В Казахстане неизбежно придут к пониманию приоритета новой индустриализации по отношению к инновационным проектам

Сулеев: В 2009 г. активно в официальных СМИ велось продвижение идеи Таможенного союза (ТС). Потом по Единому экономическому пространству (ЕЭП). Это единое движение по ТС и ЕЭП, или параллельные процессы?
Собянин: Да, Джанибек Азатович, Вы достаточно точно указали время начала агитации через СМИ в Казахстане идеи ТС. В России в вялотекущем режиме евразийская агитация началась примерно с 2001 года, после прихода к власти Владимира Путина, а в Казахстане именно с конца 2008-го — начала 2009-го. Но хотел бы уточнить — побуждением перейти от вялости к активной интеграции было не понимание пользы от интеграции, а случившаяся беда. Казахстан в 2007 году прошел через тяжелейший экономический кризис, который еще через год накрыл и более крупную Россию. Этот кризис прошел и в других постсоветских странах, но в меньшей степени. Дело в том, что наши две страны имеют сугубо сырьевую специализацию экономики, т.е. больше зависят от погоды на глобальных рынках, чем, скажем, Белоруссия или Украина. Азербайджан, Узбекистан или Туркмения также сырьевые страны, но в этих странах уровень заработных плат и материального благосостояния населения крайне низкие, поэтому кризис оказался менее незаметен. Здесь важно то, что без интеграции следующая волна кризиса может оказаться фатальной для действующих властей в Казахстане и России. Белоруссия в нашей тройке лидеров интеграции — единственная страна, ведущая евразийскую линию продуманно, просчитанно, последовательно.Сулеев: Один из аргументов был, что откроется рынок 10 раз больше, чем казахстанский, до 170 млн. Каким отраслям экономики Казахстан стало выгодно, каким нет?
Собянин: По той же причине (кризис 2007-2008 гг. и зависимость от торговли) первым началось движение по Таможенному союзу, поскольку снятие барьеров на наших границах дает достаточно быстрый эффект. И уже потом началось движение по более сложному интеграционному проекту — Единому экономическому пространству. Если ТС — это проект снятия барьеров для торговли, то ЕЭП — это создание объединенной экономики, развивающейся по единым правилам в общем пространстве. Причина по ЕЭП была уже иной. К концу 2000-х годов стало ясно, что ждать Украину, которая изначально числилась четвертой в ЕЭП, бессмысленно, что Украина лишь выторговывает преференции и совсем не собирается брать на себя какие бы то ни было обязательства. Поэтому ЕЭП стартовал с участием лишь 3 стран. Сейчас уже много мы прошли, ближайшими участниками ТС и ЕЭП будут Киргизия и Таджикистан, очередь Украины придет еще нескоро.

Касательно рынка в 170 млн человек, ситуация неоднозначная. Дело в том, что если в советском прошлом экономики РСФСР и Казахской ССР различались радикально, и, думаю, будут различаться в будущем Евразийском союзе, то в настоящее время наши экономики схожи в части зависимости от нефти, т.е. во многом конкурентны по отношению друг к другу, а не взаимодополняемы. Больше всех выигрывает Белоруссия пока, поскольку она имеет крепкую диверсифицированную и динамично развивающуюся индустрию, с опорой не какие-то там инновационные прожекты и хай-тек мечтания, а на твердую традиционную индустрию. Без развития индустрии, без новой индустриализации Казахстан не сможет в полной мере использовать преимущества огромного евразийского рынка. Нельзя рассчитывать только на внешние инвестиции, в первую очередь необходимо развивать собственное производство, национальные государственные компании. Думаю, в Казахстане неизбежно придут к пониманию приоритета новой индустриализации по отношению к инновационным проектам развития. В Белоруссии и России уже пришли. И как только мы говорим — индустриализация — сразу же становятся понятными отрасли экономики для активного участия Казахского государства — атомная, горнорудная, горнометаллургическая, сельскохозяйственная. Наиболее развитая по мировым меркам отрасль казахской экономики — атомпром, и именно НАК «Казатомпром» является самой интегрированной с российскими, западными и японскими и китайскими компаниями казахской компанией. Сейчас, по информации СМИ, в коридорах Левобережья Астаны идет лоббирование продажи ENRC швейцарскому трейдеру Glencore, олигархи-владельцы ENRC хотят выйти в кэш и уехать в другие страны. Такая опасная идея выгодна, наверное, отдельным конкретным чиновникам и лоббистам, но она закроет возможность для интеграции казахской горнорудной промышленности государством. Т.е., на следующем шаге, сделка ENRC-Glencore делает невозможным создание крупного казахского горнорудного государственно-частного холдинга с центром консолидации в АО «Казахмыс». Такого холдинга, который бы исключительно на собственных условиях мог бы интегрироваться с крупными российскими горнорудными компаниями. Но именно горнорудная отрасль, черная и цветная металлургия — единственные дадут достаточно крупные собственные средства для Казахского государства, которые пойдут не на выплату прибылей иностранным инвесторам и на возвращение кредитов иностранным банкам, а пойдут на развитие самого Казахстана. Развитое индустриальное сельское хозяйство нужно для продуктового суверенитета, нехорошо, когда степной Казахстан не способен прокормиться без российских, белорусских и украинских базовых продуктов. Нужно понимание индустриализации и политическая воля для ее осуществления. Пока в Казахстане ни первого, ни второго нет.

Сулеев: Есть ли хотя бы оценочные суммы выигрышей и проигрышей от ТС и ЕЭП?
Собянин: Конечно же, есть. Среди аналитических и экспертных групп в России, которые прямо работают на евразийский проект, наиболее сильная команда аналитиков собрана, по моему мнению, в Центре интеграционных исследований Евразийского банка развития (ЦИИ ЕАБР). Директор ЦИИ ЕАБР экономист Евгений Винокуров оценивает эффект от торговой, производственной и технологической интеграции в $1,1 трлн в ближайшие 15 лет. Больше триллиона долларов — сумма немалая даже по мировым меркам. Это если к ЕЭП присоединится Украина. Но и без Украины положительный эффект оценивается в $750-800 млн, тоже немалый эффект. В страновом разрезе эффект от евразийской интеграции Евгений Винокуров оценивает в 14% ВВП Белоруссии, 3,5% ВВП Казахстана и 2% ВВП России. Вообще же на сайте ЦИИ ЕАБР практически все аналитические материалы и исследования доступны для свободного скачивания. Регулярно общаясь на различных мероприятиях с казахстанскими аналитиками, у меня иногда создается впечатление, что российские и белорусские исследования во всем Казахстане внимательно читают лишь экономист Канат Берентаев и аналитик Марат Шибутов. Судя по регулярной панике в казахской прессе, ответственные за интеграцию чиновники в Астане читают лишь собственные, т.е. априори прекраснодушные и радующие глаз начальства исследования. Возвращаясь к вопросу о размере выигрыша — для достижения способности устойчиво проходить через неминуемые предстоящие экономические кризисы нам необходимо довести суммарный ВВП стран Евразийского союза до полутора-двух триллионов долларов в год, только при таком размере евразийской экономики мы обретаем независимость от потрясений в Европе или Китае. Нам всем еще работать и работать.

Сулеев: Что, так уж Канатом Берентаевым и Маратом Шибутовым и ограничивается поле сильных интеллектуалов в Казахстане?
Собянин: Ну нет, конечно же, не ограничивается. Я сейчас сказал о них двоих, поскольку с Маратом Шибутовым регулярно вместе работаем, а с Канатом Берентаевым общаюсь, и точно знаю, что они читают и материалы ЦИИ ЕАБР, и материалы других московских, питерских и минских аналитических центров, компетентных по евразийскому пространству. И еще я думаю, что именно Берентаев с Шибутовым способны создать и поднять аналитический центр, который бы работал непосредственно в России, Белоруссии, в дальнейшем в Киргизии, Таджикистане и на Украине на уровне российских и белорусских аналитических центров самого высокого уровня.

Я бы хотел, Джанибек Азатович, отделить политологию и чистую науку от политической и экономической аналитики. Политологов сильных, крепких ученых в Казахстане как раз немало, сильных на общеевразийском уровне — Константин Сыроежкин, Мурат Лаумуллин, Нурлан Еримбетов, Ерлан Карин, Михаил Пак, Гульмира Илеуова, Санат Кушкумбаев, Султан Акимбеков, Асылбек Бисенбаев, ряд других. И именно их, к счастью, администрация президента Казахстана и направляет чаще всего на евразийские экспертные мероприятия в России. Так что в политическом плане интересы Казахстана проводятся в ходе интеграции вполне нормально. Хуже ситуация в части защиты и проведения экономических интересов Казахстана в евразийской интеграции. Есть сильные аналитики — Рустем Лебеков, Дастан Кадыржанов, Андрей Хан, Максат Муханов, но они в Москве практически не бывают. Не хотел бы гадать, по какой причине АП РК их недооценивает. В любом случае налицо грустный факт, что потенциал качественной аналитики и экспертных возможностей в Казахстане есть немалый, и этот потенциал практически не востребован властью. Евразийскую интеграцию проводят исключительно чиновники Левобережья Астаны, которые затем таращат глаза и делают удивленные лица, отчего же в казахстанском обществе настолько сильны антиинтеграционные настроения, что ряд оппозиционных политиков даже пытается инициировать всенародный референдум о выходе Казахстана из Таможенного союза и ЕЭП.

Сулеев: Интересно, интересно. И как Вы относитесь к такому референдуму? 
Собянин: Крайне положительно и позитивно отношусь! Уверен, что если оппозиция добьется разрешения организовать агитацию против интеграции с Россией (для населения это не интеграция с постсоветскими странами — Россией, Белоруссией, Киргизией, другими, а интеграция именно с Россией) и провести референдум, то пользы от этого будет на порядок больше, чем вреда. У чиновников не останется морального права продолжать мечтать спочиваючи и убаюкивать Лидера Казахстанской Нации байками о всенародной поддержке евразийской интеграции, ибо такой поддержки сейчас просто нет. А у всех потенциальных выгодополучателей интеграции — а это подавляющее большинство хозяйствующих субъектов казахстанской экономики, у предпринимателей, у ученой профессуры, у экспертно-аналитического сообщества, у лидеров общественного мнения в регионах Казахстана не останется никакой возможности и дальше пассивно ожидать событий, молча взирать на антиказахстанскую по существу деятельность ряда оппозиционных политиков. Тех квази патриотов, которые неистовствуют то против атомной энергетики, то против евразийской интеграции, то есть против экономических интересов простого казаха и казахстанца любой другой национальности. Да и в России подобный референдум в Казахстане — при любом его результате — прозвучал бы над головами политиков и чиновников, ответственных за интеграцию, как гром среди ясного неба.

Это если бы я отвечал Вам эмоционально, поскольку был и остаюсь ярым евразийцем. Без эмоций же отвечу кратко — подобный референдум нельзя допускать категорически. Он просто расколет Казахстан по политическим взглядам и по региональному противостоянию. Шымкент, Тараз, Усть-Каменогорск, Караганда и Жезказган однозначно проголосуют за интеграцию с Россией, а Актюбинск и Актау, даже Алматы могут показать и другой результат. Подобный референдум был бы серьезным ударом по доверию к Нурсултану Назарбаеву среди населения Казахстана. Нельзя его допускать. Можно успокоить ярых нацпатриотов более безопасным спокойным убеждением. Пусть выступают в газетах и по телевидению, но нельзя давать им в руки мощный инструмент прямой политики.

Сулеев: Насколько остра в казахстанско-российских отношениях тема провоза китайских товаров через границу КНР и РК, когда нет таможенных постов на границе Казахстана и России?
Собянин: Тема острая и болезненная — коррупция на таможенных постах на границе Китая и Казахстана, которая приводит к появлению больших масс незадекларированных товаров в «серой зоне» торговли уже в самой России, которая является конечным пунктом китайской «серой» торговли. Единые таможенные правила, единая таможенная граница подразумевают, что достаточно скоро российские и белорусские таможенники появятся в Достыке-Алашанькоу и Алтынколе-Хоргосе, казахские таможенники на погранпунктах Белоруссии и России.

Весь прошлый год пограничная и таможенная службы РК подвергались какому-то прямо таки истребительному давлению со стороны неизвестных врагов, начиная с расстрела на Арканкергене, антикоррупционным расследования по «Хоргосским делам», регулярной гибели старших офицеров. Хватит ли у Финпола и прокуратуры смелости довести антикоррупционную чистку до логического завершения, до посадок и реальных сроков, или они уступят силовому давлению теневых миллионеров — подпольных нуворишей, которые и подкармливают коррупцию в силовых структурах? Судя по выступлению Генпрокурора Казахстана Асхата Даулбаева на январском совещании президента Казахстана с сотрудниками правоохранительных органов, прокуратура не уступит давлению.

Совершенно уверен, что и глава Финпола Рашид Тусупбеков также проявит принципиальность по доведению антикоррупционных расследований среди силовиков и высшего госчиновничества до конца. Только уничтожив коррупцию среди высших чиновников и крупных силовиков, можно реально бороться с коррупцией на низовом уровне. Чиновники на местах и младшие офицеры смотрят на руководителей госкомпаний и старших офицеров как на пример для себя. Обратите внимание, что в России Владимир Путин поддерживает силовиков в антикоррупционных расследованиях, даже если речь идет об уровне министров и глав госкорпораций. Коррупция с границы Казахстана и Китая отступит, в том нет сомнения, зря враги казахских пограничников и таможенников надеются на обратное. Нет заметной коррупции на границах Белоруссии с Евросоюзом или Россией, будет она уничтожена и в наших двух странах.

Сулеев: Известна позиция председателя Госдумы РФ Сергея Нарышкина, известна позиция Владимира Путина, резкая отповедь Нурсултана Назарбаева (речь в Стамбуле в октябре 2012 г.) сторонникам таких наднациональных органов как евразийский парламент. Однако создание империй требует вложения серьезных ресурсов, не только экономических, но и политических. А есть ли таковые ресурсы у РФ?
Собянин: Нарышкина не буду комментировать, поскольку он политик по должности, а по своей сути — чиновник и лоббист. Скажу по существу вопроса. Я неоднократно говорил в СМИ, и хотел бы еще раз сказать, раз Вы задали такой вопрос, что политическая евразийская интеграция преждевременна. И вовсе не потому, что «сначала экономическая интеграция, а лишь затем политическая», как часто мы слышим от политиков и экспертов. Без политической интеграции невозможно достижение настоящей, большой и понятной всем, пользы от экономической интеграции.

Без политики не будет мощного эффекта в экономике. Дело в другом. Дело в том, что сначала мы здесь, в России должны начать наводить порядок, возвращать мораль и этику в общество, обуздать озверевающее от своей собственной безнаказанности коррумпированное чиновничество. Сначала общественный порядок в России должен стать столь привлекательным для населения России, чтобы мы получили моральное право поднимать вопрос о политической интеграции перед Белоруссией и Казахстаном. Пока, однозначно, не время для политического евразийского объединения. Ресурсы же, потенциальные политические, кадровые, управленческие, у России есть. Но они на сегодня не востребованы собственной же российской властью. Надо набраться терпения и верить нашим президентам Путину и Назарбаеву.

Сулеев: Каковы интересы госкорпораций РФ, в чем их заинтересованность в евразийской интеграции?
Собянин: Ближайший соратник Путина государственник Игорь Сечин проводит сейчас тяжелейшую борьбу с либерал-радикалом Аркадием Дворковичем по вопросу реформ в электроэнергетике. Сечин ведет линию за объединение всей крупнейшей электрогенерации и сетей под началом госкомпаний «Интер РАО», «РусГидро» и «Российских сетей», а Дворкович защищает интересы ряда кавказских и сибирских олигархов. Поскольку вторая линия антигосударственная, Сечин победит, и достаточно скоро появится мощная объединенная российская электроэнергетическая компания с государственным контролем. Одновременно, не после появления такого крупного объединения, а уже сейчас, актуальна задача евразийской электрогенерирующей и распределяющей корпорации. Шаги в этом направлении мы видим на примере подписанных президентами Путиным и Атамбаевым договоренностей по киргизской Камбаратинской ГЭС и каскаду ГЭС на Нарыне. Ожидаются крупные решения по таджикской Рогунской ГЭС и другим ГЭС и ТЭС в Таджикистане.

Замечательно, что в проект южнокиргизской Камбаратинской ГЭС вошел Казахстан. Это означает хорошее понимание Астаной происходящего. Речь идет о завершении той работы, которая даже в СССР не была доведена до конца — закольцовка Среднеазиатского электроэнергетического кольца, соединение Среднеазиатской и Казахстанской электроэнергетических систем с энергетическими системами российских Поволжья, Урала и Сибири. Это большая и сложная задача новой индустриализации. Уже летом может появиться российская Корпорация развития Центральной Азии. Подобная корпорация для работы в Киргизии и Таджикистане, а в дальнейшем в Узбекистане и Туркмении просто невозможна без мощного участия казахстанской энергетики. Также идет обсуждение создания новой мощной евразийской автодорожной компании, что, на мой взгляд, не менее важно, и прямо взаимосвязано с евразийской электроэнергетической корпорацией. Большая часть российских госкорпораций и госкомпаний на сегодня работают в регионе вынужденно, по политическому принуждению Кремля, т.к. просто не готовы и пока экономически не заинтересованы в реальной экономической интеграции. А кадров, способных успешно работать в Средней Азии, госкорпорациям просто катастрофически не хватает. Работы непочатый край.

Сулеев: Представим, Александр Дмитриевич, что возможна смена власти и даже смена режима в РФ. Интересна позиция системной и несистемной оппозиций в РФ по вопросу интеграции. Про позицию ЛДПР и Жириновского можно не говорить, и так известно и ясно.
Собянин: Ну, Жириновский опытнейший политик. Если нужно утопить какую-то идею или возбудить политическую истерию — лучше лидера ЛДПР никто не справится, так что его роль в российской политике высока, хотя и своеобразна. По вопросу интеграции с Белоруссией и Казахстаном позиция системной и несистемной оппозиции одна и та же — категорически против. Даже КПРФ, на словах выступающая за сближение с двумя нашими союзниками, — разве официальные думские «коммунисты» (в кавычках — потому что попробуйте без цензуры представить, как бы их охарактеризовал Зюганова Владимир Ильич Ленин) активно и инициативно работают в Шымкенте, в Алма-Ате, в Актау, в Уральске с казахскими коммунистами и другими казахскими сторонниками евразийской интеграции? Правящая партия «Единая Россия» и путинский Общероссийский народный фронт поддерживают интеграцию лишь на словах, поскольку представляют собой сугубо чиновничий и политтехнологический слои общества, т.е. видят в интеграции лишь еще один проект распила государственного заказа.

Хотел бы, чтобы в Казахстане понимали, что хотя российский народ за интеграцию и Большое государство, к сожалению, на политическом уровне пока нет политических субъектов, партий, движений, которые искренне и по-настоящему агитировали бы за Евразийский союз. Думаю, еще рано, еще не время.

А по поводу возможной смены власти в России, могу лишь повторить то, что говорил в интервью казахским газетам «Свобода слова», Central Asia Monitor, «Время», российским медиа. Да. Свержение Путина возможно. Для этого нет достаточных внутренних политических оснований, но «оранжевые революции» не нуждаются в реальных основаниях, на время революции в ходе информационных войн подобные основания создаются на виртуальных смыслах и кодах, на информационных вирусах. Т.е. если США решат убрать Путина (пока на сегодня американской realpolitik нужен сильный Путин), они могут инициировать «оранжевую революцию» в России, которая имеет шансы на успех. Города-миллионники свергнут режим Путина, пока основная Россия в малых и средних городах будет дезориентирована и пассивна. Но свержение Путина станет невозможным даже при желании США, если будет решена триединая задача — «Большая чистка, Евразийский союз и реабилитация Советской эпохи» (Александр Собянин: Для сохранения России и Казахстана нужна «большая чистка» и реабилитация Советской эпохи. // ИА REGNUM. 17.03.2011. — Прим.ред.). Чистка вернет доверие к государству, Союз даст лидерам и народам безопасность экономическую и военно-политическую, реабилитация советского периода позволит ставить большие задачи по строительству Евразийского союза, которые невозможны при принижении достоинства поколения наших дедов и отцов.

Сулеев: Наша страна состоит из различающихся между собой регионов и политика проверяется в регионах, на местах. Есть ли особые изменения в приграничных с РФ регионах со времени образования ТС и насколько больше стал экспорт и импорт с РФ и Беларусью в региональном разразе? Может, есть регионы РК заинтересованные и есть незаинтересованные в ТС?
Собянин: Товарооборот России и Белоруссии достиг в 2012 году $45 млрд. Как сказал Путин, Белоруссия вышла на 4 место среди всех торговых партнеров РФ. Причем в прошедшем 2012 году рост составил $12 млрд, т.е. совершен настоящий рывок. Это чистое следствие снятия барьеров и выравнивания законодательно-нормативного регулирования. Подобного рывка с Казахстаном мы не видим, хотя рост отмечается в обоих странах.

Здесь серьезное препятствие вижу в том, что в Казахстане регионы обладают очень низкой собственной инициативностью на внешнеэкономическом направлении, пассивно ждут указаний из республиканских министерств и «Самрук-Казыны». Это прямое следствие механистичной и непродуманной централизации региональной политики в Казахстане. В России регионы обладают гораздо большей самостоятельностью по отношению к федеральному Центру. И еще. Именно активность региональных правительство может дать быстрый и убедительный эффект, понятный населению. На примере, опять же, нашей России, регионы, не выходящие к казахской границе, но работающие активно в Казахстане и Средней Азии, имеют часто больший эффект от ВЭД (Белгород, Екатеринбург, Санкт-Петербург), чем регионы, граничащие с Казахстаном, но пассивно ждущие больших денег от сотрудничества с Казахстаном и Среднеазиатскими странами (Оренбург, Астрахань, Омск).

Сулеев: Какие из областей Казахстана могут получить наибольшый выигрыш от ТС и ЕЭП?
Собянин: Карагандинская, Южно-Казахстанская, Алматинская и Восточно-Казахстанская области. Не столько от ТС, сколько от ЕЭП. Но для этого чиновникам Караганды, Шымкента и Усть-Каменогорска, акимата Алматы надо летать не в столичную Москву, а в те регионы, производства которых нужны технологически для производств у себя в области. Вышеупомянутые Канат Берентаев и Марат Шибутов очень интересно пишут и выступают по тому, как надо менять региональную политику в Казахстане, чтобы увеличить и развитость областей Казахстана, и сделать так, чтобы потенциал России и некоторых других стран работал бы на развитие регионов РК.

Сулеев: Розничные цены поднимаются на уровень российских. Прошла информация, что унификация, по инициативе РФ, тарифов на электричество, воду, газ вновь приведет к повышению? Не грозит ли перспектива потери конкурентоспособности и попадания экономики Казахстана под контроль олигархов и госкорпораций РФ? Или предполагаете иной сценарий?
Собянин: Некоторое ухудшение уровня жизни населения неизбежно. Нравится или нет, но рост цен будет идти быстрее, чем обретение пользы от интеграции. Что касается олигархов и госкорпораций РФ — то этот процесс идет в ряде отраслей экономики Казахстана уже не первый год, и безо всяких договоренностей по ТС и ЕЭП, по естественным причинам соседства разноразмерных экономик. И если сохранится нефтегазовая сырьевая структура казахской экономики, ничего хорошего казахстанцы не увидят. Важнейшим все-таки является вопрос индустриального, промышленного, производственного развития. Если цены высокие, но зарплаты растут намного быстрее, потребительские товары становятся для семейных кошельков казахстанцев доступнее, это будет более убедительным аргументом, чем любая евразийская агитация и пропаганда. Вопрос тарифов на ЖКХ и цен в продуктовом магазине менее важен, на самом деле, чем вопрос наличия хорошей работы для людей. И как раз создавать новые производства с опорой или участием российских и белорусских производств — самый разумный путь. Это и должно быть задачей областных акиматов в РК — увеличение регионального валового продукта через рост производства непосредственно у себя в областях. Нужны активность и инициатива.

Сулеев: Не получится ли, что со вступлением в ВТО вновь придется переписывать правила в ТС?
Собянин: Вопрос ВТО сильно переоценен в своем значении, чрезмерно политизирован. Правила ВТО направлены как раз на то, чтобы в мире не могли появляться крупные экономические пространства, которые могли бы на равных конкурировать с США и американскими военными союзниками Евросоюзом и Японией. Ты открываешь национальный рынок и закрываешь себе возможность независимого суверенного развития.

Проще говоря, становление больших сильных экономик возможно только при регулярном нарушении правил ВТО теми национальными правительствами, которые намерены поднять свои страны на мировой уровень. По правилам ВТО это просто невозможно. Именно поэтому Китай, будучи членом ВТО, совершает огромные и постоянные отступления от правил, игнорирует их и нарушает, мощно защищает экономику Китая от попадания под контроль иностранных компаний. Та же Бразилия, поднимая свою оборонную промышленность и гражданское машиностроение, манкировала раздражением МВФ и МВБ. Казахстан же, даже сейчас, не будучи членом ВТО, просто образцовый дисциплинированный ученик, который четко придерживается англосаксонских правил игры. Хорошо ли это для Казахстана? Думаю, тут нет чьего-то злого умысла, так просто сложилось исторически, в 1990-е годы. Для этнических казахов овладеть финансовым (игровая динамика) мышлением и технологиями естественнее и проще, чем овладеть мышлением промышленного развития (инженерия и естественные науки), хотя 1930-1980-е годы показали, что и инженерами казахи становятся при желании очень сильными.

Развитие финансовой системы слишком опередило промышленное развитие. Настолько, что сейчас именно сложившаяся финансовая культура в Казахстане не позволяет сейчас всерьез обсуждать задачи индустриализации. Вступление Казахстана в ВТО всерьез не изменит состояние экономики Казахстана, потому что окажет намного меньший эффект, чем эффект от евразийской интеграции. Россия рядом. Россия разворачивается лицом к Средней Азии. Этот разворот глубинный, обоснованный, навсегда.

Начинается тот процесс, который на заседании Оренбургского клуба в 2001 году, на котором я выступал именно по Казахстану, замгубернатора Оренбургской области Сергей Горшенин назвал «Третьим продвижением России в Среднюю Азию». Очень точная формулировка — не возвращение России в Азию, не реинкарнация СССР, а новое продвижение, т.е. новые проекты, новые заводы, новые дороги, новая идеология, идеология труда, прогресса, созидания. И от казахстанских политиков, от казахстанских общественных деятелей, экспертов, ученых, аналитиков зависит, насколько Казахстан, казахстанцы будут активно участвовать в интеграционных проектах. Которые уже скоро будут называться не евразийскими, не интеграционными, а просто — новыми большими проектами в Евразийском союзе. Не надо ждать, пока Россия изменится, надо работать и действовать самим, на уровне страны, на уровне казахских областей, на уровне отдельных компаний. К активным и деятельным союзникам Россия всегда относится и будет относиться с уважением, понимая и принимая их интересы.