Яков Шустов
Рецензия на: Белковский С., Милитарев В., Святенков П. Медвежье царство. М.: Алгоритм, 2009.
Так уж повелось, что наша оппозиционная политическая публицистика больше тяготеет к метафизике чувств, чем к логике разума. Отцом жанра в новейшей российской истории следует считать Александра Проханова с его передовицами из «Дня» и «Завтра», написанными в традициях христоверских радений. Однако витиеватая метафоричность нисколько не во вред лучшим образцам «бунташных» статей, она даже заставляет вспомнить об античности. Древние греки вообще не предпринимали никаких политических шагов первостепенной важности, не посоветовавшись с пифией. Ответы пифии были столь же аллегоричны и двояки, как и заклинания авторов, работающих в жанре оппозиционной публицистики. Кроме этого их роднит то, что пифия делала политпрогнозы со своего треножника, надышавшись галлюциногенных испарений, а наши «вещие зоилы» извлекают свои наблюдения из тумана Интернета.
Авторы представляемого сборника Станислав Белковский, Виктор Милитарев и Павел Святенков представляют каждый свою грань оппозиционной публицистики.
СтаниславБелковский, при всех своих недюжинных способностях к тонкой аналитике, — скорее антипутинист, чем принципиальный оппозиционер. Путин автору эстетически омерзителен – и этим все сказано. И борется он с ним как эстет. Любая, самая изящная конструкция Белковского (а в изящных конструкциях ему мало равных) заканчивается, как у Катона Утического – обязательным обвинительным вердиктом, только не в адрес давным-давно снесенного Карфагена, а в адрес Владимира Владимировича. При чтении Белковского порой кажется, что если бы не участие Путина в политической жизни, Станислав Александрович вовсе бы ей и не интересовался, а занимался бы чем-то более красивым и душевным, например интерьерным дизайном. Если существуют профессиональные революционеры ильичовского типа, то вот Белковский — «профессиональный антипутинист», для которого борьба с определенной личностью затмевает борьбу с Системой.
Как и положено человеку неординарному, Белковский очень одинок. Порой даже кажется, что и соратников он подбирает по принципу неприятия лично Путина и способностью это неприятие выразить. После прочтения блока статей Белковского в сборнике «Медвежье царство», в голове сами собой возникают строки – «Двое в комнате: я и Путин».
Виктор Милитарев представляет другую ипостась оппозиции, другое ее крыло. Это крыло — достаточно интересная и парадоксальная группа последовательных оппозиционеров, мстящих своей оппозиционностью за несбывшиеся надежды демократической мечты. Собственно его антивластная риторика строится на опыте «шестидесятников» как прошлого, так и позапрошлого века. Но критика «режима», при либеральной форме и полемических приемах, ведется Милитаревым с антилиберальных позиций. Как пропагандистский прием это почти гениально, так как позволяет влиять на такую политически активную часть общества, как интеллигенция, старой, что называется выпечки. Если искать понятные параллели, то сама фигура Милитарева представляется неким симбиозом Жванецкого и Талькова. Его дискурс полифоничен, он воспринимается как классическими патриотами православно-этатической ориентации, так и «новыми имперцами» холмогоровского толка. Кроме того он понятен тем широким слоям, имеющим врожденные, но смутные патриотические и религиозные убеждения, которых отпугивает от политики вообще и оппозиции, в частности, излишне радикальная и алогичная риторика профессионалов.
В этом публицистика Виктора Милитарева существенно отличается от публицистики Станислава Белковского. Милитарев рассматривает факт, а не личность. Решись, например, Путин, согласиться с каким-либо пассажем Виктора Юрьевича, как премьер тут же перешел бы в разряд положительных персонажей космогонии имени Милитарева. С Белковским конечно, такой номер не пройдет. К черте положительных черт милитаревского стиля следует добавить любовь к детали, делающей общую картину очень убедительной. К недостаткам – желание престидижитировать, там, где это совсем не уместно. Это связано, прежде всего, с нарочитым «блогообразием» его текстов. Но то, что уместно в ЖЖ, в бумажном виде не всегда адекватно воспринимается.
Павел Святенков — это третий, отличный от Белковского и Милитарева тип оппозиционного публициста. Оппозиционного не потому, что он оппозиционер, а потому что он публицист. То естьчеловек, видящий повод для полемики, там, где обычный журналист видит тему для заказной статьи. Собственно Павел Святенков приближается к образу действия подлинного оппозиционера. Это не тотальная критика любых действий власти, напоминающая поведение злой жены по отношению к постылому мужу, а своеобразная «работа над ошибками», имеющая целью достижение общего блага.
Как правило, оппозиционные отрицатели, типа Мухина и Лимонова представляют тупиковые ветви политических движений, поскольку они никогда не смогут сами стать властью, зациклившись на вечной борьбе. Иначе говоря, оппозиционера-отрицателя можно уподобить человеку, который, чтобы завладеть стадом, начинает агитировать баранов свергнуть пастуха. Правильный оппозиционер сначала станет подпаском, и, играя на «косяках» действующего пастуха, легитимно добьется желаемого.
В случае Святенкова принадлежность к оппозиции дает в первую очередь свободу анализа, невозможную для провластной прессы в силу ее «самурайского» кодекса чести. В его текстах нет жемчужин словесности типа «единоборческие телеса Путина», но зато есть масса интересных исторических параллелей, неожиданных выводов, изящных пассажей.
Итак, в первой части книги, принадлежащей перу Белковского и носящей название «От империи к царству», мы видим «классическую», привычную с первых лет перестройки публицистику «полива», где личности носителей власти последовательно превращались в монстров, а любое их действие объявлялось безумием и преступлением.
Во втором, милитаревском блоке — «Более беззаконное, чем при царях, менее демократическое, чем при коммунистах….», мы видим состояние оппозиционной публицистики сейчас. Она конструктивна, так как читатель не воспринимает уже калейдоскоп оппозиционных символов. Она интеллектуальна, поскольку посконная ставка на псевдонародность более не принимается. Она не ограничивается только словом, но и подкрепляется делом. Борьбой за церковное здание, организацией православных дружин.
Блок Святенкова, озаглавленный «История либеральной династии завершается», можно смело отнести к светлому будущему оппозиционной публицистики, причем такому будущему, которое наиболее желательно. Оппозиционер, выходящий на Красную Площадь с плакатом «Президент — дурак», — фигура изрядно всем поднадоевшая. А вот оппозиционером, собирающим перед Боровицкими воротами Кремля почтенную публику своей книгой «101 способ, как президенту не быть дураком», можно и перед англичанами или французами похвалиться.
Опубликовано: Русский журнал:
