Опубликовано: Back in the USSR [ответ Семена Новопрудского из российской газеты «Время новостей» и редакции казахстанской «Деловой недели» на статью М.Чернова и А.Собянина] // Деловая неделя. 08.06.2007.
Моя нация, по счастью, слишком мала, чтобы делать большие глупости.
Хендрик Лоренц, голландский физик.
Демарш Кулова — сбор подписей в пользу конфедерации с Россией в соседнем Кыргызстане вызвал неоднозначную реакцию даже среди соратников бывшего премьера по оппозиции. Что стоит за этими действиями? Политический заказ? Недальновидность? Или что-то еще? Если рассматривать этот шаг кыргызского оппозиционера в связи с отповедями инициативам Назарбаева, данным узбекскими «политологами», а также «спецоперациями президентского масштаба» Путина, создается впечатление, что интеграционный курс Астаны в Центральной Азии встречает жесткое сопротивление в Кремле. Путинская или нет, но, похоже, что Россия сегодня окончательно вернулась к реваншистской политике восстановления СССР в его границах и взяла курс на воплощение принципа «Пан или пропал». Для начала эта идея обкатывается в информационном пространстве.
«Для России создание единого государства на пространстве бывшего СССР — вопрос выживания, который стоит очень жестко — вымирающая 140-миллионная РФ или появление на месте СНГ 300-миллионного Союза, способного вернуть себе статус глобального игрока», — пишут в своей статье «Новый союз России» — рассуждении на тему куловской инициативы российские политологи Михаил Чернов и Александр Собянин. Можно задать резонный вопрос: а почему Россия должна быть или «глобальным игроком», решающим судьбы, по крайней мере, половины мира, или ее не должно быть вообще? Почему она не может стать самодостаточной страной, которую дела соседские и мировые интересуют с точки зрения экономических выгод, а не геополитического расклада? Или, скажем, почему президент Путин во всем страшном ХХ веке с его двумя мировыми войнами, унесшими десятки миллионов жизней, локальными конфликтами (там счет также идет на миллионы жертв), диктатурами и геноцидами, самой большой трагедией считает практически бескровный распад СССР?
На эти вопросы не так давно лучше всех ответил соотечественник господ Чернова и Собянина — Семен Новопрудский, заместитель главного редактора газеты «Время новостей». «Потому что подавляющее большинство россиян — от президента страны до последнегопропойцы-сантехника — все еще искренне думают, что Россия есть великая империя добра. Из-за этого заблуждения Россия стремительно превращается в ничтожную провинцию зла, хотя могла бы стать обычной большой страной. Например, как Канада», — пишет он в своей статье «Провинция зла», посвященной российской политике в Украине и на Кавказе, а также тому, почему Москва ее проводит.
Ладно, Кулов, видимо, сам не понимает (или делает вид, что не понимает) разницы между тем, что представляет собой Европейский союз (на пример которого он сейчас ссылается), и тем, что являет собой Союз России и Беларуси (или на каких еще принципах он хочет войти в конфедерацию с Россией?).
Конфедерация — союз государств, сохраняющих независимость, но по определенному кругу вопросов имеющих общие органы и осуществляющих совместно полномочия. Если федерация представляет собой единое союзное государство, части которого являются государственными образованиями в его составе, то конфедерация — союз государств, лишь в определенной части ограниченных полномочиями, переданными конфедерации. Государства-члены сохраняют свои органы государственной власти и свое законодательство. И наоборот — конфедерация не имеет своего развитого конфедерального права. Конфедерация — неустойчивая форма государственности. Политическая история свидетельствует о том, что конфедерации или достаточно быстро распадались, или оказывались переходной формой к более тесному единству, к федерации (США, Швейцария). Идеи конфедерации в свое время выдвигались в отношении объединения двух немецких государств ФРГ и ГДР, но оно осуществилось в 1990 г. другим путем. Тем не менее конфедерация может иметь определенное будущее. Об этом свидетельствует развитие Европейского экономического сообщества (Европейского союза), которое приняло отчетливые черты не только экономической, но и политической интеграции. Не исключено, что черты конфедерации могут сложиться в ходе дальнейшего развития Содружества Независимых Государств (СНГ), созданного большинством независимых государств, входивших ранее как союзные республики в состав СССР.
Энциклопедический словарь «Конституция Российской Федерации»
Но и «анализаторы» пишут не о конфедерации. «России будет несложно „переварить“ республику — к интеграции с РФ готов депутатский корпус, готово население. Киргизские гастарбайтеры, как показывает практика, довольно быстро добиваются российского гражданства, привозят в РФ свои семьи и легко адаптируются в новой обстановке, чего не скажешь о выходцах из Узбекистана и Таджикистана», — пишут Собянин и Чернов, как бы не замечая, что ведут речь не о «союзе государств, сохраняющих независимость», а о присоединении «бывшей провинции» к метрополии, «встающей с колен».
«Когда я слышу, что Россия поднимается с колен, мне хочется из предосторожности уточнить мизансцену. Что она делала на коленях, долго ли, кто ее поставил в такую позу? Не сама ли опустилась, не в силах стоять на ногах после вчерашнего?» — спрашивает известный политический юморист Виктор Шендерович в эфире «Радио «Свобода».
Собянин и Чернов, пишущие, что «присоединение Киргизии к России вполне могло бы служить для отработки моделей для выстраивания нового большого союза, в который на первом этапе помимо России и Киргизии вошли бы Казахстан и Белоруссия», оговариваются, что просто «Аншлюс Астаны и Минска для казахских и белорусских элит абсолютно неприемлем», их элиты придется «инкорпорировать» на «высший общесоюзный уровень». Про кыргызскую элиту они ничего не говорят, ей, видимо, сойдет и просто аншлюс…
Попытки России восстановить свое влияние в Грузии и Украине привели к газовым кризисам, депортациям, а также резкому ухудшению отношений Москвы с этими странами. Даже «батька» Лукашенко вынужден сохранять дистанцию, понимая, что без этого он станет всего лишь одним из российских губернаторов, которых с приходом Путина перестали избирать, а назначают из Кремля.
Инициатива Назарбаева по интеграции в Центральной Азии еще не вызывает такого же открытого сопротивления в Кремле, как попытки Тбилиси вернуть себе контроль над собственной территорией или, скажем, Украины — вступить в ЕС и НАТО. Но такое ощущение, что скоро будет. Хотя бы потому, что само политическое устройство кремлевской власти предполагает видеть везде «руку Запада» и «антироссийский заговор». Почему? Потому, что, как пишет Новопрудский, хотя СССР уже нет, советская власть в большинстве его бывших республик и Кремле осталась — в виде перекрасившихся партократов и выходцев из спецслужб. «Все они одинаково считают народ быдлом и помехой, а власть — собственностью. Все любят контролировать финансовые потоки и распоряжаться ликвидными активами. Все они полагают, что жизнь подчиняется сценариям, написанным в таинственных кабинетах с ведущими к ним бесшумными ковровыми дорожками».
Поэтому, рассуждая о возможности туркестанской интеграции, Собянин и Чернов пишут, что «без участия России такой союз невозможен». «15-миллионномуКазахстану будет непросто переварить 5-миллионнуюКиргизию, а главное — Астане не под силу решить всех… проблем, с которыми сталкивается республика», — пишут они, видя в стремлении Астаны и Бишкека к сближению «имперские амбиции» Назарбаева (то есть обязательно «переварить»), а не стремление к сближению на равных с ближайшими соседями и братьями — в торговле, бизнесе, культуре и прочих сферах — без особенной политической составляющей.
Объединение в рамках исторического Туркестана не может и не должно быть гегемонией. Не только потому, что Ташкент ревнует к лидерству Астаны, а Бишкек опасается выглядеть слишком согласным со всеми, а Ашхабад только-толькопросыпается от туркменбашистской летаргии. Не только потому, что Центральная Азия — глубоко интегрированный самой природой и историей регион, где нельзя обойтись без тесного взаимодействия по всем вопросам — от водных ресурсов до коммуникаций. Не только потому, что, зная свой родной язык, любой туркестанец сможет общаться в любом уголке региона. Но также и потому, что наше духовное наследие и богатство неразделимы. «Приватизация» истории и культуры, активно проводившаяся в последние годы всеми — от Ташкента до Астаны — это тупик и несуразица. Вот, к примеру, Тамерлан занимает важное место в идеологии Узбекистана, хотя в его время узбеки (а тогда ими были и казахи) были худшими врагами Тимуридов. Или вот Казахстан печатает аль-Фараби на своей валюте, но ведь он же не казах, столько же прав на него имеют все остальные страны региона. «Историческая приватизация» — не изобретение времен суверенитета, а наследие советской «исторической школы» и властей, которые делали в свое время все, чтобы расплавить национальности в единый «советский народ». Последнее больно било не только по «меньшинствам» СССР, но и по русскому народу, великую культуру которого коммунистическая идеология пропускала сквозь мелкое сито «диалектического материализма». То, что в итоге все-таки просочилось вниз, мы все сегодня и наблюдаем в России.
Поэтому хочется закончить словами Новопрудского: «Советский Союз не воссоздать ни в каком виде. Империи никогда не возвращаются. По крайней мере, история пока не знает ни одного такого примера. Американская империя в свое время разрушится точно так же, как погибли Римская, Византийская или Российская. Рим станет Вечным городом и столицей большого европейского государства. Афины — столицей небольшого европейского государства. Царьград — Стамбулом. Чем станет Москва? Пока это столица государства, ведущего себя как злобный инфантильный карлик, который потерял любимые игрушки и пытается отомстить окружающим за их мнимую кражу».
Back in the USSR
Автор: Александр Собянин, 08 Июн 2007 • 04:16 Отзывов нетДемарш Кулова — сбор подписей в пользу конфедерации с Россией в соседнем Кыргызстане вызвал неоднозначную реакцию даже среди соратников бывшего премьера по оппозиции. Что стоит за этими действиями? Политический заказ? Недальновидность? Или что-то еще? Если рассматривать этот шаг кыргызского оппозиционера в связи с отповедями инициативам Назарбаева, данным узбекскими «политологами», а также «спецоперациями президентского масштаба» Путина, создается впечатление, что интеграционный курс Астаны в Центральной Азии встречает жесткое сопротивление в Кремле. Путинская или нет, но, похоже, что Россия сегодня окончательно вернулась к реваншистской политике восстановления СССР в его границах и взяла курс на воплощение принципа «Пан или пропал». Для начала эта идея обкатывается в информационном пространстве.
«Для России создание единого государства на пространстве бывшего СССР — вопрос выживания, который стоит очень жестко — вымирающая 140-миллионная РФ или появление на месте СНГ 300-миллионного Союза, способного вернуть себе статус глобального игрока», — пишут в своей статье «Новый союз России» — рассуждении на тему куловской инициативы российские политологи Михаил Чернов и Александр Собянин. Можно задать резонный вопрос: а почему Россия должна быть или «глобальным игроком», решающим судьбы, по крайней мере, половины мира, или ее не должно быть вообще? Почему она не может стать самодостаточной страной, которую дела соседские и мировые интересуют с точки зрения экономических выгод, а не геополитического расклада? Или, скажем, почему президент Путин во всем страшном ХХ веке с его двумя мировыми войнами, унесшими десятки миллионов жизней, локальными конфликтами (там счет также идет на миллионы жертв), диктатурами и геноцидами, самой большой трагедией считает практически бескровный распад СССР?
На эти вопросы не так давно лучше всех ответил соотечественник господ Чернова и Собянина — Семен Новопрудский, заместитель главного редактора газеты «Время новостей». «Потому что подавляющее большинство россиян — от президента страны до последнегопропойцы-сантехника — все еще искренне думают, что Россия есть великая империя добра. Из-за этого заблуждения Россия стремительно превращается в ничтожную провинцию зла, хотя могла бы стать обычной большой страной. Например, как Канада», — пишет он в своей статье «Провинция зла», посвященной российской политике в Украине и на Кавказе, а также тому, почему Москва ее проводит.
Ладно, Кулов, видимо, сам не понимает (или делает вид, что не понимает) разницы между тем, что представляет собой Европейский союз (на пример которого он сейчас ссылается), и тем, что являет собой Союз России и Беларуси (или на каких еще принципах он хочет войти в конфедерацию с Россией?).
Конфедерация — союз государств, сохраняющих независимость, но по определенному кругу вопросов имеющих общие органы и осуществляющих совместно полномочия. Если федерация представляет собой единое союзное государство, части которого являются государственными образованиями в его составе, то конфедерация — союз государств, лишь в определенной части ограниченных полномочиями, переданными конфедерации. Государства-члены сохраняют свои органы государственной власти и свое законодательство. И наоборот — конфедерация не имеет своего развитого конфедерального права. Конфедерация — неустойчивая форма государственности. Политическая история свидетельствует о том, что конфедерации или достаточно быстро распадались, или оказывались переходной формой к более тесному единству, к федерации (США, Швейцария). Идеи конфедерации в свое время выдвигались в отношении объединения двух немецких государств ФРГ и ГДР, но оно осуществилось в 1990 г. другим путем. Тем не менее конфедерация может иметь определенное будущее. Об этом свидетельствует развитие Европейского экономического сообщества (Европейского союза), которое приняло отчетливые черты не только экономической, но и политической интеграции. Не исключено, что черты конфедерации могут сложиться в ходе дальнейшего развития Содружества Независимых Государств (СНГ), созданного большинством независимых государств, входивших ранее как союзные республики в состав СССР.
Энциклопедический словарь «Конституция Российской Федерации»
Но и «анализаторы» пишут не о конфедерации. «России будет несложно „переварить“ республику — к интеграции с РФ готов депутатский корпус, готово население. Киргизские гастарбайтеры, как показывает практика, довольно быстро добиваются российского гражданства, привозят в РФ свои семьи и легко адаптируются в новой обстановке, чего не скажешь о выходцах из Узбекистана и Таджикистана», — пишут Собянин и Чернов, как бы не замечая, что ведут речь не о «союзе государств, сохраняющих независимость», а о присоединении «бывшей провинции» к метрополии, «встающей с колен».
«Когда я слышу, что Россия поднимается с колен, мне хочется из предосторожности уточнить мизансцену. Что она делала на коленях, долго ли, кто ее поставил в такую позу? Не сама ли опустилась, не в силах стоять на ногах после вчерашнего?» — спрашивает известный политический юморист Виктор Шендерович в эфире «Радио «Свобода».
Собянин и Чернов, пишущие, что «присоединение Киргизии к России вполне могло бы служить для отработки моделей для выстраивания нового большого союза, в который на первом этапе помимо России и Киргизии вошли бы Казахстан и Белоруссия», оговариваются, что просто «Аншлюс Астаны и Минска для казахских и белорусских элит абсолютно неприемлем», их элиты придется «инкорпорировать» на «высший общесоюзный уровень». Про кыргызскую элиту они ничего не говорят, ей, видимо, сойдет и просто аншлюс…
Попытки России восстановить свое влияние в Грузии и Украине привели к газовым кризисам, депортациям, а также резкому ухудшению отношений Москвы с этими странами. Даже «батька» Лукашенко вынужден сохранять дистанцию, понимая, что без этого он станет всего лишь одним из российских губернаторов, которых с приходом Путина перестали избирать, а назначают из Кремля.
Инициатива Назарбаева по интеграции в Центральной Азии еще не вызывает такого же открытого сопротивления в Кремле, как попытки Тбилиси вернуть себе контроль над собственной территорией или, скажем, Украины — вступить в ЕС и НАТО. Но такое ощущение, что скоро будет. Хотя бы потому, что само политическое устройство кремлевской власти предполагает видеть везде «руку Запада» и «антироссийский заговор». Почему? Потому, что, как пишет Новопрудский, хотя СССР уже нет, советская власть в большинстве его бывших республик и Кремле осталась — в виде перекрасившихся партократов и выходцев из спецслужб. «Все они одинаково считают народ быдлом и помехой, а власть — собственностью. Все любят контролировать финансовые потоки и распоряжаться ликвидными активами. Все они полагают, что жизнь подчиняется сценариям, написанным в таинственных кабинетах с ведущими к ним бесшумными ковровыми дорожками».
Поэтому, рассуждая о возможности туркестанской интеграции, Собянин и Чернов пишут, что «без участия России такой союз невозможен». «15-миллионномуКазахстану будет непросто переварить 5-миллионнуюКиргизию, а главное — Астане не под силу решить всех… проблем, с которыми сталкивается республика», — пишут они, видя в стремлении Астаны и Бишкека к сближению «имперские амбиции» Назарбаева (то есть обязательно «переварить»), а не стремление к сближению на равных с ближайшими соседями и братьями — в торговле, бизнесе, культуре и прочих сферах — без особенной политической составляющей.
Объединение в рамках исторического Туркестана не может и не должно быть гегемонией. Не только потому, что Ташкент ревнует к лидерству Астаны, а Бишкек опасается выглядеть слишком согласным со всеми, а Ашхабад только-толькопросыпается от туркменбашистской летаргии. Не только потому, что Центральная Азия — глубоко интегрированный самой природой и историей регион, где нельзя обойтись без тесного взаимодействия по всем вопросам — от водных ресурсов до коммуникаций. Не только потому, что, зная свой родной язык, любой туркестанец сможет общаться в любом уголке региона. Но также и потому, что наше духовное наследие и богатство неразделимы. «Приватизация» истории и культуры, активно проводившаяся в последние годы всеми — от Ташкента до Астаны — это тупик и несуразица. Вот, к примеру, Тамерлан занимает важное место в идеологии Узбекистана, хотя в его время узбеки (а тогда ими были и казахи) были худшими врагами Тимуридов. Или вот Казахстан печатает аль-Фараби на своей валюте, но ведь он же не казах, столько же прав на него имеют все остальные страны региона. «Историческая приватизация» — не изобретение времен суверенитета, а наследие советской «исторической школы» и властей, которые делали в свое время все, чтобы расплавить национальности в единый «советский народ». Последнее больно било не только по «меньшинствам» СССР, но и по русскому народу, великую культуру которого коммунистическая идеология пропускала сквозь мелкое сито «диалектического материализма». То, что в итоге все-таки просочилось вниз, мы все сегодня и наблюдаем в России.
Поэтому хочется закончить словами Новопрудского: «Советский Союз не воссоздать ни в каком виде. Империи никогда не возвращаются. По крайней мере, история пока не знает ни одного такого примера. Американская империя в свое время разрушится точно так же, как погибли Римская, Византийская или Российская. Рим станет Вечным городом и столицей большого европейского государства. Афины — столицей небольшого европейского государства. Царьград — Стамбулом. Чем станет Москва? Пока это столица государства, ведущего себя как злобный инфантильный карлик, который потерял любимые игрушки и пытается отомстить окружающим за их мнимую кражу».