Опубликовано: Русская народная линия.
Олег Валецкий
Продолжение
Часть 1 / Часть 2 / Часть 3 / Часть 4 / Часть 5 / Часть 6 / Часть 7
В годы «Холодной войны» Тито действовал в интересах как британских, так и американских спецслужб, и как раз в интересах ЦРУ он установил наблюдение за Эрнестом Че Геварой, посетившим Югославию в 1961 году, что способствовало убийству последнего в Боливии. Вместе с тем, близкий Тито хорват Иосип Копинич, сотрудничавший с британской разведкой Ми-6 и являясь военным атташе Югославии в Турции, одновременно осуществлял сотрудничество с СССР. Так же и Иван «Стево» Краячич, генерал-полковник запаса и бывший министр внутренних дел Хорватии и ближайший сотрудник Тито, имел в доме радиостанцию для связи с Москвой и практически не скрывал этого, даже после своей отставки с должности члена ЦК Союза коммунистов Хорватии в 1968 году. Неудивительно, что связи хорватских коммунистов с Москвой сохранялись до самого распада СФРЮ.
Таким образом, спецслужбы СФРЮ были своего рода посредником между США и Великобританией с одной стороны и СССР с другой стороны, с тем, что закономерно интересы первых, главным образом, доминировали и так как раз ради интересов Великобритании Тито и создал вместе с Неру и Насером «Движение неприсоединения», дабы освобождавшиеся от колониализма страны не оказывались под влиянием СССР. В конечном итоге сами объемы западной международной финансовой помощи говорят сами за себя и так, согласно Момчило Йокичу, Запад создал из Югославии своего рода «Потемкинскую деревню», в которую вложил около 130 миллиардов долларов. На Седьмом конгрессе СКЮ Тито в 1958 году выступил с резкой критикой СССР, чье руководство обвиняло руководство Югославии в ревизионизме и в том, что, как писалось в журнале «Коммунист», Югославия не только не желает идти совместно с другими членами социалистического лагеря, но и хочет, чтобы следовали ее путем.
Внутри страны Тито заручился надежной поддержкой прежде всего сербских кадров, одновременно устранив «партизанские» кадры времен войны в ходе партийных чисток против сторонников «Информбюро», продолжавшихся и после смерти Сталина. Так, всего, согласно Йокичу, с 1948 по 1956 год из партии было исключено 75% членов с тем, что еще 275 тысяч человек прошли через «обработку» органами безопасности как лица, выражавшие симпатии к Сталину и СССР. Для восстановления числа партийцев Тито отменил партийный стаж, так что в партию вступали все, кто имел соответствующие связи, что привело к разложению партии и наводнению ее карьеристами и интриганами, которые и подчинили интересы Югославии США и Великобритании, противопоставив Югославию СССР.
Вместе с тем, с точки зрения этих партийных кадров, советская политико-экономическая модель выглядела для них не слишком привлекательно, и отмена Тито коллективизации, разрешение поездок на Запад и отказ от «ортодоксального» марксизма обеспечили югославам высокий жизненный уровень. Одновременно югославское общество не знало такой борьбы против религии и национализма, которая велась и в СССР, и в соседней сначала «просоветской», а затем и «прокитайской» Албании. Щадились чувства сербов: те же сербские восстания против турок, а также прорыв Солунского фронта в 1918 году в югославской исторической науке трактовались как «прогрессивные общественные явления». Вместе с тем совершенно ошибочно считать, что Тито вел антикоммунистическую политику, как раз наоборот: и тут была очевидна правота советских марксистов, считавших руководство Югославии троцкистским. Идеалом для Тито, как и его главного идеолога Эдварда Карделя, в какой-то мере был тот образец леволиберального общества, о котором писал Маркузе и которому в значительной мере следовали идеологи шведского социализма — своего рода предтечи современного Европейского Сообщества.
Данная модель подразумевала общество мультикультурное и многонациональное, без «пережитков прошлого» в виде партийной номенклатуры и государственного суверенитета. Тито в данном случае был последовательным учеником Маркса и Ленина и последовательно боролся со всеми «пережитками прошлого», начиная от национализма и христианской церкви и кончая великодержавными амбициями центрального государственного аппарата СФРЮ. Данные амбиции были разрушены известным «Брионским пленумом» — четвертым заседанием ЦК СКЮ, на котором создатель государственной безопасности Югославии — УДБ, носившей сначала название ОЗНА — Александр Ранкович, серб — секретарь ЦК и вице-президент Югославии, был сменен со всех своих постов и отправлен в отставку вместе со всем руководством УДБ Югославии.
Причиной тому послужила афера с подслушиванием самого Тито, которые осуществляло Управление государственной безопасности Югославии. На заседании ЦК Союза коммунистов Сербии была осуждена группа «заговорщиков» Ранковича-Стефановича, а двое ее членов — Войкан Лукич и Сырба Савич — были исключены из Союза коммунистов. Министр внутренних дел Югославии Александр Ранкович был снят с должности в 1966 году, а с ним были отправленны в отставку еще десятки работников безопасности, в основном, сербов. Добрица Чосич писал впоследствии о том, что сербские коммунисты тогда имели «комплекс гегемонистической нации», и каждое слово о неравноправности сербской нации квалифицировали как сербский национализм. После этого югославские органы безопасности, так же как и Югославская народная армия, стали комплектоваться кадрами в так называемом, национальном, а точнее интернациональном ключе, то албанская среда легко вышла из-под контроля.
Показательно, что данную аферу, в истинности фактов которой многие сомневались, разоблачила военная контрразведка — «Органе безбедности» Управления безопасности Министерства обороны Югославии. Это управление, созданное в 1946 году из третьего отдела ОЗНА, традиционно находилось под влиянием лично Тито, потому можно предположить, что Тито и организовал эту аферу, так как огромная мощь УДБ основывалась на ее всевластии и огромном числе штатных и внештатных сотрудников. Это всевластие конторы стало угрожать власти самого Тито. Вместе с тем, вскоре последовал удар и по руководству СКЮ в Хорватии, которое в 1966 году активно выступило в поддержку Эдварда Карделя, бывшего инициатором снятия с должности Ранковича.
В 1970 году в Хорватии, в том числе в рядах СКЮ Хорватии, началось движение, направленное на достижение большей самостоятельности Хорватии, названное MASPOK (masovni pokret). Несмотря на то, что в Сербии Тито считали хорватом, на самом деле последний особой привязанности к Хорватии не испытывал, и уступки хорватам в 1944-45 годах были вызваны давлением Ватикана на Черчилля. НДХ — Независимая держава Хорватия (Nezavisna Drzava Hrvatska) — была создана после захвата немцами Загреба 10 апреля, и она была провозглашенна была «усташским» политиком Славко Кватерником — зятем покойного Иосипа Франка (австриского политика — еврея по национальности), при поддержке большинства в Хорватии. Тогда к власти в ней пришли «усташи» -организация хорватских националистов, ведшая в 30-х годах террористическую кампанию против королевской Югославии. Их вождь Антэ Павелич получил звание «поглавника» (вождя), а номинальной главой стал король Томислав Второй, который играл номинальную роль. Благословение королю дал лично Папа Римский Пий XII, с которым 18 мая 1941 года лично встретился Антэ Павелич.
Первое в НДХ восстание сербов произошло в Гацко, в Восточной Герцеговине, где местные мусульмане в июне 1941 года уничтожили большую часть населения сербского села Корити [5]. Это вызвало сербское восстание против власти НДХ. Это восстание было во многом поддержано Коммунистической партией Югославии. После поражения сил усташей и домобранов (подразделения НДХ из мобилизованного населения назывались домобранами, тогда как усташи набирались из добровольцев и подчинялись лично Павеличу), был создан сербский «освобожденный» район. Восстание было прекращено после того, как итальянцы согласились расширить свою оккупационную зону на район Гацко, выведя его тем самым из-под контроля властей НДХ.
В июле 1941 года сербское восстание охватило всю Боснийскую Краину, так что к августу целые районы, как, например, район города Сырбац, а также горные районы Озрен и Маняча вышли из-под контроля НДХ. Такие же освобожденные сербские районы возникли по всей территории Боснии и Герцеговины, в частности, в сельских районах вокруг Зеницы, в Горажде, Братунце, Сребренице, Власенице и даже вокруг Дубровника, где многие сербы католического вероисповедания тогда еще считали себя сербами и присоединились к восстанию. Естественно, что костяком повстанцев стали военнослужащие Королевской югославской армии, большая часть которой (до трехсот тысяч личного состава) просто разошлась по домам с оружием и техникой. Так как в довоенной Югославии военное командование поддерживало создание милицейских четнических подразделений, в которых в основном служили сербы, то члены четнических территориальных организаций послужили организационной основой для повстанцев, практически сразу же назвавших себя четниками. В данном случае никакой особой политической идеологии эти четники не имели, но, естественно, возникнув вследствие геноцидной политики НДХ против сербов, не могли не оказаться под воздействием идей сербского национализма. Однако югославские коммунисты так же сыграли важную роль в этих событиях, достаточно быстро и умело сформировали собственные отряды партизан, перетянув на свою сторону часть повстанцев.
В саму НДХ вошли тогда большая часть территории современной Хорватии, Боснии и Герцеговины, Воеводины и она своими создателями замышлялась как «держава хорватского народа» с главенствующей ролью католической церкови. Командование вермахта после поражения Югославии временно потеряло к Сербии интерес, и на территориях Хорватии, Боснии и Герцеговины и Воеводины в июне была создана НДХ, часть побережья Далмации была включена в состав Италии, получившей также часть Словении, тогда как в Черногории был создан протекторат под итальянским военным управлением. Часть Воеводины была передана Венгрии, часть — Румынии, Болгарии были переданы территории в Южной Сербии и Македонии, тогда как большая часть Косово и Метохии вошла в итальянскую зону оккупации, в которой была созданна «Великая Албания».
На оставшейся территории Сербии был установлен режим немецкой военной администрации, и здесь были дислоцированы три пехотные дивизии (704, 714 и 717) неполного состава и пополненные личным составом старших возрастов, испытывавшие недостаток в бронетехнике и артиллерийских орудиях. Еще одна такая дивизия (718-я) была дислоцирована в соседней Боснии на тееритории созданной НДХ. Для управления Сербией немцы создали Гражданскую администрацию Сербии под руководством Милена Ачимовича, которому подчинили оставшиеся в Сербии силы жандармерии под командованием Йована Тривича. Правительство Сербии на события не имело влияние, т.к. было создано 1 сентября 1941 года после того, как партизаны Иосипа Броз Тито и четники Драже Михайловича захватили значительную часть территории Сербии, на ее территории было созданно правительство во главе с генералом Миланом Недичем, у которого в распоряжении имелись лишь относительно небольшие силы Сербской государственной стражи (Српске државне страже), а также Сербский добровольческий корпус, созданный руководителем праворадикального «югославского» движения «Збор» Дмитрием Летичем и отряды четников воеводы Косты Печанца, героя Первой Мировой Войны, не захотевшего идти в подчинение к Драже Михайловичу.
Сформированный в сентябре 1941г. для борьбы против партизан Иосипа Броза Тито, «Русский охранный корпус» хотя и был создан из русских эмигрантов в Югославии, в своем большинстве имевших югославское гражданство, был передан в подчинение командованию вермахта в Сербии [6].
Сама Сербия для Берлина уже интереса не представляла, за исключением проходивших через нее железнодорожных путей, шедших в Грецию, а также ряда предприятий горной и военной промышленности, и поэтому немцы не обращали большого внимания на жалобы правительства генерала Милана Недича о судьбе сербов в НДХ, откуда десятки тысяч сербов бежали в тогдашнюю Сербию. С перелом хода Второй Мировой войны в 1943 году на территории НДХ начало побеждать движение «партизан» Иосипа Броза Тито, имевшее прямую поддержку союзников, которые после конференции в Тегеране, по предложению Черчилля, вообще приняли решение не помогать четникам Михайловича. В армии Тито, согласно самим документам из архива ЮНА, абсолютное большинство составляли все те же сербы из Боснии и Герцеговины и из областей Лики, Кордуна, Бании и Далмации, которые и поставили под контроль многие традиционно сербские края, в первую очередь в Босанской Краине, где в Бихаче учредили свое правительство, а в Дырваре расположили военный штаб.
Вместе с тем надо понимать, что связи НДХ с Ватиканом означали и связь с Лондоном. Германия никогда не имела особого влияния на Ватикан, а вот Великобритания, как и США, имела более чем сильное влиянее на него, что, собственно, очевидно по той политике, которую вел Ватикан после Второй Мировой войны. Благодаря Ватикану, в Загребе, где традиционо было влиятельно «британское» лобби, удалось договориться о переходе многих военных чиновников и военных в ряды партизан Иосипа Броза Тито.
Тем самым в 1944 году часть военнослужащих НДХ перешла в партизаны. Однако значительная их часть – тех, кто остался верен Германии — вместе с чиновниками администрации НДХ, с их семьями и иными «буржуазными» элементами, были репрессированы после победы коммунистов. По разным данным, в самой Хорватии было убито до 90 тысяч контрреволюционеров, тогда как в Словении, согласно данным самих югославских офицеров, как, например, комиссара 51-й Воеводинской дивизии Милана Басты, были расстреляны десятки тысяч хорватских усташей и домобранов, в том числе из состава элитной «Черного легиона» Рафаэля Бобана. Естественно, для небольшой Хорватии это были значительные цифры и естественно, что в Хорватии, так же как и в Сербии, отличавшимися тесными родственными связями, существовало большое количество недовольных коммунистической властью.
Убийство в тюрьме 11 июня 1949 года бывшего секретаря организации КПЮ в Хорватии Андрии Хебранга, арестованного 7 мая 1948 года как советского агента и как пособника хорватских усташей, вызвало в среде хорватских коммунистов раздражение против Белграда. Постоянный рост недовольства в партийном руководстве СКЮ Хорватии политикой Белграда по отношению к Хорватии усугублялось полной доминированием сербских кадров в центральном аппарате СФРЮ, так что в 1969 году в нем хорватов было 22 %, а сербов 73,6%. Из Хорватии шла тогда массовая эмиграция в Австрию и ФРГ, где многие новые эмигранты устанавливали связи с «усташской» эмиграцией. Амбициозные хорваты не желали мириться с подчинением сербам, и это недовольство и выплеснулось в 1970 году, когда партийная борьба части руководства СКЮ Хорватии против центрального аппарата послужило началом общественного движения по всей Хорватии, ставшей приобретать националистические характеристики.
В декабре 1971 года на 22 пленуме ЦК Союза коммунистов Хорватии, под руководством Владимира Бакарича и при поддержке Тито, с движением MASPOK в партийных рядах было покончено чисткой «национальных» кадров во главе с Савкой Дабчевич и Мико Трипало. Органы государственной безопасности Югославии провели массовые аресты сторонников этого движения как в Хорватии, так и в соседних Боснии и Герцеговине и в Воеводине. Таким образом Тито умело покончил с амбициями партийный организаций СКЮ как в Сербии, чьим неофициальным вождем считался Ранкович, так и в Хорватии. После этого на него уже просто некому было оказывать какое-либо политическое давление.
Созданная под влиянием Эдварда Карделя Конституция 1974 года, как и само введение в правовые нормы возможности выбора национальности «югослав», было вполне логическим развитием идей югославской модели социализма.
Конституция 1974 года дававшая большие, нежели раньше, права республиканским организациям Союза коммунистов Югославии, в значительной мере расширяла базу поддержки Иосипа Броза Тито, в котором руководители республиканских организаций СКЮ видели защитника их прав от своеволия центрального аппарата. Тем самым власть Тито, подкрепляемая к тому же аппаратом безопасности, стоявшего над органами партии, не имела каких-либо серьезных противников ни внутри страны, ни вне её. Югославская Народная Армия хорошо обеспечивалась всем необходимым, ее командный кадр, благодаря высокому уровню материального довольствия, занимал в обществе привилегированное положение, а военная промышленность Югославии в интересах США осуществляла поставки в те страны, куда США по политическим причинам отправлять оружие не могли.
Аппарат государственной безопасности к тому времени превратился в государство в государстве и (согласно книге «Югославская тайна полиция 1945-1995» Марко Лопушины) этот аппарат поставил под свой контроль уголовный элемент в Югославии, многим представителям которого разрешалось выезжать в Европу, где югославы создали большое количество ОПГ. Под предлогом борьбы против «врагов народа» фактически югославские спецслужбы создали огромную мафиозную структуру, чьи представители, пользуясь тесными отношениями югославских спецслужб со спецслужбами США, Великобритании, Франции и Израиля, безнаказанно грабили и убивали по «фашистским» ФРГ, Австрии, Италии, Голландии и Швеции, но, правда, избегая появляться лишний раз в Великобритании.
Известный Желько Ражнатович — «Аркан» как раз и смог стать в дальнейшем достаточно влиятельным политиком именно благодаря подобной политике спецслужб СФРЮ и дружбе своего отца с полковником запаса военной безопасности словенцем Стане Доланцем (ставшем в 1982 году министром МВД СФРЮ).
Конечно, надо было бы быть полным профаном, чтобы допустить, что многочисленная югославская уголовная «братия», действовавшая под прикрытием югославских спецслужб, могла это делать самостоятельно. Было очевидно, что Германия, находившаяся под оккупацией военных администраций США, Великобритании и Франции, находилась в сфере полномочий спецслужб этих стран. В любой оккупированной стране деятельность тех или иных ОПГ могла осуществляться лишь по разрешению спецслужб оккупационных сил. Именно это и произошло в Германии, т.к. очевидно, что югославские спецслужбы верно служили спецслужбам вышеупомянутых стран. Тайные службы Югославии фактически представляли собой организованные преступные группировки, действовавшие в той же Германии как часть оккупационной машины в интересах США, Великобритании, Франции и Израиля.
Большая колония югославов в Германии служила тем же целям, ради которых «мировое сообщество» заселило всю Европу выходцами из Африки и Азии. То есть нужно было лишить ту же Германию былой этнической монолитности, дабы немцы не посмели восстать против своих завоевателей. Ну, а гонор сербов, по любому поводу проклинавших немцев, но при этом упорно стремившихся в Германию на заработки, хотя Югославия, в отличие от Германии, оккупирована не была, являлся, по сути, обычной демагогией. Было бы логичнее тем же сербам, раз уж они так ненавидели немцев, ехать на заработки не в Германию, а во Францию, которой они сразу после Первой Мировой войны в парке «Калемегдан» в Белграде поставили памятник.
Однако Германия, где понятие патриотизма подразумевало соблюдение законов, что для большинства сербов считалось глупостью, была куда более привлекательной для жизни. Тем более, что сербы воспринимали возможность пользоваться всеми правами в Германии как должное, хотя у себя дома тем же «братьям-русам» во второй половине 80-х годов, то есть еще до войны, такой широты прав не предоставляли. Впрочем, вскоре сербский народ получил возможность убедиться в том, что соблюдение законов имеет свой смысл, ибо государство делает сильнее, а значит, и жизнь общества становится безопаснее. Однако при СФРЮ югославский паспорт обеспечивал безвизовые поездки в большинство стран мира, и свыше двух миллионов югославских граждан, выехав на заработки в страны Западной Европы и Северной Америки, обеспечили большой приток валюты, отсылаемой их родным и близким в Югославию.
Положение Югославии — как своего рода посредника в торговле с СССР — обеспечило многим югославам достаточно высокий жизненный уровень, тем более, что предприимчивые югославы в ходе своих служебных командировок в СССР нередко занимались различного вида и частным бизнесом со своими «славянскими братьями». Морское побережье Югославии и ее горные курорты делали из Югославии привлекательное место для туризма, тогда как ее географическое положение обеспечили ей положение центра транзита грузов из стран Ближнего Востока в Западную Европу. Все это обеспечивало высокий жизненный уровень населения, и в силу этого Югославия просуществовала и некоторое время после смерти Тито.
После этого заработали заложенные той же Конституцией 1974 года механизмы, и государственно-партийные органы республик достаточно быстро СФРЮ демонтировали, согласно начерченным Иосипом Брозом Тито границам социалистических республик и автономных краев. Судьба всей СФРЮ была запрограммирована Тито как до ее распада, так и после нее. Партийные органы в СФРЮ не имели столь важного значения, как в СССР, и ключевым фактором в обществе стали органы безопасности, управляемые местным клановым обществом путем сбора компромата, подкупа, угроз и насилия. Была создана криминальная пирамида, которая могла существовать лишь при одном условии, что бы кто-то на мировом уровне закачивал в бездонную пропасть югославской экономики постоянные кредиты, а как только смысл в этих кредитах был потерян, то Югославия начала распадаться по указаниям тех, кто эти кредиты закачивал. Не менее, если не более важным было то, что Тито в СФРЮ законодательно оформил нацию «югослав».
Эта национальность, частью которой в годы СФРЮ обьявил себя небольшой процент гражадан СФРЮ, прежде всего из числа сербских номенклатурных кадров, была творением коммунистического духа. Становясь югославом, а, как правило, югославами становились сербы, человек сам себя отторгал от исторического сербского духа и тем самым становился практически врагом интересов собственного народа. В принципе же принятие коммунизма подразумевало отвержение христианства во всех соцстранах и для сербского православного народа исторически означало то, что личность переставала быть сербом. Ведь и мусульмане- «бошняки», и большая часть хорватов являются потомками сербов, принявших, соответственно, ислам и католичество. Характерно, что самыми непримиримыми врагами сербов были выходцы из краев, бывших сто-двести лет назад сербскими, как, например, мусульмане Санджака или хорваты Герцеговины. Переход этот был не всегда резким, так, например, в турецких войсках во время завоевания ими сербских земель было большое количество сербов (как и других местных христиан), как принявших ислам, так и оставшихся вроде бы христианами. В СФРЮ дело развивалось похожим образом, и иные сербы, отказавшись в годы коммунизма от православия, в той или иной мере сербами быть переставали, становясь нередко югославами.
