Вокруг трубы: Почему Россия рискует упустить китайский рынок природного газа

ФОТО: Ветряная электростанция в Китае: ru.wikipedia.org.

Опубликовано: Бессарабов Г.Д., Собянин А.Д. Вокруг трубы: Почему Россия рискует упустить китайский рынок природного газа // Транскаспийский проект. 19.04.2001.

См. пред. статью: Бессарабов Г.Д., Собянин А.Д. Нефть Китая и перспективы России // Транскаспийский проект. 04.04.2001.

1. Добыча и потребление природного газа в КНР

Статистические данные о запасах природного газа в КНР не публикуются. Основываясь на данных статистических служб западных компаний, можно утверждать, что разведанные запасы не превышают 1% мировых и на конец 1999 года были равны 1,6 трлн м3 [26], извлекаемые запасы – 1,0 трлн м3. Характерно, что отношение запасов и добычи газа (R/P ratio) равно 62,1, т.е. при стабильной добыче их должно хватить на 62 года.

Разведанные запасы газа на шельфе морей, окружающих Китай, оцениваются в 350 млрд м3, из них наибольшие (100 млрд м3) сосредоточены в месторождении Ячэн в Южно-Китайском море [19].

Первым крупным газовым месторождением Китая была группа месторождений Сычуань (открыта в 1955) с разведанными запасами на тот период в 500 млрд м3: Вэйюань, Цзылюцзин, Янькаоши, Наши, Чжишуй, Шилунся, Шиюкоу, Наньтун, Наньчи. Все большие перспективы имеют газовые месторождения западной части КНР (СУАР), где сосредоточено 34% запасов газа КНР, в том числе месторождения Тарим, Джунгария, Ордос. По китайским данным [22], разведанные запасы месторождений Таримского бассейна составляют 400-500 млрд м3, газовые пласты находятся на глубине 3,5-3,9 км. Основные месторождения северной части Тарима: Куча, Кэла-2, Яхэ, Цзилакэ, Инмайли, Юйдун-Фэнтакэ, Кумгер, Косампток. В Джунгарии и Турфан-Хами в 1997 году добыто 2 млрд м3 газа. По оценкам специалистов, на всех месторождениях СУАР в 2000 году будет добыто 3 млрд м3 газа, в то же время в 2002 году добычу здесь планируется довести уже до 20 млрд м3.

Таблица 1. Запасы газа в отдельных месторождениях КНР, трлн м3

Добыча природного газа в КНР растет, но менее динамично, чем добыча нефти.

Таблица 2. Добыча природного газа в Китае по годам (млрд м3)

*/Из них компания CNPC добывает 14,8 млрд м.куб, компания Sinopec — 2,4 млрд м3.

Источники: [1, 10, 18, 19, 21, 26].

Что касается сжиженного природного газа (СПГ), то его производство к 2005 году по плану достигнет 3 млн т, а к 2010 году – 8-10 млн т.

Газовая промышленность Китая находится в зачаточном состоянии. В настоящее время природный газ в балансе потребления энергии в стране составляет примерно 2%. Потребление природного газа в Китае в 1998 году составило всего 19,3 млрд м3, в Гонконге — 2,6 млрд м3 [18]. На душу населения в год здесь приходится всего 17 м3 газа [33], что в разы меньше, чем в развитых странах. Именно на счет низкой степени газификации нужно отнести то, что Китай пока полностью удовлетворяет свои потребности в природном газе. Однако предполагается, что спрос на него будет расти ежегодно на 9-10% и к 2010 году вырастет с сегодняшних 22 млрд м3 в год как минимум до 60 млрд м3 [31]. В это время Китай уже будет претендовать на роль крупного и перспективного импортера газа. Некоторые аналитики прогнозируют еще более быстрый рост потребления газа в КНР (см. табл. 3).

Таблица 3. Дефицит потребления газа в КНР по годам (млрд м3, прогноз)

Источник: [19].

Однако газификация Китая все еще носит точечный характер – газ используется в основном в районе месторождений и в крупных городах. Общая газопроводная сеть не создана; имеются только газопроводы, соединяющие наиболее крупные месторождения и промышленные районы: Синьян-Сиань, Синин-Ланьчжоу, Ланьчжоу-Сиань, Карамай-Цайнань (294 км), провинция Шэньси-Пекин.

До 2010 года в Китае запланировано построить 7 тыс. км новых газопроводов. Уже начаты ветки Ордос-Пекин (860 км), Ячэн-Гонконг. В целом газопроводная сеть, создание которой планируется завершить к 2020 году, будет способна пропускать 150 млрд м3 природного газа ежегодно. В 2000 году правительство КНР одобрило план строительства самого большого газопровода в стране, так называемого Западного газового коридора [22] протяженностью 4200 км с окончанием строительства в 2007 году. Пропускная способность его планируется в 12-20 млрд м3 в год, ориентировочная стоимость проекта – 12-13 млрд долларов (все цифры не окончательные). Западный газовый коридор начинается на месторождении Луньнань, пройдет из Тарима и Джунгарии через 8 провинций Китая: Ганьсу, Нинся-Хуэйский автономный округ, Шэньси, Шаньси, Хэнань, Аньхуэй и Цзянсу в Шанхай, что позволит газифицировать этот район страны [40]. Проект курирует Китайская нефтегазовая объединенная компания, в нем примут участие компании BP Amoco и Royal Dutch Shell.

2. Компании

Добыча природного газа в Китае вертикально интегрирована и жестко регулируется государством. Главное место в газовой индустрии страны занимает Китайская национальная нефтяная корпорация (China National Petroleum Co., CNPC), с подразделением PetroChina Ltd, на долю которой приходится 68% добычи газа. Остальное делят между собой Китайская национальная морская нефтяная корпорация (China National offshore Oil Corp., CNOOC) и Китайская нефтехимическая корпорация (China Petrochemical Corp., Sinopec).

В Китае работает также ряд иностранных компаний. Фактически главным

стратегическим партнером китайского государства в лице CNPC является BP Amoco, которой принадлежит 2,2% акций дочки CNPC – PetroChina. Весной 2000 года BP Amoco перехватила у российского «Газпрома» проект сооружения газовой инфраструктуры Китая, включая транспортные газопроводы, заводы по переработке и терминалы для сжиженного газа в наиболее промышленно развитых районах КНР – Шанхае и дельте Янцзы. Также BP Amoco будет поставлять туда местный и импортируемый газ. Видимо, именно эта компания будет впредь играть ключевую роль в развитии энергетического сектора Китая в целом.

Компания Enron (США) подписала договор о намерениях с Petrochina о сооружении газопровода длиной 765 км из провинции Сычуань в города Ухань и Шанхай. Начало работ в 2000 году, окончание – в 2007 году. Образована совместная компания Enron Oil & Gas China Ltd (EOGC), где Petrochina принадлежит 55% акций. Компания также намерена осваивать новое месторождение газа Гуанжун в Сычуани.

На морском шельфе КНР, в основном в Южно-Китайском море, газа добывается примерно 4 млрд м3 в год [19]. В добыче на шельфе принимают участие американские компании Santa Fe, Chevron, Atlantic Richfield Co. Иностранные компании Caltex China, Chevron, Shantou Ocean Enterprises осуществляют ряд проектов сооружения терминалов по хранению СПГ в провинциях Гуандун и Хайнань. Кроме того, итальянская ENI подписала с PetroChina соглашение о разделе продукции на ряде месторождений в центре страны и ведет разведочные работы на шельфе Южно-Китайского моря и в районе Таримской впадины.

Китай проявляет интерес к международному проекту трубопровода Тегеран-Токио длиной 7 тыс. км и стоимостью 34 млрд долларов, обнародованному недавно [30]. В АТР выдвинуто уже несколько проектов создания сети газопроводов в рамках так называемого «энергетического сообщества» по линии международных организаций: Тихоокеанского экономического совета (ТЭС), АСЕАН, АТЭС. Речь идет о соединении Японии, Южной Кореи и других стран АТР сетью газопроводов, чтобы связать их в единый энергетический узел, поскольку энергетические ресурсы стран ограничены. Единый газопровод, соединяющий все страны АСЕАН, мог бы достичь 8 тыс. км длины, при стоимости 20-30 млрд долларов. Подобные проекты представляются не столь утопическими, поскольку все восточно-азиатские страны АТР к 2010 году станут нетто-импортерами нефти и газа. Основной проблемой в данном случае является подбор наиболее надежных стран-поставщиков.

3. Российские проекты

Перспективы российско-китайского сотрудничества в области экспорта газа традиционно оцениваются как радужные. Например, СЭИ СО РАН в 2000 году была выполнена системная оценка перспектив развития российской газовой промышленности, предусматривающая на этапе 1 (2000-2010), кроме прочего, постройку газопроводов из Иркутской области в Китай и Корею. Предполагалось, что уже в 2010 году объемы экспорта российского газа в Северо-Восточную Азию составят 30 млрд м3 [37].

Однако, на наш взгляд, для подобного оптимизма нет особенных оснований. Оценка базируется на том, что Китай становится крупным импортером нефти и газа. Если до сих пор нефть шла в основном из региона Ближнего и Среднего Востока, то при нарастании зависимости от импорта энергоносителей Китай не может позволить себе одностороннюю зависимость от политических рисков в высшей степени беспокойного региона Персидского залива. Китай безусловно озабочен диверсификацией основных источников получения нефти и газа. Этих потенциальных источников диверсификации три: Россия, страны Каспийского региона и шельф Южно-Китайского моря. Если следовать логике новосибирцев, то Китай по крайней мере половину будущего дефицита будет покрывать поставками из РФ.

Однако пока что реальную активность КНР демонстрирует совсем в другом регионе: на активно формирующемся нефтегазовом рынке государств Южно-Китайского моря (авторы планируют рассмотреть перспективы развития нефтегазового рынка этого государств региона и значение его для китайской экономики в отдельной статье).

Потенциал газовых запасов шельфа Южно-Китайского моря сопоставим с районом Северного моря в Европе, а значительная часть потенциальных запасов нефти здесь может перейти в разряд доказанных уже в ближайшие годы. При оценке казахстанских и российских перспектив на рынке газа Китая нужно учесть также, что поставки из Малайзии, Индонезии и других сопредельных государств на сегодняший момент более привлекательны для Китая со стратегической точки зрения. Именно здесь идут процессы возникновения единого рынка, именно сюда направится основная китайская экспансия, и во время подготовки российских предложений необходимо это понимать.

Пока что самым известным и наиболее разработанным из возможных российско-китайских газовых проектов является проект газопровода из Ковыктинского газоконденсатного месторождения в Иркутской области. В 1996 году во время визита президента Б. Ельцина в КНР было объявлено о совместном интересе к данному проекту, а во время визита в 1997 году подписан меморандум о подготовке ТЭО. Тогда предполагалось, что к проекту в дальнейшем присоединятся Япония и Южная Корея. Проект предусматривал поставки не менее 20 млрд м3 природного газа ежегодно в течение 30 лет, из них 10 млрд предполагалось потреблять в Китае, остальное предназначалось для Республики Корея и Японии, где цена сжиженного газа составит, по прогнозам, 225-240 долларов за 1000 кубометров, что относительно дорого. Составление ТЭО должно было обойтись в 50 млн долларов, а окончательный вариант его должне был быть готов в 2001 году. Общая стоимость проекта газопровода оценивается в 3 млрд долларов. Поставки газа могли бы начаться уже в 2006 году, в случае определения в 2001 году окончательного маршрута.

Однако с самого начала проект столкнулся с рядом трудностей. Прежде всего, утвержденные и принятые на государственный баланс запасы природного газа месторождения составляют 870 млрд м3 газа и 60 млн т конденсата (1999). Перспективные запасы — 1,29 трлн м3 газа (геологи допускают в месторождении 2-2,5 трлн м3) и 100 млн т конденсата. Глубина залегания продуктивных запасов 2800-3000 м. Согласно ТЭО, Россия должна подтвердить наличие не менее 1,4-1,5 трлн м3 (по западным данным, уже подтверждено наличие 1 трлн м3 запасов газа).

Недропользователем Ковыктинского месторождения является компания “РУСИА Петролеум” (РП); она была учреждена в 1992 году и получила лицензию на поиск, разведку и добычу газа на Ковыктинском месторождении до 2018 года. В качестве учредителей выступили “Варьеганнефтегаз” и Ангарский нефтехимический комбинат. В 1994 году оба учредителя вошли в состав компании “Сиданко”, которая и подписала с Китайской национальной нефтяной корпорацией (CNPC) протокол о намерениях по поводу прокладки газопровода. В 1997 году BP Amoco, приглашенная провести экспертизу проекта, убедившись в его перспективности, приобрела 10%-ный пакет акций «Сиданко» и 45%-ный пакет РП – проект газопровода из Ковыкты отлично укладывался в «китайскую» стратегию самой BP Amoco.

После многочисленных изменений в составе акционеров РП и тяжб за дочерние подразделения “Сиданко” сегодня BP Amoco владеет 30,84%, а ее основной конкурент – Тюменская нефтяная компания (ТНК) – 6% РП и лицензией на геологическое изучение Кандинского и Южно-Усть-Кутского блоков месторождения. ТНК надеется довести свою долю в РП до 10% [33]. Это вносит дополнительную путаницу в определение перспектив проекта, тем более, что без запасов двух газоносных блоков, лицензия на которые принадлежала до недавнего времени ТНК, невозможно было “набрать” необходимые для гарантированных поставок 1,4-1,5 трлн м3 газа.

Однако в марте 2001 года ТНК объединила свои лицензии с основными, в результате чего сможет увеличить свой пакет в РП до 19,6%. Существуют также определенные разногласия и между BP Amoco и государственными акционерами РП, в частности, АО «Иркутскэнерго» (12,88%) и фондом имущества Иркутской области (13,97%).

В данный момент именно BP Amoco ведет и оплачивает доразведку проекта и готовит ТЭО. Однако никаких реальных документов с китайской стороной пока не подписано. Существует только генеральное соглашение по разработке ТЭО строительства трубопровода, подписанное еще в 1998 году, однако это не значит, что КНР признала Ковыктинский проект предпочтительным для поставок газа. Одновременно рассматривается несколько других проектов, в том числе предложения “Газпрома” о поставках газа из Западной Сибири, казахстанский и туркменский варианты, а также возможность получать газ с острова Сахалин.

На пути к осуществлению Ковыктинского проекта стоит сразу несколько препятствий: уже упоминавшаяся незавершенная доразведка; не определившийся окончательно состав главных акционеров (так, “Роснефть” сообщила о намерении продать 8,5% из принадлежащего ей пакета, в результате чего может усилиться ТНК) [33]; слишком низкая цена газа на рынке КНР, названная китайской стороной в качестве предварительной; неопределенный налоговый режим (законопроект о переводе Ковыктинского месторождения на условия СРП пока принят Госдумой только в первом чтении); разногласия по поводу маршрута транспортировки газа.

Согласно проекту российской стороны, трасса газопровода протяженностью 3,4 тыс. км начинается от Ковыктинского месторождения на Иркутск, далее вдоль железной дороги Улан-Удэ – Улан-Батор по территории Монголии, затем к Пекину и к порту Жичжао на Желтом море. Отсюда по дну моря газопровод должен протянуться до южнокорейского порта Сампхо. Из Сампхо в сжиженном виде газ танкерами будет поставляться в Японию, а также, возможно, на Тайвань. Как и в случае с сибирской нефтью, существует проект газопровода из Улан-Удэ в Харбин, минуя Монголию. Следует отметить, что согласия по поводу маршрута нет даже среди российских акционеров РП.

Несмотря на все эти сложности, видимо, дело все же сдвинется в ближайшее время с мертвой точки, поскольку, как сообщает журнал «Эксперт», во время поездки В. Путина в Сеул в начале марта 2001 года была достигнута договоренность о строительстве газопровода, связывающего Корейский полуостров с Ковыктинским месторождением. Строительство, как предполагается, будут вести крупнейшие газовые компании Южной Кореи и Китая.

Кроме “РУСИА Петролеум” и BP Amoco, о своем намерении поставлять газ на китайский рынок в свое время заявлял и «Газпром». По некоторым данным, велись переговоры об участии «Газпрома» в Ковыктинском проекте, однако газовый гигант не устроила предложенная доля в 20-30% [33]. Сейчас в стадии согласования находится аналогичный по объемам, но более дорогой “газпромовский” проект газопровода Ямал-Китай, который при благоприятных обстоятельствах мог бы войти в строй уже в 2005 году и давать 25-35 млрд м3 газа ежегодно в течение 30 лет (ориентировочная стоимость проекта 16 млрд долларов). В настоящее время подписано генеральное соглашение о возможных поставках газа по магистральному газопроводу диаметром 1420 и 1200 мм из ямальских Ново-Уренгойского и Восточно-Уренгойского месторождений в КНР. Для этого “Газпромом” инициировано создание консорциума. Слабое место газопровода Ямал-Китай – его протяженность (5 тыс. км). Маршрут также еще не определен, но в случае, если газопровод пройдет через Республику Алтай в СУАР, он мог бы быть подключен к упомянутому выше Западному газовому коридору.

В “Газпроме” и CNPC обсуждается, кроме того, проект газопровода с базового Чаяндинского месторождения (Якутск) до Благовещенска, далее на Харбин и порт Далянь. Работы по составлению ТЭО проекта проводит компания “Саханефтегаз” (Якутия).

Тем не менее, не совсем ясно, откуда “Газпром” в случае благоприятного развития переговоров намерен брать декларируемые объемы поставок (от 30 до 150 млрд м3 ежегодно). Так, 15 марта 2001 года им были обнародованы весьма неутешительные предварительные итоги за 2000 год, свидетельствовавшие о спаде добычи на 5% по сравнению с 1999 годом. Такая тенденция существует последние несколько лет, и на это есть объективные причины – месторождения, вступившие в период спада добычи, сейчас составляют 78% всех месторождений природного газа России. Учитывая, что высокая инерционность газовой отрасли требует опережения инвестирования на 5-7 лет от сроков ввода новых месторождений [38], а 1993-1995 годы были не лучшими для инвестиций, спад продолжится еще в течение, как минимум, нескольких лет. Однако при этом падение добычи целиком пришлось на внутренний рынок: экспорт газа в 2000 году был наибольшим в истории и составил 129 млрд м3 [39]. В определенной степени «Газпром» использует падение добычи для того, чтобы не выполнять своих обязательств на внутреннем рынке, где правительство сдерживает цены на газ. Следовательно, в любой момент можно ожидать нового витка борьбы между правительством и «Газпромом» с целью заставить последнего все же выполнять обязательства по внутренним поставкам, а это вряд ли придаст КНР энтузиазма в переговорах с газовым монополистом.

4. Ошибки и недоразумения

В последние несколько лет в прессе и даже научных статьях преобладали оптимистичные и нередко утопичные оценки перспектив экспорта нефти и газа из России в Китай:

— На базе российских месторождений нефти и газа предполагалось создать собственный своеобразный российско-китайский центр интеграции, свободный от колебания цен на мировом рынке;

— Высказывались предположения о возможности создания Восточно-Азиатского рынка энергоносителей на базе российского газа в качестве первого звена единого Евроазиатского газового рынка, стержнем которого могла бы стать система будущих трансконтинентальных российских и китайских газопроводов;

— Некоторые авторы даже писали о необходимости создания единого Евроазиатского энергетического рынка, основой которого могли бы стать российский, туркменский и иранский газ и арабская нефть.

Разумеется, не стоит даже обсуждать не менее безосновательные антикитайские высказывания о том, что “растущая экономика КНР будет высасывать, словно пылесос, нефть и газ из России”, что “энергопроводы – это потенциальный рычаг давления на Пекин”, а также разного рода рассуждения вроде того, не сможет ли в будущем Китай присоединиться к блокаде России, перекрыв трубу в АТР.

При этом реальные примеры сотрудничества России и Китая в области нефти и газа весьма скромные. К ним, кроме упомянутых проектов и планируемого ЮКОСом нефтепровода из Ангарска, относятся ряд соглашений по обмену технологиями (например, между “Татнефтью” и Дацином), планы “Газпрома” по переводу некоторых автотранспортных компаний КНР на российский сжатый газ, договоренность о создании совместного Комитета по сотрудничеству в разработке месторождений в открытых для иностранных инвесторов нефтегазовых районах Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) и конкретные договоренности по поставкам в небольших количествах российской нефти и нефтепродуктов по железной дороге.

В дополнение к тем, в значительной степени общим для всего нефтегазового комплекса России проблемам, которые мы выделили в предыдущей статьемможно добавить следующие, ярко проявляющие в работе российских газовых компаний:

См.: БессарабовГ.Д.,  Собянин А.Д. Нефть Китая и перспективы России // Транскаспийский проект. 04.04.2001.

1. Непонимание сущности партнеров по переговорам

Разговоры об опасности китайской экономической экспансии для сибирских и дальневосточных регионов России основываются, прежде всего, на том, что Китай – самый динамично развивающийся рынок региона, который в ближайшем будущем войдет в число 2-3 самых крупных экономических игроков мира. Опасность является виртуальной по одной простой причине: Китая в России нет. В России присутствует исключительно мелкий китайский бизнес, который нужно отличать от собственно китайского государства. С последним Россия пока что имеет деловых контактов мало, да китайское государство Россией особенно и не интересуется.

Следует помнить, что в Китае традиция государственной службы и бюрократии существует уже несколько тысяч лет. Это порождает особенности ведения бизнеса и переговоров, о которых мы поговорим ниже. Главная же проблема российских компаний – в том, что они, во-первых, не желают признать, что в Китае необходимо иметь дело с государством, во-вторых, ошибочно полагают (те немногие, кто все же это признает), что государственный бюрократизм в Китае похож на государственный бюрократизм в России, и все проблемы можно так же легко решить парой взяток и «нужными людьми» в высших госструктурах.

2. Несогласованность позиций внутри российских компаний, компаний между собой и компаний с государством

В свое время именно из-за несогласованности позиций правительства и российских производителей Россия проиграла тендер на поставку оборудования для крупнейшего гидротехнического сооружения в мире – строящейся в Китае ГЭС «Санься», хотя на первых порах именно российские машиностроители рассматривались в качестве предпочтительных для поставок гидротурбин. Несогласованность позиций не менее губительна для нефтяного и газового комплексов. В переговорах с китайской стороной российским предприятиям приходится иметь дело прежде всего и главным образом не с предпринимателями, а с чиновниками, для которых главная задача – минимизировать любой риск и снять с себя, насколько возможно, ответственность.

Поэтому, стоит проявиться любого рода несогласию в недрах самой российской стороны (борьба между акционерами; несогласованность позиций компании и российского государства; даже естественная для капиталистического общества конкурентная борьба между компаниями), китайская сторона немедленно занимает выжидательную позицию и не принимает НИКАКОГО решения. В данном случае российским предприятиям следовало бы воспользоваться опытом западных компаний, давно и успешно работающих в Китае: за счет длительных и сколь угодно бурных обсуждений в своей стране выработать единую позицию и затем, уже на переговорах в Китае, выступать только единым фронтом, придерживаясь заранее согласованной точки зрения и в определенной степени раздела сфер влияния (видов деятельности и конкретных проектов).

3. Поспешность

Китай – государство не только бюрократическое, но и плановое. Поэтому в нем ничего не делается быстро. Любые предприятия, связанные с нефтегазовым комплексом, развиваются медленно (несколько лет переговоров, 2-3 года – инженерные изыскания, 2-3 года – строительство), а в Китае все эти сроки дополнительно увеличиваются. Соответственно, удлиняется время принятия решений, и следует отказаться от попыток достичь договоренностей за несколько месяцев.

4. Работа «наскоками»

Из предыдущего вытекает еще одна характерная для российских компаний ошибка – стремление работать в Китае в западном стиле, с короткими командировками и заранее расписанными графиками встреч. Для успешной работы в Китае необходимо иметь, во-первых, «длинную» стратегию, рассчитанную на десяток лет вперед, во-вторых, постоянные представительства во всех ключевых точках. Для нефтяной или газовой компании вести бизнес в Китае и при этом не иметь постоянных представительств в Ланьчжоу, Чунцине, Дацине и Харбине практически невозможно.

Для достижения успеха сотрудники компании на местах должны “отслеживать” всё, вплоть до изменений в настроении чиновника, от которого зависит продвижение проекта. Приезжать в Пекин только для утверждения документов — значит повторять многочисленные потери миллиардных китайских заказов, подобные ушедшим на Запад поставкам оборудования для атомной и гидроэлектроэнергетики или вытеснению «Газпрома» с позиции перспективного партнера в сфере газификации Китая. Не случайно из всех компаний нефтегазового сектора России лучше всего дела идут у «РУСИА Петролеум», основной акционер которой – BP Amoco, имеющая большой успешный опыт работы в КНР.

Чтобы вести бизнес в Китае, недостаточно превосходно знать бизнес. Нужно превосходно знать Китай.

Литература

1. BP Amoco Statistical Review of World Energy. 1994.

2. Energy in Japan. 1989, #5.

3. Oil and gas journal. 1987, December.

4. OPEC Petroleum (general review). 1997-1998.

5. OPEC Petroleum. 1993, #2.

6. Petroleum Economist (review). 1997-1999.

7. Petroleum Economist. 1995, # 9.

8. Там же. 1996, № 1.

9. Там же. 1996, № 2.

10. Там же. 1997, № 2.

11. Russian Petroleum Investor. 2000, March.

12. Там же. 2000, May.

13. Там же. 2000, October.

14. State Petroleum and Chemical Administration (China). 1999.

15. Wood Mackenzie Statistical Review.

16. US Energy Information Administration. 1994, June.

17. БИКИ. 1997, 22 мая.

18. Там же. 1999, 9 ноября.

19. Там же. 1999, 20 ноября.

20. Там же. 1999, 23 декабря.

21. ИВД РАН, экспресс-информация. 1996, № 5.

22. Жэньминь Жибао. 2000, 29 февраля.

23. Международная жизнь. 1999, № 10.

24. Нефтегазовая вертикаль. 1999, № 2-3.

25. Там же. 2000, № 2.

26. Нефть России. 2000, № 2.

27. Пульс планеты. 1997, 28 декабря.

28. Российская газета. 1998, 9 января.

29. Эксперт. 2000, № 13.

30. Китай в XXI веке. Тезисы докладов // ИДВ РАН. М., 2000.

31. Нефтегазовая вертикаль. 2000, № 11.

32. Эксперт, 2000, № 45.

33. Нефтегазовая вертикаль. 2000, № 7-8.

34. Независимая газета, 27.02.2001.

35. Финансово-экономический вестник нефтяной и газовой промышленности. 2000, № 4.

36. Нефтегазовая вертикаль. 2000, № 12.

37. Известия РАН. Энергетика. 2000, № 6.

38. Известия РАН. Энергетика. 2000, № 1.

39. Коммерсантъ, 16.03.2001.

40. Транскаспийский проект, 22.02.2001.

Об авторах

Георгий Дмитриевич БЕССАРАБОВ – ведущий научный сотрудник отдела проблем Азии и АТР Российского института стратегических исследований.

Александр Дмитриевич СОБЯНИН – заместитель главного редактора аналитического журнала «Профи».

См. также