ФОТО: Президент Республики Казахстан Нурсултан Абишевич Назарбаев и супруга Президента России В.Путина Людмила Путина делают ставки во время «Скачек на приз Президента России», 3 июля 2004 г.: ИД «Коммерсант», Илья Пыталов.
Опубликовано: Забелло Я.Ю., Собянин А.Д. Регионы России в Казахстане и Средней Азии: правила эффективного сотрудничества // .
Ярослава Забелло, Александр Собянин
Об авторах: ЗАБЕЛЛО Ярослава Юрьевна – главный редактор аналитического журнала «Профи», СОБЯНИН Александр Дмитриевич – заместитель главного редактора «Профи».
Во времена бывшего СССР народно-хозяйственные связи, как известно, налаживались без учета границ между республиканскими субъектами. Делалось это, чтобы достичь максимальной эффективности. В 1980-е годы стало ясно, что необходимо комплексное развитие так называемых крупных ТПК (территориально-производственных комплексов, или экономических районов, например, Среднеазиатского, Уральского, Поволжского) наряду с более мелкими ТПК (например, Ангарским), где административные границы не учитывались вовсе. Разделение советской территории на независимые государства болезненно ударило по таким комплексам, и потребовалось практически все последнее десятилетие, чтобы связи начали в том или ином объеме восстанавливаться. При этом нельзя сказать, чтобы их восстановление было в числе российских приоритетов: сейчас на государства Центральной Азии приходится не более 10% российского внешнеторгового оборота. В значительной степени и бывшие союзные республики уже переориентировались на другие государства; если для Казахстана и Таджикистана Россия все еще остается основным торговым партнером, то для Кыргызстана она находится на третьем месте после Германии и Узбекистана.
Восстановление хозяйственных связей продолжалось быстрыми темпами до 1997 года, когда двусторонняя торговля пережила резкий спад, продолжавшийся до 2000 года. Этот период двусторонних отношений России со странами Центральной Азии особенно интересен, поскольку связан с финансовым кризисом в России и поиском выхода из него. Возможно, одной из реакций на кризис стала активизация контактов между субъектами Российской Федерации и государствами Средней Азии, тогда как до этого переговоры велись обычно федеральным центром. Именно на период 1997-2000 годов приходится основная масса контактов, деловых поездок, подписанных договоров и осуществленных инициатив в этой области.
Следует отметить, что при высокой частоте контактов их результаты распределяются между регионами крайне неравномерно. Если число подписанных договоров, соглашений, протоколов о намерениях исчисляется десятками, а число поездок руководителей регионов – сотнями, то примеров действительно масштабного и более или менее успешного сотрудничества единицы. Остановимся на самых ярких примерах.
Неволя пуще охоты: Оренбург
Первыми ласточками прямых контактов с Казахстаном и государствами Средней Азии, минуя Москву, были, естественно, те областные руководители, кого гнала жестокая необходимость. Особенно преуспела в этой сфере Оренбургская область, значительный промышленный потенциал которой был в советское время «завязан» на рудную базу, уголь и, частично, нефтяное сырье Казахстана. Особенно это касалось восточного Оренбуржья с такими гигантами, как Орско-Халиловский металлургический комбинат (НОСТА), входящий в десятку крупнейших металлургических комбинатов России, Новотроицкий завод хромовых соединений, Южуралникель и Орский НПЗ.
При СССР из Оренбургской области в Казахстан поступали электроэнергия, нефтепродукты, природный газ и продукты его переработки, прокат черных металлов, сера, цемент, электродвигатели, холодильники и стройматериалы. Из Казахстана область получала каменный уголь, нефть, железорудные материалы, ферросплавы, мясо и другие продукты питания. Так, Орско-Халиловский комбинат и Южуралникель остро зависели от поставок с Лисаковского, Соколовско-Сарбаевского, Жайремского ГОКов и Кимперсайского рудоуправления, под которые, собственно, и строились. НОСТА, кроме основного сырья, получала из Казахстана коксующийся уголь, огнеупоры, марганцевую и хромовую руду; прекращение поставок в начале 1990-х годов было чревато для нее не только острой нехваткой сырья, но и резким сужением сортамента выплавляемых марок. Орский НПЗ, зависящий от актюбинской нефти, и подавно рисковал остановиться. Правда, в центральной и западной части Оренбургской области есть собственные нефтепромыслы, но от проекта строительства нефтепровода в Орск пришлось сразу же отказаться – слишком дорого.
Ситуация осложнялась многочисленными трениями по поводу границы, которая здесь проведена очень прихотливо: например, город Соль-Илецк – это территория России, а железнодорожная станция в этом городе Илецк-1 находится в подчинении Западной железной дороги РГП «Казахстан Темир Жолы». В результате служащие железнодорожного узла каждое утро отправляются на работу в другое государство, а таможню здесь удалось открыть только в 1997 году. Очистные сооружения НОСТА и города Новотроицка с его заводом хромовых соединений находятся на территории Казахстана, а Актюбинский завод хромовых соединений, в свою очередь, сбрасывает стоки в пограничную реку Илек. В ноябре 2000 года в Оренбурге состоялись переговоры российских и казахстанских экспертов, и был подготовлен проект прохождения и описания линии государственной границы между Россией и Казахстаном на оренбургском участке. Существует также проект обмена станции Илецк-1 с прилегающим участком железной дороги и территории, на которой находятся очистные сооружения оренбургских заводов, на некоторые участки Оренбургской области, например, на 1950 га скотопрогонной трассы в Домбаровском районе, которой пользуются казахи. Однако федеральное решение по этому поводу не принято по сей день.
Неудивительно, что руководству области пришлось начать работу с акиматами соседних казахстанских территорий почти сразу же после Беловежских соглашений. До 1994 года уже были подписаны соглашения о принципах торгово-экономического сотрудничества со всеми областями Казахстана. Первопроходцам пришлось несладко: нестыковки следовали одна за другой. В 1999 году Казахстан ограничил ввоз российских продовольственных товаров и лекарств, ввел специальные лицензии на ввоз табака. Вскоре ограничения были сняты, зато введено требование прилагать ко всем российским товарам информацию на казахском языке. Шли разговоры о начале антидемпингового расследования в отношении российского экспорта в Казахстан. Хотя такое расследование противоречило бы нормам Таможенного союза, Казахстан периодически возвращался к этой идее, вполне справедливо считая внутренние российские цены на энергоносители и железнодорожные перевозки искусственно заниженными. Летом 1999 года Казахстан ввел временные ограничения в сфере экспортных операций, в частности дизельного топлива, основными потребителями которого являются приграничные с Казахстаном области России, – это только усугубило топливный кризис в этих районах.
Возобновление хозяйственных связей советского периода продвигалось очень медленно: хотя переговоры шли, начиная с 1992 года, только в 1998 году АО «Алаш» (Караганда) отгрузило для НОСТА первые 8 тыс. т марганцевой руды, начались поставки с Жайремского ГОКа и «Казахогнеупора», а АО «Новотроицкая сталь» стало получать угольный концентрат от АО «Испат-Кармет» (Караганда). При этом наладить необходимую регулярность поставок до сих пор не удалось. Однако на примере НОСТА можно выделить две основные тенденции сотрудничества между регионами, связанными при СССР в единый народнохозяйственный комплекс.
Правило номер один в данном случае гласит, что, чем сильнее была эта связь когда-то, тем больше времени требуется сейчас на ее восстановление и тем сложнее наладить регулярность поставок (ниже мы увидим это на примере Орского НПЗ и Троицкой ГРЭС в Челябинской области). Видимо, это объясняется монополией одной стороны, которая позволяет ей диктовать условия.
Вторая тенденция заключается в том, что, несмотря на неизбежность проволочек и диктата монополиста, обусловленных тем, что область связана одной цепью с чужим теперь государством, овчинка обычно стоит выделки. Примечательно, например, что НОСТА – единственный российский экспортер проката черных металлов, которому удалось за последние годы повысить в своей продукции долю листового проката (продукции высокого передела) и снизить долю заготовок (дешевой продукции более низкого передела). При этом у остальных экспортеров, в том числе крупнейших (Новолипецкий, Магнитогорский, Западно-Сибирский меткомбинаты, «Северсталь»), доля заготовки в экспорте, наоборот, значительно возросла («Эксперт», № 26, 2000). Иногда подобная ситуация неизбежна – учитывая, что промышленные гиганты СССР создавались изначально под сырье из определенных районов страны, зачастую только это сырье дает возможность достигать высоких показателей и окупает время и усилия, затраченные на восстановление прерванных связей.
Следует отметить, что в подобных случаях в восстановлении связей заинтересованы обычно оба партнера. Хотя в случае с Оренбургской областью бОльшую потребность ощущала российская сторона, у нее на руках были и определенные козыри. Промышленные предприятия Оренбуржья зависят от казахстанского сырья, но одновременно являются основными (и ближайшими) потребителями минеральных ресурсов Северного Казахстана. Соседние с Оренбуржьем казахстанские области часть электроэнергии получают от «Оренбургэнерго». Электричество из Оренбурга поставляется АО «Актюбинскэнерго», АО «Уральскэнерго», Жезкентскому ГОКу, воинской части № 34020 в г. Эмба, кроме того, согласованы тарифы и объёмы поставки электроэнергии АО «Феррохром» и Донскому ГОКу. Руды Кимперсайского рудоуправления Казахстана перерабатывает Южуралникель, а оборудование для ряда казахстанских предприятий (жезказганского АО «Корпорация Казахмыс», «ТНК Казхром» в Аксу, актюбинского АО «Феррохром») производится заводами «Товарищества Южно-Уральских машиностроительных заводов”. Комитет природных ресурсов Оренбургской области будет проводить геологоразведочные работы совместно с ТОО «Жаикмунай» на Чинарёвском лицензионном участке на границе двух государств. Газоперерабатывающий завод Оренбурггазпрома перерабатывает природный газ и нестабильный конденсат с казахстанского Карачаганакского месторождения и т.д.
В докладе А.Е. Калинина, Л.Ф. Болтенковой и В.А. Матвеева «Приграничное сотрудничество Оренбургской области Российской Федерации и сопредельных областей Республики Казахстан: опыт, проблемы и перспективы» детализированы и некоторые конкретные меры, необходимые для расширения сотрудничества. Так, предлагается увеличить поставки в Республику Казахстан электроэнергии «Оренбургэнерго» (при определённых гарантиях взаиморасчетов) и проработать поставки металлопродукции для нужд Западной железной дороги «Казахстан Темир Жолы» в обмен на предоставление льготного железнодорожного тарифа по территории Казахстана по поставкам железорудного сырья и углей в Оренбургскую область. Предлагается также поддержать идею строительства магистрали Москва-Азия, которая связала бы центр России с Казахстаном и другими республиками Средней Азии, и потребовать от МПС России видоизменить действующий порядок расчётов за перевозки грузов в международном сообщении в отношении стран СНГ, поскольку расчет железнодорожного тарифа в СКВ делает внешнеторговые операции со странами СНГ практически нерентабельными. Важно, что во всех предложениях обязательно учитывается казахстанский интерес, что, видимо, и лежало до сих пор в основе успешного сотрудничества.
Однако если в Казахстане и при такой заинтересованности дело идет довольно медленно и неровно, всё значительно усложняется, когда вмешивается третья сторона. Для примера можно привести историю отношений между АО «Актобемунайгаз» и Орским НПЗ. Немалая часть нефти, поставляемой на Орский нефтеперерабатывающий завод, — казахстанская, причем АО «Орскнефтеоргсинтез» полностью обеспечивает нефтепродуктами не только Оренбургскую область, но и сопредельные территории Казахстана. 60% «Актобемунайгаза» с 1997 года принадлежат Китайской национальной нефтяной компании (China National Petroleum Company, CNPC), которая в 1997-1999 годах ежегодно поставляла около 2 млн. т нефти Орскому НПЗ. Взамен тогдашний владелец завода, ОНАКО, экспортировал для «Актобемунайгаза» собственную нефть, отгружая ее в Новороссийске и Туапсе. Специальные распоряжения правительства России освобождали эту нефть от таможенной пошлины как транзитную. Срок действия льготы на экспорт истек в январе 2000 года, старая схема перестала работать, однако китайское руководство «Актобемунайгаза» проигнорировало необходимость ее пересмотреть. В конце января Орский НПЗ отказался принимать казахстанскую нефть. Остановились десятки скважин, газ, добываемый попутно при извлечении нефти, перестал поступать в дома актюбинцев, под угрозой оказалась работа Актюбинской ТЭЦ. Сам завод понес убытки из-за того, что почти два месяца не мог принимать сырье российских поставщиков. Кризис удалось ликвидировать с большим трудом – представителей CNPC еле заставили начать переговоры с новым владельцем завода, Тюменской нефтяной компанией. Эта последняя, по выражению заместителя гендиректора «Актобемунайгаза» Пэй Цзяньшеня, вдруг принялась «качать свои права», требуя твердо соблюдать график поставок без всяких льгот. Соглашение было возобновлено, однако неизвестно, как долго оно будет еще отвечать политике CNPC [1].
Тем не менее, пока что Оренбургская область остается самым полным и положительным примером сотрудничества российского региона со среднеазиатскими государствами СНГ. Кроме того, здесь наиболее полно представляют себе все сопряженные с таким сотрудничеством правовые сложности. Именно поэтому область стала пилотным регионом проекта Тасис EDRUS 9602 «Региональная политика, направленная на снижение социально-экономической и правовой асимметрии». Конференция, посвященная этому проекту, где рассматривались, в частности, вопросы приграничного сотрудничества, прошла в феврале 2000 года в Оренбурге. Оренбургской стороной было предложено несколько конкретных идей в этой связи, в частности, идея создания «евроазиатских регионов» под патронажем Европейского Союза (в качестве пилотного проекта могли бы выступать приграничные территории Оренбургской, Актюбинской и Западно-Казахстанской областей РФ и Казахстана) и концепция создания свободной торговой зоны «Меновой двор». Кроме того, оренбуржцы считают желательным открытие в области представительств МИД России и Исполнительного секретариата СНГ.
Неизвестно, как будет развиваться эта работа в дальнейшем. Новый губернатор области Алексей Чернышев, насколько можно судить, пока больше внимания уделяет проблемам сельского хозяйства. Однако маловероятно, чтобы сотрудничество было свернуто – неволя, как показывает опыт, иногда пуще охоты…
Вокруг ГРЭС: Челябинск
Другая область РФ, жестко «завязанная» на Казахстан, – Челябинская. Здесь, как увидим, события развивались совсем по другому сценарию. Главное звено цепи, связывающей Челябинскую область и соседние территории Казахстана, – Троицкая ГРЭС, снабжающая электроэнергией Челябинск и весь Северный Казахстан. Построенная в 1960 году, ГРЭС первоначально была рассчитана на использование местных бурых углей, но вскоре ее перепроектировали под экибастузский каменный уголь, хотя он при сжигании отдает тепла в полтора раза меньше, чем, например, новокузнецкий, а зольность достигает 40%. Из-за абразивных свойств золы экибастузского угля котлы и вспомогательное оборудование работающих на нем электростанций быстро изнашиваются, увеличивается и простой оборудования в ремонте. Тем не менее, экибастузский уголь был в 1960-е годы дешев, поскольку добывался открытым способом, а значит, позволял производить дешевую электроэнергию. На нем же работали Рефтинская, Верхнетагильская и Серовская ГРЭС Свердловской области и еще три ТЭЦ Омска. При этом золоотвал Троицкой ГРЭС находился (и до сих пор находится) в 25 км от станции на озере Шубаркуль на территории Казахстана.
Серьезные проблемы для ТГРЭС начались в 1992 году, когда она была акционирована и изъята из формируемой региональной энергосистемы «Челябэнерго». В течение нескольких лет станцией фактически никто не занимался, в результате из-за недопоставки топлива в 1996 и 1997 годах она работала в среднем лишь на 13,6% своей мощности, в режиме самосохранения, а зимой отапливала один город Троицк. В 1997 году станцию передали в доверительное управление «Челябэнерго», которому удалось повысить загрузку до 50% с лишним и даже сократить удельные расходы условного топлива на отпущенную электроэнергию на 25,6 г/кВт-ч (в советские времена снижение в целом по стране удельных расходов топлива на 1 г/кВт-ч считалось большим достижением). Тем не менее, поставки топлива оставались нерегулярными, а после кризиса 1998 года прекратились на несколько месяцев – тонна экибастузского угля подорожала в два с половиной раза. Руководство области попыталось спасти положение с помощью созданного еще в декабре 1997 года совместного российско-казахстанского совместного предприятия «Межрегиональная промышленно-коммерческая корпорация «Уралинвестуголь», в задачи которого входило бесперебойное снабжение ГРЭС углем. Наладить снабжение, однако, удалось только в феврале 1999 года, и то за счет предоплаты продукцией челябинских промышленных монстров – «Мечела», «УралАЗа», Магнитогорского меткомбината и других [2].
Тем не менее, электроэнергия, производимая на ТГРЭС, продолжала оставаться дорогой, а пойти на повышение тарифов администрация области не могла по соображениям социальным. Вдобавок постоянно росли платежи за золоотвал на озере Шубаркуль. В поисках избавления от экибастузского угля перебрали несколько проектов. Один предполагал доставку сходного по характеристикам угля из Коми и был очевидно неосуществим за неимением путей транспортировки. В декабре 2000 года руководство Челябинской области предложило передать Троицкую ГРЭС в собственность «Газпрома» и перевести ее на газовое топливо, чтобы уменьшить себестоимость производимой энергии. Однако вице-премьер Николай Аксененко объявил проект экономически нецелесообразным из-за надвигающейся угрозы дефицита газа на внутреннем рынке.
За проблемой себестоимости, однако, скрывалась гораздо более серьезная: борьба за ТГРЭС между администрацией области и РАО ЕЭС России. Еще в 1998 году энергокомпания наотрез отказалась продлевать срок доверительного управления или передавать ГРЭС в собственность Челябинской области. У РАО ЕЭС существовал вместо этого собственный план: объединить ТГРЭС, Рефтинскую и Верхнетагильскую ГРЭС с экибастузскими разрезами «Северный» (собственность дочерней структуры РАО) и «Богатырь» и таким образом вернуть себе долг казахстанских фирм за российскую электроэнергию. История долга восходила к 1994 году, когда Казахстан задолжал РАО “ЕЭС России” $400 млн. Тогдашний глава РАО Анатолий Дьяков попросту отключил его от российской энергосистемы; последовавшие переговоры закончились передачей РАО ЕЭС разреза “Северный”, что позволило уменьшить долг на $40 млн. Еще $114 млн. было переведено в межгосударственные расчеты. На начало 2000 года долг Казахстана был зафиксирован в объеме $298 млн., а к числу объектов, отдаваемых за него, добавились 50% недостроенной Экибастузской ГРЭС-2. Позже было решено присоединить к проекту Верхнетагильскую, Рефтинскую, Серовскую и Нижнетуринскую ГРЭС Свердловской области.
Создаваемая вертикально интегрированная компания должна была добывать ежегодно 40-45 млн. т угля, из которого 20-25 млн. т продавать в Казахстане, производить 45-50 млрд. кВт/ч электроэнергии в год и достичь в итоге уровня доходов в $500-550 млн. Именно с решением РАО ЕЭС объединить электростанции нескольких областей России и казахстанские разрезы был связан «газовый» проект челябинской администрации, интересам которой новый проект – так называемый «УралТЭК» – совершенно не соответствовал. Еще в декабре 1999 года губернатор Челябинской области Петр Сумин предложил правлению РАО разбить процесс создания «УралТЭКа» на два этапа. На первом этапе предлагалось сформировать энергоугольную компанию на базе Троицкой ГРЭС и разрезов «Северный и «Богатырь», с опорой на уже существующий «Уралинвестуголь». На втором этапе к функционирующей энергоугольной компании могли бы, по замыслу, прибавиться ГРЭС из Свердловской области и ряд структур республики Казахстан [3]. Однако предложение не прошло – в «УралТЭКе» уже был слишком силен интерес Свердловской области и Эдуарда Росселя. С течением времени становилось все яснее, что интересы Челябинской области оттесняются на второй план, чем, в конечном счете, и был вызван «газовый демарш» Петра Сумина год спустя.
В результате деятельности Росселя центр создаваемого «УралТЭКа» окончательно переместился в Свердловскую область. Предполагалось, что именно там, а не в Челябинске, компания будет зарегистрирована уже в феврале 2001 года. Временным препятствием стало желание Росселя присоединить к «УралТЭКу» полностью АО «Свердловэнерго», включая две старые электростанции, тоже работающие на экибастузском угле, чему воспротивилось руководство РАО. Наконец, 28 марта 2001 года председатель правительства Свердловской области Алексей Воробьев все же подписал постановление «0 преобразованиях в энергетике Свердловской области и подготовительных мероприятиях по созданию в регионе акционерной компании Уральский топливно-энергетический комплекс» («УралТЭК»). Единое технологическое управление энергетикой региона, разумеется, тоже будет осуществлять АО «Свердловэнерго», а не энергообъединения Челябинской области.
В данном случае, что особенно заметно в сравнении с предыдущей главой, инициатива в контактах с казахстанской стороной и в обеспечении хозяйственной независимости собственного региона была не в руках губернатора Челябинской области. Это может быть сочтено частным случаем, связанным с особенностями российского энергорынка, а никак не сотрудничества регионов со странами СНГ. Однако следует отметить, что определенную, пусть и небольшую, роль в развитии событий сыграло отсутствие программы сотрудничества Челябинска с Казахстаном: последнее фактически свелось к «Уралинвестуглю» и нескольким выставкам, то есть, фактически к политике «затыкания дыр». Из-за этого никакой возможности разыграть собственные комбинации у Сумина не было. Поведение Свердловской области и Эдуарда Росселя выглядит на этом фоне особенно контрастно.
«Побольше ситчика моим комсомолкам»
2000 год ознаменовался малозаметной, но очень важной тенденцией: увеличением числа контактов между «ткацкими» областями РФ и двумя государствами Средней Азии – Киргизией и Таджикистаном. Так, в октябре 2000 года в Ивановской области побывали первый замминистра сельского хозяйства Таджикистана А. Шарипов и генеральный директор АО «Таджиктекстиль» А. Курбанов. В октябре 2000 года таджикская делегация во главе с самим министром сельского хозяйства Ш. Кадыровым посетила Саратовскую область. Наконец, в феврале 2001 года Соглашение о намерениях было подписано между губернатором Ярославской области А. Лисицыным и губернатором Ошской области Кыргызстана Н. Касиевым. За всеми этими встречами и предшествовавшей им подготовительной работой стоит одно простое объяснение – хлопок.
Российская текстильная промышленность в том виде, в каком она сформировалась к концу 1980-х годов, перерабатывала более 1 млн. т хлопка-волокна в год. В 1990-е же годы ежегодные объемы переработки хлопка не превышали 200 тыс. т и только в 1999 году перевалили за этот рубеж – в 2000-м году импорт хлопка в Россию составил 231 тыс. т. При этом в советское время существовала значительная диспропорция производства и потребления хлопка по регионам: 60% хлопка-волокна производил Узбекистан, а 80% производства хлопчатобумажной пряжи и тканей приходилось на РСФСР. Узбекистан был, соответственно, основным поставщиком хлопка на предприятия Центральной России. Сырье, производимое в других среднеазиатских республиках и Казахстане, использовалось на внутренние нужды.
После распада СССР Россия должна была, как предполагалось, остаться главным покупателем узбекского хлопка. Однако этого не произошло. Объемы экспорта узбекского хлопка в Россию постоянно снижались и в 1995 году составляли 40% всего экспорта хлопка из Узбекистана. В марте 1995 года в России был введен запрет на реэкспорт хлопка, что вызвало резкий спад узбекских поставок. Торговые организации Узбекистана принялись переориентировать хлопок за пределы СНГ.
Дополнительным фактором спада стал рост цен на узбекское сырье, на что было несколько причин. Еще в 1980-е годы в Узбекистане началось стойкое падение урожайности, которое не удалось остановить даже массовым применением гербицидов. Кроме того, массовая безработица и демографическое давление в сельской местности привели к тому, что сейчас в производстве хлопка в Узбекистане преобладает ручной труд, производительность которого не превышает 3 кг хлопка-сырца на час затрат труда (для сравнения, в США – около 150 кг хлопка-сырца на час затрат) [4]. Только благодаря копеечным зарплатам узбекским производителям удавалось поддерживать цены на свою продукцию на более-менее приемлемом уровне, но для России они все же оказались слишком высоки. Российские текстильные комбинаты стали переориентироваться на более дешевое сырье из Китая, Ирана и Пакистана (в Пакистане к тому же выращиваются американские, длинноволокнистые сорта). В результате в 2000 году экспорт в Россию составил примерно 286 тыс. т, или 38,6% от всего объема экспорта хлопка из Узбекистана.
Торговля хлопком в Узбекистане контролируется государством. Она требует наличия соответствующей лицензии, которая выдается Министерством внешних экономических связей. По сути дела, в торговле хлопком со стороны Узбекистана в настоящее время задействованы всего три государственные компании, а именно — «Узмарказимпекс», «Инновация» и «Узпроммашимпекс». До 1997 года хлопок продавался посредством наличных операций или бартерных сделок. При проведении последних иностранным партнерам разрешалось покупать хлопок за определенную натуральную оплату, хотя на практике также осуществлялись иногда два встречных банковских перевода.
Однако уже с 1998 года Узбекистан прекратил бартерные операции и перевел всю торговлю хлопком на денежную основу, причем теперь требуется, как правило, 100%-ная предоплата. При этом государство отказалось от прямых продаж текстильным комбинатам или регионам – узбекский хлопок поступает на российский рынок исключительно через посреднические коммерческие организации (“Теско”, “Пауэр Интернешнл”, “Классик Плюс Текстиль”, “Тексконтракт”, “Легсырьеконтракт”), которые закупают его крупными партиями под предоплату. Поэтому текстильные предприятия России сегодня практически лишены возможности приобретать хлопок напрямую у продавцов (Анитэкс).
Разные российские регионы стали искать выход из положения разными путями. Так, производители Московской и Владимирской областей предпочли ничего не менять. Не стал отказываться от узбекского сырья и Барнаульский меланжевый комбинат, хотя руководство Алтая еще долго после изменения порядка расчетов пыталось заставить узбекскую сторону продавать хлопок по бартеру. Последние переговоры по этому поводу состоялись в октябре 2000 года: узбекской стороне предлагали фактически скрытый бартер, выражая готовность платить за хлопок в валюте, но при условии, что Узбекистан взамен будет приобретать на аналогичные суммы барнаульские тракторы Т-4 [5]. Видимо, маневр не прошел. До этого партии узбекского хлопка, по сообщениям СМИ, поступали на Алтай не напрямую, а через Кыргызстан, при посредничестве торгового дома «Алтай-Ош» [6]. Аналогичную бартерную схему долгое время пыталось навязать Узбекистану и руководство крупнейшего в России и Европе Камышинского хлопчатобумажного комбината (Волгоградская область). Переговоры, по сообщениям, даже шли довольно успешно… пока не были прерваны банкротством Камышинского ХБК в феврале 2001 года.
Вряд ли можно ожидать, что Узбекистан – второй в мире по объемам экспортер хлопка-волокна – в ближайшие годы будет испытывать дефицит покупателей и поэтому смягчит свои условия. Вряд ли можно также «заставить» его это сделать, о чем любят поговорить некоторые российские губернаторы, а еще больше – кандидаты в губернаторы во время предвыборных кампаний. Некоторым подспорьем стало, правда, общемировое снижение цен на хлопок с $1100 в среднем за тонну хлопка в 1999 году до $900 в 2000 году, но положение осложняется, особенно для небольших текстильных комбинатов, тем, что российские цены на хлопок в любом случае будут значительно выше мировых. Это связано с “фактором риска”, который трейдеры закладывают в цену в связи с особенностями российской экономики. По этой же причине в Россию никогда не завозится хлопка больше, чем в данный момент можно продать.
В поисках дешевого хлопка руководители ряда «текстильных» областей обратились к другим государствам Центральной Азии. Сейчас приблизительно 10% от всего российского импорта хлопка закупается в Туркмении. Хотя туркменский хлопок дороже, чем узбекский, сотрудничать с Туркменией отчасти удобнее для импортеров: здесь еще действует для некоторых операций старый союзный ГОСТ, что облегчает контроль качества. Однако стойкое падение урожайности хлопка и, соответственно, его постоянное подорожание вряд ли позволят Туркмении сохранить существующие объемы экспорта в Россию.
Хлопок из Казахстана в I-III кварталах 2000 года составил приблизительно 13% всего импорта хлопка в Россию. Казахский хлопок намного дешевле и узбекского, и туркменского, однако его основной импортер в России – та же “Пауэр Интернешнл”, являющаяся учредителем ассоциации “Хлопок Казахстана”. В Ассоциацию входят сельскохозяйственные предприятия и хлопкоочистительные заводы, причем основные расходы по возделыванию хлопчатника, закупке ГСМ и удобрений несет российская сторона. Лишь небольшая часть казахстанского хлопка продается через Чимкентскую товарно-сырьевую биржу “Жибек Жолы”. Все это влечет за собой те же последствия, что и продажа через трейдеров узбекского хлопка: диктат цен и невозможность закупать хлопок непосредственно у производителя небольшими партиями.
Все это вызвало закономерный интерес у российских текстильщиков к Кыргызстану и Таджикистану. Контакты с ними активизировались в IV квартале 2000 года, когда начался «сезон» закупок хлопка. В Таджикистане, несмотря на гражданскую войну, качество хлопковой продукции осталось на сравнительно высоком уровне. Сейчас Таджикистан может экспортировать более 80 тыс. т хлопка в год, Кыргызстан – около 15 тыс. т, что вместе могло бы покрыть около трети российских потребностей. И киргизский, и таджикский хлопок дешевле узбекского, к тому же – что гораздо важнее – только в этих государствах производители могут легально продавать свою продукцию частным компаниям. В Таджикистане до 1995 года торговля хлопком находилась под строгим контролем государства, разрешение на экспорт выдавалось только правительством, однако в 1996 году были разрешены прямые продажи и продажи через биржу. Кыргызстан – единственная страна Центральной Азии, где продажа хлопка не регулируется государством. Большинство торговых операций здесь заключается на основе наличных платежей или денежных переводов перед поставкой. В обеих странах вполне возможен бартер.
Раньше всех начала контакты с перспективными поставщиками Ивановская область. Еще в 1998 году прошли переговоры о создании в Худжанде (Таджикистан) СП по переработке хлопка-волокна. После августовского кризиса в России переговоры были свернуты, но в ходе уже упоминавшегося выше визита в Иваново первого замминистра сельского хозяйства Таджикистана и генерального директора «Таджиктекстиля» в октябре 2000 года была достигнута новая договоренность о сотрудничестве. Соглашение о бартере было заключено и в ходе визита министра сельского хозяйства Таджикистана в Саратовскую область: в обмен на троллейбусы для Душанбе Таджикистан поставит сюда в 2001 году 1,5 тыс. т хлопка-волокна (45% потребностей области). Хлопок из Кыргызстана будет поставляться на комбинат «Красный перевал» Ярославской области, где администрации удалось наладить к тому же прямые поставки без посредников из Узбекистана.
Пока что на сотрудничество с Киргизией и Таджикистаном вряд ли пойдут комбинаты-гиганты – это удел мелких предприятий, для которых слишком дорого покупать сырье у трейдеров. В подобных сделках, видимо, еще долго будет велика и доля бартера. Однако говорить о тенденциях в любом случае пока рано, поскольку грядущие изменения в налоговом режиме способны кардинально изменить нынешнюю картину текстильной промышленности России.
Дело в том, что до введения в действие второй части Налогового кодекса импортный хлопок из стран СНГ облагался НДС только с разницы между ценой хлопка, поступающего в страну, и ценой хлопка или готовой продукции, реализуемой в России. Это значит, что при покупке сырья по $1000 за тонну и реализации его в России по $1100 за тонну трейдер платил только $20, причем в момент реализации. С 1 июля 2001 года практика изменится. Прежде всего, НДС на сырье из стран СНГ будет начисляться, как ранее на сырье из «дальнего зарубежья», со всей стоимости и прямо на таможне. Таким образом, стоимость сырья сразу же возрастет на 20%, а стоимость готовой продукции – на все 25%. Единственное средство избежать в таких условиях нового спада текстильного производства в России – подписание соглашений между государствами СНГ, которые допускали бы взаимозачеты по НДС между участниками Содружества. Но об этом, впрочем, пока речь не идет [7].
Пока трудно прогнозировать, как изменятся объемы закупок хлопка из стран Средней Азии после этих изменений в налоговом законодательстве России. Вполне возможно, что вырастет ввоз хлопка из-за пределов СНГ, поскольку после 1 июля 2001 года сырье из «дальнего» и «ближнего» зарубежья будет ввозиться на равных основаниях. Говорить об этом окончательно можно будет только в IV квартале 2001 года, когда начнется новый «сезон» закупок хлопка.
Общие наблюдения: свердловская модель успеха
Слова о «разрыве хозяйственных связей» после исчезновения СССР уже давно стали общим местом. Однако, как показывает исследование, эти связи весьма консервативны и накладывают долговременный отпечаток на деятельность хозяйственных субъектов. Так, до сих пор сохраняется принятая при СССР система снабжения продовольствием крупнейших российских городов: правительство Петербурга предпочитает импортные закупки продовольствия делать преимущественно в Узбекистане, а правительство Москвы – в Азербайджане.
Насколько мы можем судить, инициатива в двусторонних контактах, как правило, исходит от российской стороны. Редкие исключения вызваны острой необходимостью. Так, министерство транспорта Казахстана проявляет интерес к участию в строительстве порта «Усть-Луга» в Ленинградской области: вице-губернатором Ленобласти А. Брахно и министром транспорта Казахстана К. Масимовым в феврале 2001 года был подписан протокол о намерениях; не исключено, что казахский капитал ляжет в основу строительства проектируемого сейчас в Усть-Луге терминала по перевалке металла и руды. Это связано с тем, что Казахстан увеличивает экспорт металла, но вынужден работать с портами Прибалтики, где высокие цены на грузообработку.
Очень оперативно и стабильно обычно развиваются отношения у Казахстана и государств Средней Азии с теми регионами РФ, где находятся производители-монополисты в какой-либо области. В этом случае среднеазиатские государства тоже, как правило, сами начинают контакт. Например, Казахстан сейчас намерен существенно расширить сотрудничество с предприятиями Татарстана (КамАЗом, ЕлАЗом, Казанским вертолетным заводом) и создать на своей территории дилерскую сеть для автомобилей ЕлАЗа и сеть сервисных станций для «КамАЗов». Возможно, будет создано совместное производство по сборке «КамАЗов» на базе Костанайского завода по ремонту двигателей. КАПО им. Горбунова и ЗАО “Финансовая Лизинговая Компания” выразили готовность разработать совместно с казахстанской стороной лизинговую схему поставки самолетов Ту-214. На Каспии создано СП «Астраханский корабел», которое занимается модернизацией и строительством бурового оборудования и судов для Международной операционной компании по морским работам в Казахстане (ОКИОК).
Там, где связи при СССР были незначительны и сводились в основном к торговле, они и по сей день возникают весьма неохотно и развиваются вяло и медленно. Масштабный проект создания Среднеазиатского железнодорожно-автомобильного коридора из Новосибирска в Китай в рамках программы развития Новосибирска как мультимодального транспортного узла пока что реализован лишь в нескольких договоренностях: о продлении автобусного маршрута Усть-Каменогорск–Новосибирск до аэропорта «Толмачево», об обслуживании транзитных маршрутов на Новосибирском автовокзале, увеличении железнодорожных перевозок по маршруту Усть-Каменогорск–Новосибирск и создании нового автобусного маршрута Новосибирск-Семипалатинск. Новосибирск сохраняет значительный внешнеторговый оборот с Казахстаном (свыше $100 млн.), однако это связано скорее с тем, что в Новосибирске сформировался крупнейший центр оптовой торговли Западной Сибири, чем с продуманной работой администрации области.
Оперативность создания новых и расширения старых связей резко повышается, если появляются исключительно внутрироссийские чрезвычайные обстоятельства. Так, активизация контактов между администрацией Ярославской области и Кыргызстаном в феврале 2001 года, возможно, была подстегнута демпинговой войной, начатой в ноябре 2000 года против ярославской табачной фабрики «Балканская звезда». «Балканская звезда» входит в число трех основных независимых производителей сигарет в России; в конце ноября 2000 года на столичный оптовый рынок была в больших количествах выброшена продукция этих фабрик по ценам ниже, чем они сами продавали крупнооптовым клиентам. На «Балканской звезде» были уверены, что демарш инициирован кем-то из транснациональных табачных компаний, дабы парализовать сбыт продукции независимых производителей и вытеснить их с помощью конкурирующих марок ТНК [8]. У «Балканской звезды» нет достаточных финансовых резервов, чтобы выдержать еще парочку подобных атак, поэтому, возможно, в качестве упреждающей меры ее руководство стало искать пути снижения издержек и расширения регионов сбыта. Если наше предположение соответствует действительности, в такую схему отлично укладывается Соглашение о намерениях взаимовыгодного сотрудничества, подписанное в конце февраля 2001 года губернаторами Ярославской области РФ А. Лисицыным и Ошской области Кыргызстана Н. Касиевым. По условиям соглашения поставки киргизского табака на «Балканскую звезду» увеличатся в два раза, прорабатывается также вопрос о встречных поставках сигарет в Кыргызстан [9].
Из всех регионов России в Средней Азии моделью правильно выстроенного сотрудничества считают Свердловскую область. Ее губернатор Эдуард Россель может похвастаться тем, что побывал с визитами во всех без исключения среднеазиатских государствах, и неоднократно. Свердловская сторона привлекает союзников не только своим промышленным потенциалом, но и тем, что охотно принимает бартер и идет на переговоры о создании разного рода СП. 19 сентября 2000 года в Бишкеке было подписано соглашение о торгово-экономическом, научно-техническом и гуманитарном сотрудничестве между областью и Кыргызстаном на 2000-2003 годы, которое предполагает поставки промышленного оборудования в обмен на партии шерсти, кожи, хлопка и продовольствия. Как предполагается, на базе «Уралмаша» в Кыргызстане будет создано совместное предприятие по сборке троллейбусов и вагонов (ранее уже было открыто СП по ремонту подвижного состава Киргизской железной дороги). Ведутся переговоры о поставках в обмен на сырье оборудования для горных работ, оборудования для Таш-Кумырского завода полупроводников и Майлу-Сууйского (Майлисайского) электролампового завода [10]. Согласованы условия поставок в Кыргызстан энергетического оборудования для ТЭЦ Бишкека и каскада ГЭС на реке Нарын, достигнуто соглашение о создании СП по производству двухтарифных счетчиков электроэнергии и т.д. С помощью свердловской стороны будет налажена переработка киргизской сельхозпродукции для нужд Свердловской области; свердловчане также решили выкупить два-три пансионата на Иссык-Куле. С Согдийской (Ленинабадской) областью Таджикистана свердловские заводы “Уралгидромаш”, “Уралэлектротяжмаш” и АО “Бобровский изоляционный завод” подписали контракты о поставках оборудования для насосных станций на общую сумму около $1,7 млн. Представитель завода “Уралгидромаш” оценил контракты как «прорыв уральских заводов, изготовляющих насосное и поливочное оборудование, на емкий среднеазиатский рынок, к чему “Уралгидромаш” шел последние несколько лет» (Регион-Информ). Вероятно, из Таджикистана в Свердловскую область будут поставляться также хлопок, шерсть и кожа.
На фоне свердловчан особенно заметно, что одного лишь наличия потенциала возможного сотрудничества вовсе недостаточно, если не ведется постоянная кропотливая работа непосредственно в государствах Средней Азии: большой потенциал промышленного сотрудничества Пермской, Кемеровской, Новосибирской областей, Татарстана и Башкортостана со Средней Азией активизирован весьма незначительно.
Регионы и отдельные предприятия, сотрудничающие с Казахстаном и Средней Азией, испытывают на себе все несовершенство политического, правового и экономического устройства СНГ. Им приходится решать множество проблем, от восстановления прерванных хозяйственных связей и двойного налогообложения до таможенных сложностей. В частности, к приграничным районам сейчас относятся 26 регионов России, но только в феврале 2001 года Правительство Российской Федерации утвердило Концепцию приграничного сотрудничества в РФ, которая «определяет цели, принципы и приоритеты в деятельности федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, организаций и граждан в сфере приграничного сотрудничества». До принятия федерального закона о приграничных территориях и решения множества мелких конкретных вопросов приграничного сотрудничества пока далеко. Неизвестно также, как будет развиваться сотрудничество в рамках недавно созданного ЕврАзЭС, тем более что его как организации еще не существует. Пока что аппарат Интеграционного комитета совместно с правительствами государств-участников и созданная Межгосударственным советом Межправительственная рабочая группа разрабатывают проекты документов, «регламентирующих деятельность органов управления интеграцией Сообщества». Основная их часть, необходимая для начала функционирования ЕврАзЭС, должна была быть подготовлена до 1 апреля 2001 года.
Нельзя сказать, чтобы окончательно «утряслись» на данный момент правовые и налоговые аспекты сотрудничества. Не отрегулированы спорные вопросы аренды земли сопредельных сторон. Пока что по-прежнему существуют проблемы двойного налогообложения. Сейчас Россия взимает НДС при экспорте товаров в страны СНГ по принципу страны происхождения, то есть налог уплачивается в России. С 1 июля 2001 года порядок изменится — российские экспортеры в соответствии с Налоговым кодексом будут платить НДС не в России, а в той стране СНГ, куда поставлен товар. Это предполагает изменение порядка взимания НДС не только российскими налоговыми органами, но и унификацию такого порядка в СНГ. В этой связи предполагается заключение межгосударственных соглашений, но сделать это до 1 июля вряд ли удастся. О проблемах взимания НДС при импорте из стран СНГ мы писали выше.
Кроме правовых, существует ряд других сложностей. Часть этих проблем характерна для самой России, хотя и в меньшей степени: низкая платежеспособность партнеров, большая доля бартера, неурегулированность взаимных задолженностей, высокий железнодорожный тариф на грузовые перевозки, отсутствие безопасности перевозок грузов и денег, дефицит маркетинговой и коммерческой информации о возможностях и потребностях сторон. Положение усугубляет агрессивная, криминализированная среда ведения бизнеса. На томском сайте www.dolgniki.ru есть много примеров того, как нечистоплотный партнер исчезает с чужими деньгами, «растворяясь» где-то в глубинах Казахстана. Есть и специфические проблемы, в частности, сложности взаиморасчетов: например, в Узбекистане нельзя свободно конвертировать валюту и нет представителей российских банков, хотя в России успешно действует узбекско-российский “Азия-Инвест банк”.
Другая серьезная проблема – гарантирование и кредитование внешнеторговых операций. Предприятию (кроме крупнейших) получить гарантию местной администрации для контракта с партнером из СНГ практически невозможно. В том, что касается кредитования внешней торговли, на областном уровне разработано несколько косвенных способов: например, в Оренбургской области предлагается установить режим льготного налогообложения земель предприятий и организаций, использующих земельные участки на территории сопредельных государств; в Свердловской области существует проект Фонда поддержки экспорта на основе налоговых кредитов участникам Фонда по платежам в областной бюджет.
* * *
На основе приведенных в статье примеров мы выделили ряд важных правил, которые необходимо, на наш взгляд, соблюдать российским региональным администрациям и предприятиям для успешного сотрудничества со странами Средней Азии.
1. Будьте готовы проявлять инициативу. Выше мы уже писали о том, что потенциальные партнеры из Средней Азии вряд ли сделают это самостоятельно, если только ваша продукция не уникальна на все 100%. Когда в 1990-е годы Узбекистан столкнулся с проблемой сбыта своего хлопка в Россию, он не стал «решать вопрос», а начал потихоньку переориентироваться на других партнеров, мечтая хороших деньгах вне бывшего СССР вместо хлопот переговорного процесса с россиянами. То же произошло с нефтепромыслами и ГОКами в Казахстане и Средней Азии. Нужно учитывать и то, что руководители местного уровня в Казахстане и государствах Средней Азии не обладают той степенью власти при принятии оперативных решений, как российские главы администраций, и возможностей проявлять инициативу у них меньше.
2. Насколько возможно, работайте быстро. Например, между началом консультаций между Свердловской областью РФ и Ленинабадской областью Таджикистана и подписанием первых контрактов (см. выше) прошло всего три месяца. Темпы работы очень важны, потому что во всех государствах Средней Азии, кроме (отчасти) Казахстана, вам придется иметь дело в основном с чиновниками. По традиционным законам бюрократии, чем больше проходит времени, тем меньше шансов на осуществление проекта: либо ишак сдохнет, либо эмир умрет.
3. Обеспечьте поддержку со стороны руководства среднеазиатского региона. Администрации областей могут не ждать помощи российского Центра, а предприятия – помощи местной администрации. Не бойтесь ехать и самим устанавливать контакты. А дальше вам обязательно придется закладывать в планы политическую и административную поддержку своему бизнесу, даже если усилия в этих направлениях составят значительную часть издержек.
4. Не останавливайтесь на торговле. Торговые связи, даже самые масштабные, имеют свойство под влиянием внешних обстоятельств сокращаться, перемещаться, выходить из-под контроля. Можно сколько угодно гордиться мощным товарооборотом между своей и соседней областью, но без взаимосвязанных производств этот товарооборот не имеет прочной основы и легко переместится в другое место, где будет создана более удобная инфраструктура. По возможности завязывайте партнера на производственную взаимодополняемость.
5. Держите своих людей на местах. Успешный бизнес требует обязательного присутствия доверенных людей в регионе. Это может быть как представитель из числа дружественных местных бизнесменов, так и целая организация: например, в октябре 2000 года в Ташкенте был создан Российский деловой центр, который занимается экономическим мониторингом, консультирует бизнесменов из России и представляет их интересы в Узбекистане. В Средней Азии вам придется столкнуться с множеством специфических проблем, которые «наскоками» не решить.
6. Будьте готовы к тому, что придется создавать СП. Более того, будьте готовы к тому, что это должна быть ваша инициатива. Инициатива создания СП, как и контактов вообще, очень редко исходит от среднеазиатской стороны, если только за ней не стоит мощная международная компания (как, например, за «УзДэу-Авто-Уфа»). СП, как правило, приходиться создавать там, где вы заинтересованы в поставках сырья – хлопка, овощей, минеральных ресурсов, – поскольку у партнера часто не оказывается элементарного оборудования и средств на него. СП создают и администрации крупных областей для поставок продовольствия своим жителям и сырья для своей промышленности.
7. Подготовьтесь к тому, что партнер будет ждать от вас решения всех своих проблем. В Средней Азии больше, чем в России, сохранился стиль отношений советских времен, когда деловые связи подразумевали еще и личные: дружбу, большую степень участия в делах, не относящихся к вам непосредственно, просьбы «помочь достать» что-либо. Вас могут попросить «помочь достать» всё: от счетчиков электроэнергии до ракетного топлива. Просьбы «помочь решить» могут простираться от информационной и экспертной помощи до лоббирования посторонних проектов. Сообразуясь со своими возможностями, не пренебрегайте этими просьбами.
8. Откажитесь от давления. Как правило, даже если у вас есть серьезные разногласия по вопросам цены, условий и т.д., наилучшая стратегия – стараться максимально учитывать и, главное, постоянно озвучивать интересы партнера. Выторговать можно больше, чем вы думаете, – в Средней Азии любят торговаться, но важно при этом дать партнеру возможность сохранить лицо. Даже если все козыри у вас, не нужно пытаться «заставить», «поднажать», «прибавить здравого смысла». Не забывайте, что, например, в 1989 году на Украине многие тоже были уверены, что мы «москалей кормим» и они «еще на пузе приползут», стоит только пугнуть разок. Разбавьте славянскую напористость среднеазиатской дипломатичностью.
9. Хорошо продумайте безопасность финансовых схем. Среди примеров неудачного сотрудничества наиболее болезненные для российской стороны – случаи внезапного невыполнения среднеазиатской стороной финансовых обязательств, в то время как обязательства по поставкам выполняются четче. Поэтому схема оплаты торговых и иных операций должна быть безопасной с точки зрения предупреждения подобных ситуаций.
10.Проконсультируйтесь как по законодательству, так и по практике ведения бизнеса. Поскольку регион Средней Азии представляет собой мозаичное поле в плане финансового и таможенного законодательства, то во время составления бизнес-планов следует проконсультироваться по тем возможностям, которые дает данный регион. Например, различные обменные курсы узбекского сума позволяют достаточно безболезненно выводить прибыль из Узбекистана, то же позволяет налаженное банковское законодательство в Казахстане и Киргизии, в то время как выведение прибыли из Таджикистана доставит вам немалые хлопоты. Отличающиеся в государствах таможенные правила приводят к тому, что, например, прошедшей зимой ряд видов продуктов питания было дешевле привести в Сибирь КамАЗами из далекого Таджикистана, чем из ближнего Казахстана. От различных схем таможенного оформления грузов, от того, где именно и что вы собираетесь производить должны зависеть юридическая форма предприятия и схема финансовых потоков.
11.Начав работу в одном регионе, посмотрите на возможности соседних. В Средней Азии плохо налажена деловая аналитикаи информация, поэтому сами позаботьтесь о том, чтобы посмотреть на потенциальные возможности соседних регионов. Узбекские туроператоры возят альпинистов и туристов в Южную Киргизию, киргизы торгуют в России узбекским хлопком за деньги и по бартеру, и т.д.. Но обо всем этом, а особенно обо всех потенциальных поставках оборудования и комплектующих, можно узнать лишь непосредственно на месте.
12.Перепроверяйте полученную от партнера информацию. Нередкая дезинформация российской стороны со стороны среднеазиатской не обязательно является следствием преднамеренного обмана и мошенничества, а зачастую просто свидетельствует о большой радости и «воздушных замках», которые начинает строить ваш партнер на предмет дальнейшего сотрудничества. Поэтому сами позаботьтесь о том, чтобы перепроверить по не связанным с данным бизнесменом или структурой источникам те возможности, объемы, цены и т.д., которые обещает гостеприимный хозяин.
Среднеазиатский рынок останется за Россией
Выслушав от доброжелателей пословицу «Восток – дело тонкое!», ни в коем случае не машите рукой: если терпеливо и продуманно выстроить стратегию продвижения на среднеазиатский рынок, она может принести неплохие прибыли. Со временем, когда наладится постоянное сотрудничество, ваши местные партнеры при соблюдении ряда условий будут такими же надежными, как российские и западные.
[1] Независимая газета. 27.02.2001.
[2] Челябинский рабочий. 14.11.1999.
[3] AK&M. 29.03.99.
[4] Растянников В.Г. Узбекистан. Экономический рост в агросфере: аномалии XX века. М., 1996.
[5] Торговый мост. № 4. 10-17.10.2000.
[6] ИнтерТЭК. 14.09.2000.
[7] Время новостей. 27.02.2001.
[8] Эксперт. 2000. № 47.
[9] Информационное агентство «Кабар». 21.02.2001.
[10] Слово Кыргызстана. 5.10.2000.
