Яков Шустов
Статья президента Медведева «!» породила новую разновидность эпистолярного жанра. Условно ее можно назвать «инновационная разруха». Статья Даниила Дондурея и Кирилла Серебренникова, размещенная в «Российской газете», полностью соответствует канонам этого жанра.
В самом начале статьи Дондурея и Серебрянникова главным врагом России объявляется не Минкульт, а коммерческая культура. Чем она так насолила авторам, непонятно, так как совершенно непонятно чем она отличается от некоммерческой, кроме «несложности». Если убрать лишнее из умопостроений авторов «Сложного человека», то существует две культуры — коммерческая которую покупают и некоммерческая которую не покупают. Соответственно, та, которую покупают, — плохая, та, которую не покупают, — хорошая. «Умные нации», вроде немцев тратят на поддержание одного некоммерческого театра Шаубюне 30 000 000 евро в год. Если бы спектакли некоммерческих театров можно было бы еще и смотреть, то все было бы просто прекрасно. Мы тоже придерживаемся странной мысли, что самоокупаемость – плохо, а дотация – это хорошо. Правда, в другой области, в области автопрома.
Авторы говорят о «нескольких самостоятельно развивающихся кризисах», а кризисы то уже прошли. Пик кризиса культуры пришелся на конец 1980-х — начало 1990-х годов, когда миазмы не захороненного трупа советской культуры, превращали любые движения в культурной сфере в па данс-макабра. «Поисковое, экспериментальное, сложносочиненное искусство новейшего времени, которое прорастает на наших глазах, в качестве потребителя подразумевает не толпу, не массу, даже не публику, а персонального, отдельного СЛОЖНОГО человека». Вот в этом то и главное противоречие статьи. Не культура для человека, а человек для культуры. Простой человек не приемлет авангардистские кунштюки, не потому что их не понимает, а потому, что хорошо понимает, из какой субстанции они сделаны. Простой человек, отвергающий квазиинтеллектальное, амбициозное, скрывающее под сложностью пустоту, а именно таким на 90% является современная авангардная культура, объявляется лишним. Не нравится товар? Нужен новый потребитель. А где искать такого?
Дальше-больше. «Новые художники предполагают появление новых посредников: продюсеров, менеджеров, финансистов и, разумеется, зрителей. Таких людей — при доброй воле системы — вполне можно воспитывать». То есть лавочке нужен не только новый покупатель, но и новый персонал. Товар остается прежним. Он сакрален и вне коммерции.
И очевидно, что воспитывать его должны некие ЦИКи (Центры инновационной культуры), которые являют собой новое воплощение хорошо всем знакомой опричнины, но не в политике, а в культуре. Дондурей и Серебренников так и пишут: «Таким образом возникали бы эффективные структуры, параллельные нынешним министерствам…Так мы выращиваем новую Систему, ничего не отменяя. Строим параллельное здание, но не пристройку». То есть планируется сосуществование двух параллельных культур — министерской и ЦИКовской. Однако, каковы будут полномочия этих ЦИКов авторы не уточняют.
Впрочем, и без этого туману в статье напущено много. Тут и страннейшее утверждение, что жители Земли от «Рекьявика до Кейптауна» считают самым известным русским Сталина. И заявление о трехкопеечном Гагарине, как о мировом бренде, полностью аннулирующее все высокопарности о несовместности культуры и коммерции. Рецепт брендизации Гагарина просто умиляет. «Всего-то надо было организовать пару грандиозных выставок о космосе, показать их и в Вашингтоне, Пекине, Лондоне…». Странно, что серьезные вроде люди не понимают, что выставки организовывают, когда они востребованы.
Странны и апелляции к советскому опыту «развития личности». Чем закончилось советское «принуждение к культуре» мы знаем. Тотальным отрицанием советской культуры во всех социальных слоях, включая номенклатурный, глумлением над классикой и упрощенческим сползанием в «блатняк». И самое страшное, уверенностью, что россиянин не способен быть полноценным творцом, что качественная культура может быть только заграничной. Самое страшное наследие этого принуждения и реакции на него не упомянуто в статье. А жаль. Это реальная проблема. Речь ведь идет даже не о низкопоклонстве перед Западом, а о тотальном заимствовании всего и вся. Это касается как коммерческого, так и не коммерческого сегментов культуры. Последнего даже в большей степени.
Однако, как известно, плохих идей нет. Задумка создания Центров инновационной культуры может иметь практические последствия. Одна фраза из «Сложного человека» открывает перед ЦИКами достаточно радужные перспективы. «Наша культура – это культура боли. И она может взять на себя эту мировую миссию. Совершенно отдельную. И очень ценную. Россия может поставлять на мировой рынок разного рода авторские идеи. Сумасшедшие, ассиметричные». Ум, как говориться, хорошо, два лучше. А три еще лучше. Поэтому к творческому посылу Дондурея и Серебренникова имеет смысл подключить творческий посыл молодого украинского прозаика Любко Дереша. На состоявшемся этим летом Книжном Фестивале в ЦДХ он рассказывал о своей идее создания в Карпатах специального лагеря страданий для творческих личностей. Согласитесь, душевные и физические муки, бедность, голод, болезнь и унижения рождали произведения особой, поистине магической силы. Сервантес и Достоевский, Островский и Фучек, они все страдали. Современный творец, как правило, лишен подобного живительного для таланта дискомфорта. Любко Дереш уже имеет последователей и спонсоров, а главное потенциальных клиентов. И не только на Украине. Однако, что такое локальный лагерек, способный вместить не более сотни творческих личностей? Пустяк. Вот если, усилиями системы ЦИК, сделать Россию территорией боли для талантов. Вот тут смело можно соединять культуру и коммерцию. Архипелаг ЦИК может затмить по популярности любые Багамы и Канары. Так, что ЦИКи не бюрократическая маниловщина, как успели подумать некоторые несознательные граждане, а источник качественного креатива и полновесной валюты.
Опубликовано: Русский журнал:
