Опубликовано: Журнал «Технологии управления» (Алма-Ата). 2004. №9, сентябрь. См.: .
В основе статьи выступление Александра Собянина на конференции «Разнообразие путей развития демократии на постсоветском пространстве: опыт Казахстана, России, Украины» (Санкт-Петербург, ноябрь 2003 г.) с дополнениями автора специально для читателей «Технологии управления» на август 2004 года.
Время новой элиты
Евразийская идея, в начале 1990-х годов инициированная Нурсултаном Назарбаевым, начала реализовываться в практическом смысле лишь после создания ЕврАзЭС. Были определены приоритетные задачи, которые предполагалось реализовать в новом интеграционном объединении: снятие тарифных барьеров, поддержка сотрудничества компаний и отдельных регионов стран-участниц, движение в направлении единого экономического пространства.
Однако те подходы к информационной политике, которые были основными в эти годы, на сегодня полностью реализовали свой позитивный потенциал. Изменившаяся ситуация на евразийском пространстве и, более глобально, в мире требует новых идей, методов работы и просто новых личностей, способных лучше отвечать на вызовы и решать существующие проблемы. Использование, пусть и по инерции, существующих подходов уже приводит к очевидному расхождению Казахстана и России в базисных вопросах хозяйственных моделей, отношений государства и населения.
Казахстану и России от диалога пора переходить к совместной работе единых, общих групп, надо уйти от согласования позиций, от переговорного, по сути, подхода и приступить пусть и к более сложной, но более насущной модели кропотливого взращивания единой евразийской политической элиты.
Некоторые параметры новой элиты и идеологии уже видны:
— на смену казанским татарам как ведущему нерусскому этносу на евразийском пространстве приходят казахи, причем я говорю прежде всего о регионах РФ (татарстанская элита в середине 1990-х отвергла предложение федерального центра «обеспечить продвижение российских компаний в южном векторе» и не поддержала идею Сергея Кириенко о создании «Оренбургского клуба» как институционализации третьего возвращения России в Среднюю Азию, татары предпочли конфликтный диалог Москва-Казань и замкнулись в узко региональных проблемах, казахи же, напротив, занимают все больше управленческих позиций в Москве, Тюмени, Томске, Новосибирске, Свердловске, Санкт-Петербурге, в некоторых банках Уральского и Сибирского федерального округов);
— новые идеи обязательно должны включать в себя советские идеологемы, такие, как, например, горизонтальная ротация кадрового резерва по всем регионам, а не только в рамках «родных»; четкое понимание «свой-чужой»; верховенство общественного признания в личном плане и общественных интересов в сфере целеполагания; стартовое равенство возможностей карьерного роста для всех сословных, этнических, региональных субстрат; приоритет стратегического госпланирования перед задачами получения прибыли отдельными компаниями и т.д., но при этом должны быть обновлены с учетом нынешних вызовов и т.д. Важно понять, что back into the USSR нет и не может быть, однако же столь же насущно новое евразийское политическое объединение.
Евразийская кадровая элита не должна торговаться и представлять интересы только лишь своих стран, но при этом она должна нести ответственность за развитие любого члена Евразийского международного сообщества наций и государств.
Слово — вчера, дело — сегодня!
Возьмем политический аспект идей евразийства, если придерживаться магистрального пути Трубецкого, Савицкого, Гумилева и уйти от одиозного дугинского геополитического прожектерства.
Политическое евразийство в современной Евразии есть личная инициатива одного человека — Нурсултана Назарбаева. Зачастую излишне ретивое и неуклюжее продвижение идей своего президента чиновниками Республики Казахстан, с одной стороны, и бескомпромиссная критика оппонирующих ему в России, Европе, США и собственно в Казахстане политиков и политологов, с другой стороны, привели к тому, что некоторые сегодня уже забывают, что евразийство для Назарбаева никогда не было пустой риторикой в угоду сиюминутной необходимости.
Вопрос был поднят Нурсултаном Назарбаевым еще в начале 1990-х годов, однако и Михаил Горбачев, и Борис Ельцин ревновали к лаврам евразийского интегратора и по сути дела приостановили процесс интеграции. Приход чекистов во власть при Владимире Путине позволил снова поднять этот сложный вопрос, был дан резкий старт созданию ЕврАзЭС, на это направление был поставлен один из лучших кадров команды президента Путина — генерал-полковник Григорий Рапота.
Опыт работы Григория Алексеевича в Первом главном управлении КГБ СССР, Службе внешней разведки и ФГУП «Росвооружение», позволял закрыть самое опасное для России таджикско-афганское направление благодаря политическому и экономическому сближению с ключевой страной региона — с Республикой Казахстан. Генсек ЕврАзЭС быстро нашел взаимопонимание со многими ведущими казахстанскими политиками, в частности, с Маратом Тажиным, Имангали Тасмагамбетовым, Сергеем Терещенко, а также нашел важное по нынешним временам финансирование в лице компаний, входящих в РСПП и ТПП РФ.
Однако 2003 год показал, что ЕврАзЭС также требует обновления подходов, более активного участия общественных элит Казахстана, России и трех других стран ЕврАзЭС, ждет свежих идей.
Формат сотрудничества — царское это дело
Развитие ЕврАзЭС как раз является наиболее показательным и наглядным примером того, почему сейчас нужно вести речь не о деньгах или поддержке президентов, как это было ранее, а о новых людях и новых идеях.
Профсоюз олигархов РСПП и Торгово-промышленная палата РФ, а точнее говоря, компании, близкие к Олегу Сосковцу, фактически забрали на себя позитивный эффект от деятельности Делового совета ЕврАзЭС. Вспомните, с какой помпой, с каким многообещающим замахом на большие результаты проходил первый экономический форум ЕврАзЭС в феврале 2003 года. И что мы имеем в итоге? Реально в рост пошли лишь те бизнес-направления, которые проходили через Деловой совет ЕврАзЭС. Надо сказать, там не только российские олигархи, там и интересы отдельных, зачастую небольших компаний, поэтому этот негативный эффект упомянут не для обличения Сосковца, а по одной простой причине — такой серьезный вопрос, как формат сотрудничества хозяйствующих субъектов Казахстана и России, не должен уходить из-под полной и безусловной компетенции первых лиц государств, отдаваться на откуп бизнесу.
Мы в этом году достаточно активно общались с департаментами внешнеэкономической деятельности казахстанских и российских регионов. Конечно, проблемы у казахстанцев и россиян различаются: россияне жаждут новых заказов со стороны «богатеньких казахов», как в московской политтехнологической тусовке называют представителей крупнейших казахстанских финансово-промышленных групп, а казахстанцы ждут расширения рынков сбыта для своих динамичных бизнесов, но, между тем, есть и общие моменты.
И эти моменты не те, которыми можно гордиться евразийским интеграторам — президентам Путину и Назарбаеву. В обеих странах непосредственно в приграничных регионах деловые люди имеют самое смутное представление о ЕврАзЭС, полагаясь больше на проверенные подходы к личной лоббистской деятельности бизнесменов, губернаторов и акимов регионов двух стран. На наши неоднократные призывы вести дела через ЕврАзЭС представители регионов достаточно аргументированно отвечали отказом, суть которого можно свести к тому, что отдельный регион или бизнесмен не могут себе позволить спонсировать евразийскую интеграцию без понятных механизмов оценки эффективности этого евразийского лоббизма, без ответственности лоббирующих интеграционных структур.
Продолжение же нынешней инерции приведет к тому, что вместо обещанного Марченко единого евразийского рубля к 2010 году мы получим торговые войны и тяжелые корпоративные конфликты. В самом деле, взгляните лишь на 2003 год: почему корейско-казахстанский «Казахмыс» необходимо пускать на крупнейшее на Евразийском континенте Удоканское месторождение меди, лишая удоканской меди такие холдинги, как «Интеррос» или УГМК? У администрации президента России могут быть неоднозначные отношения с олигархами Владимиром Потаниным и Искандером Махмудовым, но их холдинги — это существенная часть российской экономики, которая, конечно же, немало потеряет, отдав лучшее медное месторождение «Казахмысу».
Почему Россия должна терять по 130-170 млн. долларов только за счет специальных транзитных тарифов для казахстанских грузов и специальной квоты для казахстанской нефти? Казахстанские нефтяники и угольщики хорошо понимают, сколько потеряют, если их нефть по трубам «Транснефти» и вагоны по российским железным дорогам пойдут по общепринятым тарифам.
Обратный пример с высшей степенью позитивным сотрудничеством российских и казахстанских нефтегазовых компаний на Каспии и в Прикаспии не снимает этих вопросов, так как это сотрудничество диктуется гораздо большим числом факторов, чем интересы двух стран и формальные макроэкономические показатели.
Не надо терять отрядных бойцов
Мне бы хотелось поднять, без расширения темы, вопрос о Едином экономическом пространстве 4 стран — России, Казахстана, Украины и Белоруссии.
Воля президентов, давших в начале 2003 года старт этому процессу, парализовала, на мой взгляд, всякую разумную критику со стороны чиновников и общественных групп евразийских стран. Честно, я не встретил, за исключением Алматы, Киева и Москвы, еще ни одного госслужащего в российских областях и республиках, в казахстанских областях, с кем довелось пообщаться, кто бы внятно смог сказать: а зачем, при наличии ЕврАзЭС, необходимо создавать такую же конфигурацию, но с Украиной и без Киргизии и Таджикистана?
Всякий, кто занимается международным экономическим сотрудничеством, понимает, что попытка найти «слабое звено» в лице двух нищих стран на границе с Афганистаном и Китаем и заменить эти слабые звенья сильной богатой Украиной закончится тем же самым, что с Туркменией. Туркмения, которая вместе с Киргизией, Таджикистаном, Арменией всегда замыкала все советские таблицы экономического развития, на сегодня вместо обещанного киевскими политологами горбачевского периода государственного ничтожества является третьей страной, после России и Казахстана, которой другие страны должны намного больше, чем она сама. У Туркмении есть определенные проблемы. И мы их знаем по культурным, конфессиональным приоритетам Туркменбаши. Однако невозможно отрицать, что Туркмения проживет и с Афганистаном, Пакистаном, США, Евросоюзом без тяжелого довеска постсоветских стран, но вот Россия и Казахстан создать эффективный газовый евразийский альянс и удержать Каспий без Туркмении не смогут, и не стоит обольщаться при виде цифр ракетных или торпедных возможностей северных и южных соседей Туркмении.
Следующее. Украина, по мнению многих аналитиков нефтегазового рынка, обещала «Газпрому» участие в приватизации своей газотранспортной сети. Есть мнение, и не только нашей ассоциации, что создание ЕЭП было уступкой политическим амбициям Кучмы, который то ли хотел быть первым собирателем постсоветских земель, то ли не хотел быть шестым президентом ЕврАзЭС, то ли не хочет разделить судьбу некоторых других украинских лидеров.
Вместо расширения базы евразийской интеграции, вместо привлечения все большего количества хозяйствующих, политических и общественных групп благодаря искусственной и нелепой конкуренции двух интеграционных начинаний вопрос евразийского сближения жестко зажат в прокрустово ложе каких-то дипломатических маневров, политтехнологических манипуляций или размышлений узеньких прослоек гуманитарной интеллигенции. В политическом смысле Украина показала себя весьма состоявшимся государством — в обмен на виртуальные обещания дружбы и прочего интеграционного славословия получает вполне осязаемые материальные выгоды: российское и казахстанское зерно, нефть; химия, металлы идут в украинские порты, а не в порты России. Это нехорошо.
Надо создавать правильное общественное мнение о необходимости одного, и только одного главного интеграционного проекта на смену СНГ, и этим проектом, на взгляд нашей ассоциации, должен остаться ЕврАзЭС. А с Украиной надо работать именно в этом направлении. Конечно, придется тяжело — у них там политическая культура будет посерьезнее российской, но работать надо именно по расширению мандата Украины в ЕврАзЭС с наблюдателя на члена.
Евразийское Информбюро
На первом экономическом форуме ЕврАзЭС в феврале 2003 года я поднимал вопрос о важности создания единых информационных компаний — Евразийской телерадиовещательной компании, а также совместных проектов регионального значения в Приволжском, Уральском, Сибирском федеральных округах России, в северных и восточных областях Казахстана.
Может быть, на основе «Каспионета», «Казахтелекома» или других медиакомпаний это сейчас не так уж и важно. Полулегальная трансляция российских телеканалов в Казахстане — ОРТ, РТР, других — или начало работы казахстанских телекоммуникационных компаний в ряде регионов РФ не есть серьезный вклад в евразийскую интеграцию, достаточно посмотреть на медиа бизнес-планы или содержание контента, чтобы понять, что речь идет о бизнесе, и не более. Февральская инициатива Ассоциации приграничного сотрудничества была поддержана, как минимум, нынешним президентом «Казинформа» Гадильбеком Шалахметовым и советником генерального секретаря ЕврАзЭС по информационной политике Владимиром Никаноровым, вице-президентом Евразийской телевизионной академии Валерием Рузиным (Евразийская академия проводит осенью ежегодный телефорум и издает журнал «Телефорум»).
Однако ничего не произошло, и вряд ли произойдет. Во-первых, это компетенция не телевизионщиков или пишущих журналистов. Во-вторых, неясны вопросы — а какую идеологию должны проводить эти евразийские медийные компании, каковы критерии эффективности их деятельности, через какие механизмы и кто будет реализовывать все то, что будет наработано?
Не ответив на эти вопросы, любую подобную медийную инициативу постигнет та же судьба, что и международную телерадиокомпанию «Мир» — армяне, казахи, белорусы и прочая продвинутая интеллектуальная евразийская молодежь тусуются, только никто об их работе не знает, ни на что это не влияет, никакого вклада в реальные процессы это не привносит.
Может быть, я переборщил — вклад МТРК «Мир» есть, но уж точно минимальный из всех возможных за эти деньги. И в области масс-медиа, информационной работы в странах ЕврАзЭС, включая Армению, Украину и Молдову как наблюдателей, должна реализовываться новая политика — уход от бесконечных согласований, выкрикивания проблем и претензий к Российскому государству, от ненужной сейчас ностальгии по СССР и переход к работе общих евразийских групп.
Достаточна ли нереалистична идея, чтобы быть верной
И последнее. Что и как можно сделать уже сейчас
Понять, что хотя степные евразийцы более продвинуты и бегут впереди российского паровоза, однако евразийская интеграция по казахстанской схеме не будет реализована никогда.
В Казахстане можно вести речь о существовании вертикали власти, о единой экономической политике в регионах, о сближении развития бедных южных и богатых северо-западных регионов. В России нет вертикали власти — на ее месте борьба еще находящейся в стадии формирования президентской «питерской» властной группировки и сильных олигархов и богатых регионов. В России нельзя проводить единую политику в регионах, т.к. это приводит к закреплению неразвитости какого-нибудь Дагестана или Кабардино-Балкарии, а различий в социально-экономическом развитии субъектов РФ — между донорами и реципиентами — гораздо больше, чем между отсталыми восточноевропейскими и развитыми западными членами Евросоюза. В России можно вести речь о проведении 10-20 различных региональных экономических политик на общем федеральном базисе.
Россия более инерционна, более тяжеловесна, и это означает не столько более длительные темпы по сравнению с Казахстаном, сколько иные подходы к обеспечению национальных интересов. Надо осознать, что расширение политического евразийства с Казахстана на Россию повлечет за собой глубокую трансформацию многих составляющих евразийского проекта. Уверен, что в этом вопросе два наших президента идут несколько впереди, с большим стратегическим замахом, чем их окружение. На двух президентов и надо равняться.
Не надо бояться говорить о нелояльности президентской линии со стороны многих информационных структур в России, компаний и объединений, входящих в медийные холдинги олигархов. Есть и другие, пусть менее популярные и раскрученные, но лояльные президенту Путину. На базе пропрезидентских медийных структур, таких, как РТРС, МРТК «Мир», Издательский дом Родионова, Фонд эффективной политики, информагентство «Регнум», «Росбалт» и т.д., а также на базе ведущих казахстанских медийных групп надо создать пилотные проекты в регионах при опоре на форму совместных предприятий. В этом случае необходимо четко обозначить сроки и критерии оценки эффективности деятельности этих информационных СП с жесткой привязкой к позициям президентов Путина и Назарбаева, как ключевых руководителей ЕврАзЭС. Ни в коем случае нельзя запускать эти проекты без контроля со стороны администраций президентов России и Казахстана, без деятельного и эффективного участия администраций президентов Белоруссии, Киргизии и Таджикистана, без участия представителей администраций президентов стран-наблюдателей — Украины, Молдавии и Армении.
Сейчас хорошее время, которое позволяет эти большие политические задачи сочетать с требованием финансовой эффективности и задачей получения быстрейшей и максимальной прибыли. Но отмашка на переход от партизанских действий (россияне — в Казахстане, казахстанцы — в России) к более системным должна прийти от двух президентов. Пока инициатива только на стороне бизнеса, все это может оборваться в один день.
Поставить две-три крупные, на уровне участия правительств и президентов двух стран, экономические задачи для реализации в рамках ЕврАзЭС. Не надо ставить задачи общего сближения, а то так и будем толочь воду в ступе — «казахи говорят — снизить транзитные тарифы на грузы, россияне говорят — давайте пересчитаем с ваших казахстанских долларов и евро и даже швейцарских марок на российские рубли, мол, еще посмотрим, кто круче».
Не будет интеграции, если эту задачу будут решать только президенты Путин и Назарбаев и те группы, кто с этого кормится. Интеграция произойдет лишь и только тогда, когда процесс обретет социальный импульс, когда в Костанае и Оренбурге, в южном Шымкенте и уральской Перми будут понимать, о чем, собственно, идет речь в случае евразийской интеграции. Ладно, президент Назарбаев и губернатор Хлопонин встретились — и что? Эта задача была непосильна для их помощников или производителей зернокомбайнов? Почему же встреча двух таких неординарных личностей — опытного политика и перспективного молодого губернатора — не привела к более значимым результатам? Потому что комбайны — частность, это не уровень президента и губернатора, вернее, это лишь часть их возможного сотрудничества. И встреча должна была иметь более широкую повестку, чем производство красноярских комбайнов в Казахстане.
Навскидку, исходя из наработок Ассоциации приграничного сотрудничества, такими задачами могут стать создание евразийских мультимодальных узлов в самом южном на Балтике узле Калининиград-Клайпеда (привлекая в первую очередь порт Санкт-Петербург, Клайпедский порт, Северо-Западное пароходство, «Казахстан темир жолы» и порт Актау), освоение Удокана («Норникель» и «Казахмыс»), совместная работа на золотых и серебряных рудниках Таджикистана, подготовка железнодорожной межгосударственной концессии с объединением, в управленческом и организационном смыслах, Транссиба и Турксиба, который на сегодня называют Северным коридором ТрансАзиатской железной дороги от Ланъюнгана до Роттердама, это путь тюрок — из Азии в Европу, Турксиб.
Могут быть и другие задачи, но лишь подобного уровня сложности и, я бы сказал, нереалистичности, идеалистичности. Надо мечтать и вкладывать силы людей в эту мечту. Надо перестать думать, что наше евразийское сотрудничество при вкладе 100 млн. долларов стоит лишь 100 млн. долларов, на самом деле оно может стоить миллиард, если казахи не воюют с русскими.
Надо уйти от академических евразийских заумствований и оторванности от реалий жизни. Надо оторваться от ошибок Делового совета ЕврАзЭС и Единого экономического пространства 4 стран, с выбрасыванием хилых киргизов и таджиков за борт. Никогда на Евразийском пространстве не будет толка, если мы будем сугубо прагматичны, людям нужна ясная цель и понятная мечта, нужна видимая глубина проекта.
Нужно к казахстанской светлой солнечной энергии и готовности браться за выглядящие почти неосуществимыми проекты добавить российскую государственную инерцию и тяжеловесность, а общий язык мы всегда найдем.
