ФОТО: В центре — генерал Снесарев. В таком виде он воевал и за красных.
Опубликовано:
Яков Шустов
Краткая биография А.Е. Снесарева – выдающего военного мыслителя, автора «Афганских уроков».
Жизнь Андрея Евгеньевича Снесарева, если описать ее в романе, гораздо интереснее и точнее характеризует переломную, бурную эпоху конца XIX, первых десятилетий XX века, чем всё написанное о ней до сих пор в художественной прозе. В этом романе уместились бы «Дерсу Узала» и «Август 14-го», «Хождение по мукам» и «Факультет ненужных вещей». Жизнь Снесарева – это эпическая сага об интеллектуале, мастере Левше в генеральском звании, всю жизнь пытавшегося доказать власти – и царской, и советской, что «нельзя ружья кирпичом чистить». Но из которого пытались сделать человека-функцию, винтик государственной машины. Его теоретические исследования философии и географии войны значительно опережали понимание современников. Его полевые исследования Центральной Азии и Афганистана с успехом используются силами ISAF в ходе афганской миссии. А в 1979 году в одной из передач ВВС прозвучало: «Если бы русские читали своего генерала Снесарева, они бы никогда не полезли в Афганистан. Видимо не читали. А если и читали – не вняли своему пророку». Спустя пятнадцать лет после вывода советских войск из Афганистана военные эксперты, ознакомившись с выпуском «Российского военного сборника», где были опубликованы «Афганские уроки: Выводы для будущего в свете идейного наследия А.Е. Снесарева», высказывали твёрдое убеждение, что подготовленные Снесаревым материалы изменили бы мнение высшего руководства СССР по принятию политического решения о вводе войск.
Итак, приступаем к нашей истории. Андрей Евгеньевич родился 13 декабря 1865 года в семье священника. Вскоре отца Евгения переводят на Дон, в станицу Камышевскую. В 1875 году Андрей поступает в Нижне-Чирскую прогимназию, в которой проучится семь лет. В 1882 году он продолжает обучение в гимназии в столице Войска Донского – городе Новочеркасске. В 1884 году Андрей Снесарев оканчивает гимназию с серебряной медалью. Особо были отмечены его способности в освоении древних языков: греческого и латинского. Детство и юность Снесарева прошли в казачьей среде, это сыграет свою роль в выборе им военной профессии. Но после гимназии, в том же году он поступает в Московский университет на физико-математический факультет, на отделение чистой математики. И только овладев этой, согласно Суворову, «гимнастикой ума», Снесарев поступает в 1888 году в Алексеевское пехотное училище. Уже защитив диссертацию на тему «Исследование бесконечно малых величин».
После окончания училища Снесарев 7 лет служит в 1-м Лейб-Гренадерском Екатеринославском Императора Александра III полку на командных и штабных должностях. За это время он успевает познакомиться с военной юстицией в должности делопроизводителя полкового суда. Кроме того, он изучает восточные языки на курсах при Министерстве иностранных дел. Еще поручиком Снесарев с разрешения командования профессионально занимается пением, выступает в концертах, в том числе со знаменитым тенором Собиновым. Снесареву даже довелось петь в Большом театре, исполняя партию Невера в опере Джакомо Мейербера «Гугеноты». Ему прочат успешную оперную карьеру, но он поступает в Академию Генерального штаба.
Через три года, в 1899 году, Андрей Евгеньевич оканчивает ее полный курс по первому разряду. Если основной учебный курс академии сводился к двум годам обучения, то на третий курс переводили лишь тех, кто заканчивал основной курс с лучшей суммой баллов. Перед Снесаревым открываются блестящие перспективы, но свежепроизведенный штабс-капитан выбирает местом службы далекий Туркестанский военный округ.
Далее следует самый романтический и насыщенный научными изысканиями период в жизни Снесарева. На служащих в Туркестанском военном округе офицеров возлагались серьезные военно-дипломатические и разведывательные функции. Территория Туркестана включала в себя фрагменты нынешнего Казахстана, а так же Киргизию, Таджикистан, Туркмению и Узбекистан. Штабс-капитану А.Е. Снесареву и полковнику А.А. Полозову было поручено лично военным министром А.Н. Куропаткиным провести рекогносцировочное обследование обширного региона и прилегающих к нему территорий. Снесарев вместе со своим напарником провели труднейшую экспедицию, как тогда говорили «на Памирах». Он посетил многие районы и города Британской Индии – Кашмир, Симлу, Гильгит, Лахор и другие, был принят вице-королем Индии – лордом Керзоном.
«В Азии без войны не обойдетесь — она неизбежное доказательство и подкрепление вашей силы», – писал Снесарев. Но сам Афганистан, по утверждению Снесарева, был никому не нужен, хотя «в этой стране заложены пружины крупных политических достижений». Снесарев был глубоко убежден, что Афганистан покорить невозможно, да это и не нужно: «Если этой страной и можно овладеть, то удержать ее в руках очень трудно, на заведение администрации и заведение порядка потребуется столько ресурсов, что страна этих трат никогда не вернет: ей вернуть их не из чего». С другой стороны А.Е. отмечал, когда подытоживал свой афганский опыт: «Только та политика, которая принесет Афганистану прочный покой, обеспечит его самостоятельность и доставит ему шансы просторного развития в русле религиозно-национальных идеалов, сыщет прочные симпатии Афганистана вообще и афганцев в частности».
В Туркестане Снесарев женился на дочери скобелевского адьютанта Евгении Васильевне Зайцевой. В 1904 году его переводят на службу в Санкт-Петербург, в Главный штаб на должность столоначальника. Он ведает делами стратегической разведки в районах Южной и Средней Азии, в то же время много пишет, читает лекции в военных училищах и в своей академии, активно выступает в Обществе ревнителей военных знаний, Географическом обществе, в обществе Востоковедения. Андрея Евгеньевича приглашают в Копенгаген на ХV Международный конгресс ориенталистов, на котором он сделал два доклада – «Религии и обычаи горцев Западного Памира» и «Пробуждение национализма в Азии», вызвавшие большой резонанс среди ученых и политиков. В 1907 году он публично доказывает нецелесообразность заключения Россией союзнического соглашения с Англией. Снесарев считал, что России нужна военно-политическая стратегия нейтральной великой державы. Но его голос остался неуслышанным. Причиной глухоты власти были щедрые займы Антанты.
В 1910 году полковника Снесарева назначают начальником штаба 2-й казачьей Сводной дивизии, которая дислоцировалась в Каменец-Подольске. Одновременно его назначают председателем русской стороны разграничительной комиссии на Австро-Венгерской границе. В дивизии были представлены казаки многих войск: Донского, Кубанского, Терского, Уральского. С должностью Снесарев, будучи сам выходцем из казачьей среды, справляется безупречно. Подчиненные называли его «командиром с ангельским сердцем».
Первую Мировую войну Снесарев прошел в должностях начальника штаба казачьей и пехотной дивизий, командира полка, бригады, дивизии и корпуса. Снесарев лично участвовал в 76 сражениях и боевых эпизодах. Его наградили Георгиевским оружием и орденами Св. Георгия 4-й и 3-й степени. Но больше всего генерал-лейтенант Снесарев ценил самодельные награды, преподнесенные ему нижними чинами.
Революции Снесарев встретил с крайним пессимизмом. Он пишет к жене в 1917 году: «…расчетов на авторитетность социальных групп мало, это почувствуется живо, и страна пойдет еще левее к тем, которые сулят еще более: не только землю сейчас, а не после Учредительного Собрания, но сейчас и дворцы, банки и всякие благополучия.… А там анархия, вновь трепетное искание лучших русских людей, мобилизация крестьянских трезвых масс и искание, прежде всего власти, а с нею порядка и покоя. Я почти убежден, что все так будет, что эту многострадальную Голгофу еще раз придется пройти моей бедной стране, что еще раз – в век пара, аэропланов, х-лучей и т. д. – она проделает тот же тяжкий путь, который она выполнила в конце IX, в начале XVII и в другие менее яркие годы испытаний.… Но, увы, я не вижу созидающих сил, я не вижу и людей».
Но когда в 1918 году ему предложили вступить в Красную армию, он согласился. Снесарева назначили военным руководителем Северо-Кавказского военного округа. При исполнении этой должности у него произошло острое столкновение с Ворошиловым и Сталиным по принципиальным вопросам ведения гражданской войны. В том числе по «преуменьшению братского кровопролития». Это столкновение чуть не кончилось арестом, но Снесарева переводят командующим западным участком Завесы – фронта-буфера между войсками Германии и фактически незащищенной от нашествия территорией страны. Затем его назначат командующим Белорусско-Литовской армией, вскоре преобразованной в 16-ю армию со штабом в Смоленске. В июле 1919 года командарму Снесареву предложат возглавить Академию Генерального штаба РККА. Как начальник военно-учебного заведения Снесарев предлагает военным ученым, которых он хорошо знал, поступить на службу в качестве преподавателей академии. И многие приняли его приглашение. В Академии сформировался коллектив высококвалифицированных преподавателей.
Всего два года Андрей Евгеньевич Снесарев возглавлял Академию Генерального штаба РККА. По его инициативе в Академии была организована Опытная психологическая лаборатория, создано Восточное отделение для подготовки военных специалистов по странам Востока.
В 1921 году Академия Генштаба РККА была переименована в Военную академию РККА. Начальником Академии был назначен Тухачевский. Снесарев был оставлен профессором и начальником организованного им Восточного отделения. Помимо работы в Военной Академии РККА, в Военно-статистическом отделе, он – активный член Высшего военного редакционного совета, с 1924 года – профессор и старший руководитель Военно-воздушной Академии им. Жуковского, с 1927 года – профессор Военно-политической Академии, активно участвует в создании института Востоковедения, а с конца 1927 года – его военный руководитель. Кроме того, он читал лекции на Востоковедных курсах, в Межевом институте на Курсах военных прокуроров, не говоря уже о публичных лекциях на многие темы. В 1928 году Снесареву присваивается почетное звание Героя Труда.
Но в 1930 году выдающегося военного теоретика арестовывают по делу так называемого «Русского национального Союза» и по делу «Весна». Ему выносят приговор к «высшей мере наказания», по личному указанию Сталина замененный десятью годами лагерей. В лагерях он знакомится с философом А.Ф.Лосевым. В 1934 году с ним случается инсульт, и его актируют по состоянию здоровья. Умер Снесарев в больнице в 1937 году и похоронен на Ваганьковском кладбище.
Снесарев создал целый ряд крупных военно-теоретических трудов, среди которых «Философия войны» (1919 г.), «Афганистан» (1921 г.), «Введение в военную географию» (1922 г.), «Жизнь и труды Клаузевица» (1924 г.).
В них Снесаревым была сформулирована целостная концепция не только восточной, азиатской политики, но и всей внешнеполитические перспективы. Разработанные им методы ведения боевых операций, такие как бесконтактные боевые действия, впервые были применены войсками США против Югославии. Действия небольших профессиональных подразделений специального назначения, которые, кстати сказать, в ходу у американской армии, описаны впервые Снесаревым. Он «предсказал» и возникновение религиозного терроризма: «Кто знает, под южным солнцем Индии и Афганистана начинают вызревать события такого крупного масштаба, что волна их в скором будущем отзовется на берегах Невы и Темзы».
Но наиболее интересна для нас будет «Философия войны». Это труд, где можно увидеть контуры сегодняшнего применения философии в политологии, социологии и других, казалось бы «нефилософских» областях знания. Само сопоставление таких понятий как «философия» и «война» казалось современникам невозможным, и книга оказалась невостребованной на долгие годы. Снесарев связывает философию войны с высшей сферой военного искусства – стратегией. «Из всей теории военного искусства нужно выделить курс наивысшего обобщения. Этот курс составит то, что генерал Леер называет стратегией, как философия военного искусства. Этот курс обнимает с одной стороны чистую науку о войне, т.е. изучение войны, как явление общественной жизни, с другой стороны, будет содержать в себе философию военного искусства. Вот почему вполне целесообразно и будет достаточно точно науку, воплощающую военное миросозерцание в его научно обоснованном содержании, назвать философией войны, так как основной ее задачей является понимание и углубление в существо войны, прежде всего, а затем в основные науки и понятия, из существа войны вытекающие».
Интересно, что понимание природы войны Снесаревым перекликается с пониманием войны у Эдварда Люттвака в его «Стратегии: Логика войны и мира». «Война пошла дальше и не только наложила свою тяжелую руку на финансы страны, на воспитание страны в определенном тоне, но запустила свои щупальцы в глубины экономической жизни, выдвинув в жизнь принцип мобилизации промышленности, иначе говоря, такой же принцип милитаризации экономики и капитала, какой по отношению к душам людским проведен был в системе воспитания, а отчасти и образования», – писал Снесарев. У Люттвака же, с точки зрения grand strategy мир – это только период временного отсутствия войны, война со знаком «минус». Если внутренняя политика стран обычно ориентирована на мир и подчиняется, «линейной логике производства», то внешняя политика – это всегда война, даже если страны декларируют мирное сосуществование. То есть, речь идет о тех же снесаревских всепроникающих «щупальцах войны».
Есть в книге пассаж, который стоит привести как доказательство абсолютной свободы снесаревской мысли. «Современная армия представляет собою весь вооруженный народ и поэтому должна сбросить всякий отпечаток сословности. Теперь признается как догмат, что ни одно сословие не может и не должно претендовать на значение единственной опоры государства, так как последнее нуждается во всех сословиях, как в дворянстве, так и в фабричных рабочих, буржуазии, пролетариате и т.п. Это обстоятельство уширяет область требований, предъявляемых к военной подготовке, придает ей облик общенародной… Армия тем самым сближается с народом, становясь его естественным детищем». Это написано в 1919 году, когда «диктатура пролетариата» поставила один класс-гегемон на пьедестал единственно непогрешимой опоры государства. Понятно, что такие «ереси», раскиданные тут и там на страницах его работ и привели выдающегося военного-теоретика в подвалы Лубянки.
И в завершении хотелось бы привести цитату из «Философии войны», которая будет поучительна нам, людям, привыкшем к почти семидесятилетнему миру и не представляющих иных условий жизни. «Можно даже сказать, что другого цемента для сколачивания государства и нет, как человеческая кровь, пролитая в боях, что другие способы и средства – слово человека, полюбовное размежевание интересов, договоры, обещания, национальные связи, историческая привычка и т.д. – являются слишком слабыми, условными и скоро преходящими для постройки многовекового государственного здания. Как никто не подумает строить броненосца, увязывая его тело веревками или закрепляя деревянными шипами, точно так же и для скрепы государства нет других способов, как кровь и железо боевых состязаний. Это, может быть, очень печально и даже позорно для человеческой природы, но это то, что было и есть».
