Хардт привёл рабочие кампусы компании Майкрософт, где работники проводят подавляющую часть своего как рабочего, так и нерабочего времени. Вроде того, что был описан в романе «Рабы Майкрософта» Дугласа Коупленда. Сразу, почему-то, вспоминается солженицынская шарашка, как ещё более яркий пример тотальной смычки труда и досуга.
Далее выступал Антонио Негри, человек с неординарной биографией. В 1979 году он был арестован как идеолог итальянский «Красных бригад» по подозрению в попытке свержения государственного строя и соучастии в похищении Альдо Моро. Негри возглавлял союз «За независимость рабочих», военизированным крылом коего были «Красные бригады». Во время суда Негри был избран депутатом парламента. Но вскоре органы правосудия инициировали лишение его депутатского иммунитета. В 1983 году Антонио Негри эмигрировал во Францию, где провёл 14 лет. Когда он вернулся в Италию, его заключили под домашний арест до 2003 года. До сих пор Негри не имеет права участвовать в выборах и вести преподавательскую деятельность в любых учебных заведениях. Несмотря на 72 года, выступал он очень эмоционально и кроме пересказа основных положений своей книги, призвал москвичей организовывать «ателье» по месту жительства для удовлетворения социальных претензий к власть имущим. Правда, какие ателье, теле или индпошива, следует создавать, дедушка итальянской революции не сказал. В общем, ничего отличного от написанного в изданной «Культурной революцией» новой альтерглобалистического дуэта собравшиеся в ИФРАНе не услышали.
В новой книге «Множество: война и демократия в эпоху империи» авторы развивают основные концепции «Империи». И базируясь на них, строят теорию о том, как на смену подверженным любой манипуляции «массам» приходит принципиально новая социальная мутация «множество«, со стойким иммунитетом на капиталистические засады и капканы, особенно такие как «нация» и «религия». Начав с анализа радикальных перемен, характерных для последнего времени, как в организации производственного процесса, так и в характере самого труда, Негри и Хардт переходят к анализу процессов, вызванных этими изменениями. Это, прежде всего, социальные сдвиги в структуре современных развитых обществ, проходящие в условиях галопирующей глобализации. Далее идёт исследование природы, характера и направлений развития современных властных структур, как национальных, так и транснациональных.
Видение Негри и Хардтом современных трудовых процессов в основном соответствует теориям «постиндустриального общества», постулирующим, что классический пролетариат — в смысле индустриальные рабочие — более не является классом-гегемоном, хотя бы в силу своей малочисленности. На смену промышленному труду «у станка» приходит труд «неовеществлённый», обеспечивающий либо создание нематериальных благ, либо стимулирующий те или иные эмоциональные реакции. Важнейшими особенностями этого вида труда они считают то обстоятельство, что «ему свойственно выходить за пределы хозяйственных процессов, и напрямую вовлекаться в общественное производство и воспроизводство«. Кроме того «нематериальный» труд несёт на себе печать аффективности, под аффективностью Негри и Хардт понимают всплеск эмоций, причинённый тем или иным «неовеществлённым» трудовым действиям, и который «имеет тенденцию приобретать общественную форму сетей, основанных на коммуникации, сотрудничестве и эмоциональной привязанности«.
На этих построениях основана ключевая идея книги — идеи «биополитического«. Эта идея заключается в том, что в современном мире границы между рабочим и свободным временем, между работой на себя и работой на эксплуататора окончательно стерты и, стало быть, «среди различных форм труда нет приоритетных форм«, а, следовательно, любой труд является общественным. Выдвигается концепция «биополитического производства«, причем «прилагательное биополитический указывает на прогрессирующие размывание традиционных различий между экономической, социальной и культурной сферами«. Эта концепция должна дать понять, что уход в историческое небытие классического марксистского пролетария не означает конец сопротивления капиталу. Кроме того «эксплуатация в условиях гегемонии нематериального труда не есть присвоение (прибавочной) стоимости, измеренной в единицах индивидуального или коллективного рабочего времени, а, скорее, это — захват ценностей, произведенных кооперативным трудом и, тем самым, обретающих общность в результате циркуляции в общественных цепях«. Из этого умозаключения Негри и Хардт делают вывод: «для общественного производства принципиально важна креативность и изобретательность, свойственные бедноте, безработным, лицам с частичной занятостью и мигрантам«. Таким образом, выносится окончательный диагноз капитализму, как тормозу прогресса и явлению глубоко регрессивному. «Частное владение знаниями и информацией — лишь помеха к контактам и сотрудничеству, лежащим в основе социального и научного творчества«. И далее. «Точно так же, как общественное производство осуществляется сегодня за пределами фабричных стен, оно в равной мере присутствует в рамках отношений найма и вне таковых. Нет общественной черты, которая разделяла бы непроизводительных и производительных работников. Пора полностью отказаться от старого марксистского противопоставления производительного и непроизводительного труда«. Это утверждение не только расширяет состав игроков антикапиталистической команды, но и выводит классовую борьбу на принципиально новый виток, когда «несть ни люмпена, ни пролетария». В общем, получается что-то вроде вынужденного придания статуса легионов туземным войскам в эпоху заката Римской империи. Правда, империя в этом случае не Римская, а «альтер».
Конечно, авторы «Множество» приехали в РФ отнюдь не как коммивояжеры марксистской революции и везли их вроде не в запломбированном вагоне. Тем более, как пишут Негри и Хардт в послесловии: «Наша книга посвящена теории, а потому тут не место прогнозам о том, насколько близко подошло время для принятия революционного политического решения«. И выводы, которые можно было бы сделать из их лекции, для ортодоксальных марксистов весьма не утешительны. Дело в том, что классический марксизм из идеологии всё более превращается в социально-исторический артефакт ХIХ–ХХ века, который можно изучать, рассматривать под микроскопом, писать о нём научные и научно-популярные труды, использовать для украшения интерьера. Но применить на практике нельзя. Точно также как и религиозную идеологию анабаптистов Томаса Мюнцера или приоритетные нацпроекты фараона Эхнатона. Вот Негри с Хардтом и украшают марксизм «биополитикой» и «неовеществлённым трудом», чтобы посвежее смотрелся. В этом нет ничего плохого. Вот китайцы привезли «Лебединое озеро» в цирковой интерпретации. Там танец маленьких лебедей пляшут лягушки на манер зайцев из телезаставки «Шутка за шуткой». Тоже пойду смотреть.
Опубликовано:
