Яков Шустов
Между «оптимистами» и «пессимистами».
Нон-фикшна о Центральной Азии выходит сравнительно мало. Не балуют этот регион вниманием ни политологи, ни социологи, ни культурологи. Хотя ряд бывших советских республик, такие как Узбекистан и Таджикистан – крупнейшие источники рабочей силы для РФ, а Казахстан – наш достаточно последовательный внешнеполитический союзник. Не говоря уже о партнерстве по ШОС, Евразийскому экономическому сообществу и Таможенному союзу, Договору о Коллективной Безопасности. Но это, что называется, к лучшему. Отсутствие внимания, объясняется, прежде всего, относительной безсобытийностью региона. Его стабильностью на фоне таких «горячих точек», как, например, Ближний Восток или Северный Кавказ.
Хотя, периодически появляются книги, подобные изданной в начале нулевых совместным российско-казахским коллективом авторов под руководством гарвардского профессора Бориса Румера «Центральная Азия: надвигающийся шторм?» Где региону пророчились нескончаемые «цветные» революции с иностранным вмешательством и перманентной гражданской войной. Однако если не считать череду достаточно бескровных переворотов в Киргизии и перманентной гражданской войны в сопредельном Афганистане, мрачные прогнозы этого сборника, особенно в части повсеместного установления исламистских диктатур, не сбылись.
Даже о киргизских событиях, которые должны были привлечь наших авторов – любителей экстремальной политики, не издано почти ничего. Наиболее запомнившейся была книга издательства «Европа» – «Киргизский переворот: Март-апрель 2005». Под редакцией Глеба Олеговича Павловского. Хроника событий, рассказы очевидцев, экспертный анализ политической обстановки до и после революции, прогнозы дальнейшего развития ситуации и расклад сил внутри киргизской элиты не только позволяли понять, что же случилось в тогда Бишкеке, но и прогнозировать дальнейшие перипетии киргизских событий.
Работы, выходящие о Центральной Азии, можно условно разделить на «оптимистические», «евразийские», видящие будущность региона в союзе с Россией, и «пессимистические», ставящие под сомнение положительные стороны подобного сценария. К наиболее ярким книгам первой группы относится «Евразийская миссия Нурсултана Назарбаева» Александра Дугина, изданная в 2004 году. А наиболее внятно отражает «пессимистическую» точку зрения книга «Не вместе: Россия и страны Центральной Азии» Асылбека Бисенбаева, вышедшая в 2011 году. Если труд Дугина скорее футурологический проект, кстати, частично воплощенный, то работа Бисенбаева не столько пессимистична, сколько прагматична. Это своеобразный манифест регионального сепаратизма. Кстати, название книги «Не вместе», концептуально подошло бы литературе второй группы в целом.
Асылбек Бисенбаев пишет: «Как видим, Центральная Азия не так интересна и популярна, как это было хотя бы десять лет назад. Большая игра закончена. Классические империи ушли в прошлое. На их обломках образовались независимые государства, в том числе и в Центральной Азии. Регион стал экономической окраиной мира, не способной к эффективному экономическому прогрессу. Политическая стагнация стала определяющей чертой всех государств Центральной Азии, что еще более ставит под угрозу возможности экономического развития. Ближайшее будущее постсоветской Центральной Азии обречено на стагнацию и бедность, нежели на развитие и процветание. Но к этому не привыкать».
Говоря о России, автор считает, что в регионе у нее нет будущего. «Практически общими усилиями, возможно и не ставя такой цели в ближайшей перспективе, Китай и США выдавливают из региона Россию». Но и китайское присутствие нежелательно. «Лидирующие позиции Китая вызывают естественные реакцию отторжения, поскольку понятно, что, в конечном счете, ведет к утрате независимости, в том числе и государственной, ассимиляции народов, подавлению национальной жизни. Китайская модернизация осуществляется за счет жесточайшей эксплуатации природных ресурсов, игнорирования охраны окружающей среды, формирования моногенного общества, основанного на подавлении личности и национальной самобытности».
Единственная надежда на то, что «интенсивная кооперация и разделение труда при поддержке США и ЕС, а эта поддержка будет реальной и активной, изменят географию региона. Произойдет ослабление связей с Россией и расширение Южной границы региона с включением в понятие «Центральная Азия» стабильного Афганистана. Строительство современных магистралей, возобновление экономических связей можно рассматривать как восстановление цивилизационного единства Центральной Азии, Ирана и Китая. Эти связи стали прерываться в результате большой игры в XIX веке. Советский железный занавес разделил народы и страны после 1917 года. Большая Центральная Азия – это не изобретение американцев, а восстановление древнего единства, прерванного чуть более ста лет назад». То есть, надежда на «Запад нам поможет». Но поможет единственно ради идеи восстановления традиционного «статус-кво» в регионе. Подобные надежды присутствовали, как правило, у руководства повстанческих, «басмаческих» формирований в 20-30 годы прошлого века, и современные их отголоски, возможно, связаны с влиянием эмигрантских кругов на мировоззрение современной Центрально-Азиатской интеллигенции.
Кстати «Большой игре» посвящена, вышедшая в 2011 году в издательстве КМК книга Евгения Юрьевича Сергеева «Большая Игра, 1856-1907. Мифы и реалии российско-британских отношений в Центральной и Восточной Азии». Автор постарался сделать свой труд максимально объективным, без конспирологического тумана, столь свойственного освещению этой темы. Особенно в цикле телевизионных передач Михаила Леонтьева.
У Александра Дугина наоборот преобладает эйфория. «Я вижу миссию Нарсултана Назарбаева планетарной», «Темпы развития казахстанского общества не могут не впечатлять», «Они зачали империю», – вот только некоторые заголовки разделов его книги. Хотя многие из перспективных проектов, описанных в книге, сбылись. Но сбылись, по большей части, только на бумаге. Хотя, даже формальная совместная деятельность, лучше реальной ссоры.
По-настоящему ощутим только приток мигрантов из Центально-Азиатского региона. В последние годы – особенно из Киргизстана, где отправка на работу в Россию помогает спустить пар из котла внутренней социальной напряженности. Такое впечатление, что романтическое евразийство Дугина трансмутирует в некое «байское азиопство» – последнее прибежище наиболее архаичных и коррумпированных региональных элит. Когда красивая упаковка эпохального и глобального «евразийства» служит корпоративной презентацией локального бизнес-проекта, заточенного под определенные чиновничьи кланы.
Кстати, говоря о реализации Евразийского проекта, в первую очередь забывают упомянуть о положении национальных меньшинств, в частности этнических русских в регионе. Хотя эта тема была до недавнего времени в таком же фаворе, как и судьба русских общин в ныне независимых странах Прибалтики. Наиболее характерна для такого рода исследований книга французских социологов Марлен Ларюэль и Себастьяна Пейруза «Русский вопрос» в независимом Казахстане». Авторы со знанием делом критикуют «казахизацию», фактически с нуля изобретенные традиции, новодельный эпос, слишком напоминающую «квази-фольклорную» самобытность народов СССР. И столь же беспристрастно показывают деятельность казачьих и прочих русско-защитных общественных организаций и их лидеров, скорее, своей деятельностью накаляющих обстановку. С одной стороны авторы сочувствуют «вынужденно оставшимся», с другой ничего другого, кроме толерантности и прочих «европейских ценностей» все более «выходящих из моды» в самой Европе предложить не могут. Но главная ошибка авторов, видится в том, что они автоматически переносят на постсоветское пространство собственный «алжирский» опыт.
Между полюсными работами «евразийской» или «автаркической» направленности лежит значительный пласт, будто под копирку написанных книг абсолютно нейтральных. Именно не пытающихся отстранится или рассмотреть проблемы региона с независимой и незаинтересованной точкой зрения, а выдающие готовые конструкции устраивающие всех. Подобного рода литература напоминает, книги, печатавшиеся в СССР и посвященные политическим отношениям внутри Варшавского блока. Примером такого рода книг может служить «Международные отношения в Центральной Азии. События и документы», изданная Аспект-Пресс в 2011 году. Внимание в книге уделяется периоду 1991-2008 годов. Периоду сложнейшему и драматическому. Но при чтении возникает впечатление, что едва ли не каждая фраза согласовалась с МИДами бывших советских республик.
Однако и среди «нейтральных» встречаются неординарные работы, где среди общих фраз встречаются интересные наблюдения. Вот работа Ирины Звягельской «Становление государств Центральной Азии. Политические процессы», изданная Аспект Пресс в 2009 году. Звягельская точно подмечает, что за кажущейся податливостью центрально-азиатских народов стоит твердое желание своего курса.
«Внешним «игрокам» придется выбирать себе международных партнеров исходя из своих собственных прагматических соображений. Как показала политическая практика последних лет, те страны, которые пытались навязывать центрально-азиатским государствам свои стереотипы и национальные ценности, быстро теряли популярность, а вместе с ним и выгодные позиции в регионе. Так произошло с пантюркистскими устремлениями Турции, то же можно наблюдать и в отношении американских попыток ослабить авторитарные режимы в ряде республик ЦА и ускорить их демократизацию. Несомненно, что Россия, в последние годы признавшая важность региона ЦА для усиления своих международных позиций, не может рассчитывать только на сохраняющиеся со времен СССР межгосударственные и межкультурные связи». Пишет Звягельская.
Интересна книга Николая Александровича Борисова «Между современностью и традицией. Политические альтернативы постсоветской центральной Азии», изданной в РГГУ в 2010 году. Борисовым дается интересная попытка классифицировать политические режимы, находящиеся у власти в странах региона. Например, он определяет правление Каримова в Узбекистане как «султанизм» по Х.Линцу или «неопатримониализм» по М. Веберу. Киргизский режим определяется Борисовым как «фрагментированный (клановый) авторитаризм». И заключает: «Главное их сходство между ними заключается в том, что трансформация обеих систем и режимов привела не к модернизации, как этого можно было ожидать исходя из классических транзитологических теорий, а к их ретрадиционализации и архаизации в смысле возрождения политических традиций прежде всего в виде неформальных институтов и кланово-земляческих, родоплеменных связей в политике». Без понимания этих общих для центрально-азиатских социумов систем, нам будет трудно понимать поведения выходцев из региона, работающих в России.
Но, если в области политологии и частично социологии, хоть и немного, но книги есть, то центрально-азиатская культура – настоящая «пустыня Тартари». Например, в Казахстане выпускается около 50 фильмов в год. По качеству ничем не уступающих, допустим, корейским. Но у нас никому ничего о казахском кино не известно. За исключением посетителей редких фестивалей. Зато корейское кино в фаворе. Но если о казахской культуре, в связи с тем, что тамошние власти тратят значительные средства на ее популяризацию, хоть что-то известно, то о современной культуре Киргизстана или Узбекистана – почти ничего.
К сожалению, надежд на появление действительно адекватных запросу читателя, желающего реально разобраться в политической обстановке Центральной Азии, книг – мало. Тем более, крайне ограничен круг авторов. Велика инерция представления, что о Центральной Азии надо писать именно так, как написаны большинство книг. Максимально корректно и сухим «политологическим» языком. Видимо, надо прорвать эту матрицу и дать читателю, объективную, яркую, увлекательную, пусть и политически ангажированную, информацию.
Фактически Российская Федерация экономически интегрирована со странами региона, даже плотней, чем с Украиной и Молдавией, не говоря уже о странах Балтии. Но эта интеграция не касается информации. Получается, как если бы мы эксплуатировали угольную шахту, получали готовые коксовые брикеты, но ничего не зная о том, что происходит в самой шахте. Приезжающих из Центральной Азии рабочих собираются экзаменовать на знание русского языка и культуры, однако знать что-либо о приезжих просто затруднительно. По причине отсутствия информации о странах региона и о людях их населяющих. Если мы берем курс на евразийство, то просто необходимо наладить выпуск просветительской, научно-популярной литературы по азиатской части Евразии. Хотя бы для того, что бы не оказаться в роли «информационных элоев».
Опубликовано: Опубликовано: Terra America East:
