ФОТО: КАДР из документального фильма, снятого сотрудниками посольства США во время похорон Иосифа Сталина из окон американского посольства
Опубликовано: ЖЖ Юрия Шушкевича. .
Юрий Шушкевич
1. Введение
В массовом сознании прочно укоренилось представление, что практически весь XX век, не говоря о временах новейших, Россия провела и проводит в жёстком противостоянии с Соединёнными Штатами. Однако это далеко не так. Если вести отсчёт с 1917 года по сегодняшний день, то оказывается, что большую часть этого времени наша страна поддерживала с «мировым гегемоном» отношения вполне дружественные, а временами – даже союзнические, как ни странно об этом вспоминать.
Согласимся, что последнее очень необычно для нации, в сознании политического класса которой ещё с начала XX века Россия воспринимается как «страна Гога и Магога» и сосредоточие мирового зла, а содержащая подобные утверждения «Библия Скофильда» красуется ли не в каждом американском доме. Отчасти данный феномен объясним тем, что не все, к счастью, американские президенты являлись протестантскими фундаменталистами (подробнее см. здесь: http://y-shushkevich.livejournal.com/496
Однако имеются и другие причины американского «дружелюбия». Не претендуя на полноту, изложу их ниже. А заодно попытаюсь спрогнозировать, когда и при каких условиях финансовый суверенитет России, недостаток которого рельефнее всего проявляется во взаимоотношениях с Америкой, может быть восстановлен в полном объёме.
2. Операция по перехвату «Фонда Второва»
В первой половине XX века Соединённые Штаты имели все основания для того, чтобы вести себя с Россией максимально жёстко, однако на деле наши отношения в тот период почти никогда не уходили «в минус». Особенно после того, как в мае 1918 года в Москве при таинственных обстоятельствах был убит начавший сотрудничать с советской властью богатейший русский промышленник и финансист Николай Второв.
Но обо всём по порядку.
После Февральской революции 1917 года, одним из крупнейших спонсоров которой являлся небезызвестный американский банкир Якоб Шифф, взаимоотношения Временного правительства с властями Соединенных Штатов были более чем тёплыми, чего нельзя сказать об отношениях со свергнувшими Керенского большевиками и левыми эсерами. США немедленно выступили непримиримыми противниками новой власти – однако уже спустя шесть месяцев, к середине 1918 года, на место враждебности стал приходить нейтралитет. Этот неожиданный нейтралитет не поколебало даже участие США в интервенции 1918-1922 гг – хорошо известно, что наиболее активными проводниками идеи интервенции выступали Англия с Францией (на Дальнем Востоке – Япония), а участие в ней американских сил было носило второстепенный характер. Показательно, что именно в американской зоне оккупации на Дальнем Востоке в 1919-1919 гг сформировалось красное партизанское движение, а «оккупанты» не препятствовали действиям красных партизан против сил белогвардейского атамана Семёнова. Более того, в 1921-1922 гг именно американцы решительно настояли на эвакуации из Приморья войск Японии, которая была совершенно не прочь задержаться там навсегда. Настояли, добились результата – и отчего-то, вопреки своему извечному рационализму, ничего не попросили взамен у Москвы…
Так же практически сразу после завершения Гражданской войны началось активное торгово-экономическое сотрудничество США с Советской Россией. Первые контракты заключались через зарубежные структуры Центросоюза, которые, формально не являясь государственными, не могли быть закрыты западными правительствами в ответ на провозглашённые в Советской России национализацию и отказ от выплат по кредитам. Другой канал сотрудничества шёл через компанию «Аламерико» А.Хаммера. В 1924 году, с созданием корпорации «Амторг», отношения с США с недавно учреждённым СССР вышли на качественно новой уровень, а сам «Амторг» до установления между странами дипломатических отношений фактически выполнял функции полноценного советского представительства.
Удивительно, что в отсутствие дипломатических отношений, которые будут установлены только в конце 1933 года, сотрудничество СССР и США развивалось потрясающими темпами! Несмотря на финансовую блокаду со стороны Запада, явившуюся следствием нашего отказа от «царских долгов» и формально продержавшуюся до 1996 (!) года, банки США уже во второй половине двадцатых активно кредитовали советскую индустриализацию. Можно сказать, что практически все созданные в те годы знаковые промышленные объекты СССР, начиная от Сталинградского тракторного и Магнитки до передовых мясокомбинатов и фабрик мороженого, были построены с использованием американских денег и технологий.
Отсюда вполне понятно, что когда в ноября 1933 года дипотношения между СССР и США были, наконец, установлены, для размещения американских дипломатов выделили особняк напротив Кремля – только что построенное по проекту Жолтовского роскошное и пафосное здание по Моховой, 13. Ни одно другое государство не удостаивалось в советской стране подобной чести! Ближайшее по статусу посольство Великобритании на Софийской набережной от Кремля отделялось рекой, а топология диппредставительств Франции (Померанцев переулок, с 1938 г – Якиманка) и Германии (Леонтьевский переулок) ничем не отличалась от размещения посольств куда менее значимых стран.
Однако благостная картина советско-американских отношений в 1920-е и в начале 1930-х годов сразу же получает объяснение, если вспомнить о пришедшихся на тот же период действиях американских финансовых институтов по перехвату зарубежных активов Российской империи, после революции сделавшихся бесхозными. Об этом, правда, обычно стараются не вспоминать, а если уж вспоминают – то сразу же доводят до абсурда утверждениями вроде «похищенных американцами 50 тысяч тонн царского золота» – это в то время, как весь золотой запас России в 1913 году, крупнейший в мире, не превышал полутора тысяч. Да и украсть государственный актив, пусть даже временно оказавшийся без попечения, в современном обществе, к счастью, нельзя. В то время как украсть аналогичный актив частный – увы, возможно вполне.
Именно подобным «перехватом» американские финансисты занимались все двадцатые годы, и именно с этим связаны и дружелюбный американский нейтралитет по отношению к СССР, и активное экономическое сотрудничество с нашей страной, которому отсутствие дипломатических отношений нисколько не было помехой.
Дело обстояло следующим образом.
В районе 1910-1912 гг император Николай II передал принадлежавшие ему лично зарубежные ценные бумаги номинальной стоимостью 50 миллионов золотых франков в доверительное управление группе отечественных предпринимателей, которым надлежало использовать этот актив с целью финансирования создания технически передовых отраслей и мягкого вытеснения иностранных собственников из российской промышленности.
Руководителем траста, размещённого в Швейцарии, являлся Николай Второв, который буквально за несколько лет из фабриканта средней руки сделался богатейшим (разумеется, после самого Царя) человеком в стране.
В перечне достижений этого удивительного проекта – покупка Второвым банка Юнкера с созданием на его базе крупнейшего частного банка в стране – Московского промышленного банка, строительство первого электрометаллургического комбината, создание сподвижниками Второва передовых предприятий в области электротехники, двигателестроения и химии, а также уверенное вытеснение из нефтяного сектора страны иностранных собственников, среди которых были такие тузы, как рокфеллеровская Royal Dutch Shell и ротшильдовская БНИТО.
Схема работа траста была достаточно простой: под залог помещённых в него акций и закладных ведущих французских банков, на тот момент наиболее богатых и мощных в мире, Второв через свой банк привлекал в развитие отечественной индустрии или выкуп акций нефтяных обществ дешевые кредитные деньги. Ну а поскольку между деньгами и объектами их приложения не имелось паразитических прослоек, механизм работал удивительно результативно!
В 1917 году Второв, в отличие от большей части российской буржуазии, не стал эмигрировать, а в 1918 году даже пошёл на сотрудничество с большевиками. В частности, весной восемнадцатого им была организована в Москве… «красная» фондовая биржа. Это была закрытая биржа для иностранцев, на которой под имя и авторитет Второва иностранные собственники, прежде всего немцы, с которыми у Советской России после Брестского мира вновь налаживались отношения, имели возможность за несколько месяцев до национализации продать свои русские активы. Со стороны можно подумать, Второв оплачивал беззакония большевистского режима – однако значительно правдоподобнее выглядит версия, согласно которой имела место договорённость: Второв помогает Советской России избежать международной изоляции, а в обмен на это новая власть выдаёт ему мандат на управление всем российским хозяйством.
Кстати, еще в годы Первой мировой войны по инициативе и на деньги Второва под руководством Вернадского была разработана подробнейшая программа индустриализации России, полностью сбалансированная по ресурсам, рынкам сбыта и подкреплённая реально имевшимися в распоряжении у Второва финансами. И именно энергетический раздел этой программы, позже буквально слово в слово переписанный ленинскими экономистами, стал знаменитым Планом ГОЭЛРО, а позднее чётко по ней осуществлялось размещение объектов сталинской индустриализации. Если бы Второв не погиб в мае 18-го, то, как знать, лавры Куйбышева и Орджоникидзе с высокой степенью вероятности могли достаться именно ему.
Тем более, что в распоряжение Второва по-прежнему находился уникальный финансовый актив, благодаря которому красная Россия могла достаточно безболезненно осуществить промышленную революцию, прерванную мировой войной.
В мае 1918 года Второв был застрелен неизвестным в своем московском особняке. При этом многие из последующих событий – от мятежа левых эсеров, убийства царской семьи по распоряжению Свердлова вопреки категорическому запрету Ленина, покушения на самого Ленина, таинственной поездки главы ВЧК Дзержинского в Швейцарию в октябре 1918 г, странной смерти Свердлова, убийства в Ялте деникинскими контрразведчиками московского фабриканта и гражданина Франции Юлия Гужона, знавшего о фонде Второва, и многое, многое чего ещё – получают объяснение в контексте поиска ключей ко второвскому фонду и развернувшейся за него борьбы.
История борьбы за фонд Второва стоит того, чтобы рассказать о ней отдельно, интересующимся могу рекомендовать 46-минутный документальный фильм на сей счёт:
Здесь же, не вдаваясь в детали, скажу, что дальнейшая судьба фонда оказалась связанной с планами США по стяжанию мировой финансовой и, как следствие, политической власти.
До 1914 года главной мировой валютой являлся франк, а в трастовом фонде как раз находились акции и закладные оперирующих с ним ведущих французских банков, отчего их реальная стоимость многократно превышала номинальные 50 миллионов франков. После окончания войны французские банки из-за страшного дефицита ликвидности оказались в кредитной кабале у банков США. Невозможность расплатиться по заокеанским кредитам привела к тому, что к 1927 году банковский сектор Франции практически полностью перешёл под американский контроль. И очень похоже, что для «контрольного пакета» как раз недоставало тех самых акций и векселей, которые в начале века Николай II поместил в швейцарский траст.
Однако присвоить чужие ценные бумаги из оставшегося бесхозным трастового фонда американские финансисты просто так не имели права. Зато их можно было аккуратно изъять ради какого-либо всемирно значимого дела, находившегося бы под американским контролем. При этом заручившись молчаливым согласием властей страны-правопреемника не чинить препятствий и не поднимать шума.
Так что удивительная дружба Америки с СССР в период 1925-1933 гг объясняется именно подобного рода негласной договоренностью: советские власти не препятствовали американцам планировать и проворчивать операции с номинально частными, но по сути принадлежащими России ценными бумагами, имея в ответ политический нейтралитет и бурное развитие взаимной торговли.
А операции с Фондом Второва сводились к тому, что он готовился к передаче в капитал созданного Лигой наций Банка международных расчетов (BIS, или Bank for International Settlements) – этот первый в истории международный банк со штаб-квартирой в швейцарском Базеле работает по сей день и считается закрытым клубом для центробанков (включая Центральный Банк России), специализирующимся на балансировании расчётов и свопах высшего уровня. В результате капитал BIS, формально принадлежащего мировому сообществу, но в реальности управляемому американцами, на 80% оказался оплачен русскими ценными бумагами. Ну а главнейшей задачей BIS являлся выкуп у правительств стран-победительниц в Первой мировой прав требования по германским репарациям – это была грандиозная финансовая операция своего времени, осуществляемая на основании «планом Юнга», также разработанным Лигой наций, но исполняемым под американским контролем.
Первоначальный репарационный долг побежденной Германии был определен Версальским договором в 270 миллиардов золотых марок, что эквивалентно 100 тысячам тонн золота (это в 70 раз больше золотого запаса России в 1913 году). К 1930 году он был сокращен до 114 миллиардов, а в последующие годы назывались суммы не только в разы меньшие, но и сам вопрос репараций всё реже и реже озвучивался публично и был формально закрыт в 2010 году несколькими совершенно символическими платежами. Простодушной публике предложили принять на веру прощение Германии подобных колоссальных денег – что с учётом Второй мировой и Холокоста выглядит куда как странно. На самом деле, германский репарационный долг за Первую мировую был не списан, а реструктурирован в непубличные долговые инструменты в процессе исполнения «плана Юнга».
Банк международных расчётов, опираясь на внушительный «русский капитал», смог аккумулировать значительные финансовые средства, с помощью которых американские банки, выкупая права требования по репарациям, к началу 1933 года перевели большую часть долгов Германии в частные облигации, аналогичные нынешним евробондам. Таким образом, свершилась финансовая операция потрясающих значимости и масштаба: Соединённые Штаты, практически не понеся потерь и ущерба в Первой мировой, за счёт поверженной Российской империи и ослабленной войной Франции взяли Германию под единоличный финансовый контроль!
Ну а мы, подыграв американцам,– не знаю, по недомыслию ли, или в результате тайных договорённостей,– получили от них благожелательный нейтралитет и содействие в индустриализации. Вероятно, что это был тот максимум, на который мы могли претендовать: ведь после гибели Второва и убийства царя Николая никаких легальных возможностей вернуть доступ к трасту у советской власти не имелось. Правда, на всякий случай родственникам Второва была обеспечена максимально возможная в СССР безопасность, репрессии их не коснулись.
Когда же все нужные американским финансистам транзакции с Фондом Второва были завершены – стало возможным и установить с его бывшими хозяевами дипломатические отношения!
Перед установлением дипотношений США настояли на подписании особого меморандума, в котором СССР юридически отказывался от любых претензий к Соединённым Штатам, которые могли образоваться в период с 1917 по 1933 годы. Считается, что этим меморандумом американцы снимали риск претензий за интервенцию 1918-1922 гг, хотя на самом деле речь шла о претензиях совершенного иного рода и масштаба.
Так что вполне понятно, почему посольству США было выделено лучшее и ближайшее к Кремлю здание!
Ну а в качестве завершающего аккорда американская сторона добилась согласия Сталина на размещение резиденции американского посла не где-нибудь, а именно в арбатском особняке Николая Второва – в знаменитом ныне «Спасо-Хаусе». В этом – не только символизм, но и лицемерное гарантирование американской стороной своей непричастности к судьбе царского фонда. Ведь в случае, если бы правда всплыла, американцы отныне всегда могли заявить, что самостоятельно нашли в особняке банковские шифры и законно вступили во владение швейцарским активом, в то время как сомнительные операции конца двадцатых осуществлялись с фондом якобы без их ведома и участия.
Не случайно, наверное, что Михаил Булгаков, побывав в декабре 1933 г на новогоднем приеме в «Спасо-Хаусе», срисует с американского посла У.Буллита образ Воланда, а сам приём превратит в знаменитый Бал Сатаны!
3. Программирование Второй мировой
Демонические аналогии в нашей истории вполне уместны, поскольку развитие дальнейших событий понеслось по сценарию поистине дьявольскому.
Финансовая власть над Германией, перешедшая в руки американских банков в результате описанной выше схемы, мало что значила без политического и военного контроля за самой сильной и развитой страной Европы. Ведь беспрецедентный для мировой истории объем германских репераций в случае возрождения Германии сильной и самостоятельной мог спровоцировать и прецедент в виде отказа платить!
Чтобы исключить возможность подобного отказа, Германию надлежало втянуть в новую войну с гарантированным в ней поражением. Разумеется, театром новой войны должна была стать Европа с главным полем битвы на территории России – где только германская мощь и могла быть сокрушена.
То есть, как бы ни хотелось верить в обратное и списывать вину за развязывание страшнейшей из войн на бесноватого фюрера, войну готовили по чёткому бизнес-плану финансовые элиты США. Конечной целью соответствующего бизнес-плана являлось становление Америки единственной сверхдержавой уже к середине 1940-х с одновременным превращением Германии в невиданный прежде залог под эмиссию новой мировой валюты – доллара, плюс, конечно же, «новый порядок на века», как честно сообщено на долларовой банкноте.
Роль нашей страны при этом сводилась лишь к одному – кровью истекать на полях битв ради сокрушения германской мощи, и советское руководство, чрезмерно увлёкшееся в тридцатые годы внутриполитической борьбой, элементарно эту печальную участь проглядело. Ну а народ, как всегда, по полной оплатил чужие счета.
Любопытно, что гитлеровская Германия, несмотря на оказываемые ей финансовую и техническую поддержку, долгое время оставалась неготовой к серьёзной войне, тем более к войне против Красной Армии, считавшейся в тридцатые годы сильнейшей в мире. Чтобы убедить Гитлера в том, что советская военная мощь – не более чем миф, британской разведке (у США в ту пору собственных разведывательных органов не имелось) пришлось организовать компрометацию маршала Тухачевского, спровоцировавшую немедленную расправу с большей частью комсостава РККА. О деталях этой малоизвестной спецоперации можно прочесть здесь:
Все эти события – и план Юнга, и программирование Второй мировой, если постичь их негласные взаимосвязи, создают ощущение поистине дьявольской мистерии, вселенского бесчинства тёмных сил, извлечённых из веками затворявшей их бездны магией творцов новой мировой валюты. Достаточно лишь вспомнить, что 15-летний льготный период по германским облигациям, выпущенным в 1930 году, истекал в 19450-м – то есть и год Победы был заранее известен, и чудовищное жертвоприношение предопределено!
Думаю, что Сталин, обладавший недюжинной интуицией и опытом религиозного осмысления истории, после войны в полной мере осознал, какого рода опасность несёт расположившийся напротив от Кремля американский посольский дом, выкрашенный в ядовито-жёлтый цвет, и оттого в конце сороковых добился переноса посольства США на улицу Чайковского (Новинский бульвар), где оно пребывает и поныне. Но переезд затянулся, и завершился лишь после смерти Сталина, выигравшего великую войну, но не сумевшего переиграть финансовых чародеев.
А в условиях наступления новых времён «американские партнёры» готовили для нас новые предложения.
4. Маяки конвергенции
При всей бесчеловечности американских планов по отношению к нашей стране в тридцатые годы, уничтожения России в них не предполагалось (кровопускание в войне с Германией – не в счёт, чужие жизни в Америке считать не принято). Напротив, множились и укреплялись планы по сближению советской и американской систем – разумеется, при верховенстве последней.
Теоретической основой подобного сближения явилось сходство отношений присвоения и перераспределения общественного прибавочного продукта при социализме и «финансовом капитализме». Если говорить коротко, то оба строя одинаков отменяли ключевое для классического капитализма отношение, в рамках которого собственник средств производства отчуждает и присваивает созданную чужим трудом прибавочную стоимость (после прихода к власти Ф.Рузвельта идеи Маркса получили в Америке новое прочтение). В Америке же задолго до нашего 1917 года в результате принятия антитрестовского закона был сломлен хребет традиционному капитализму, и отныне собственность на средства производства неумолимо перетекала от старомодных буржуа к финансовым институтам, на которых антитрестовские лимиты не распространялись. Ну а технологии перераспределения прибавочного продукта финансово-корпоративной аристократией и «пролетарским государством» в своей сущности были друг другу эквиваленты!
Имелся ещё один момент, роднивший два внешне несовместимых строя: поиск новой системы мотиваций. В эпоху классиков марксизма мотивацией считались голод и нужда; в довоенном СССР заметную мотивирующую роль играло насилие, однако оно считалось мерой временной, и для прекрасного коммунистического будущего надлежало изобрести нечто другое, основанное на согласии, сознательности и т.п. В Америке же это «другое» изобрели и с успехом апробировали – люди лояльны и мотивированы, когда они должны и пребывают под властью неотменяемого денежного долга! Когда они должны много и, желательно, пожизненно – за жильё, обстановку, за автомобиль, медицину, образование… Благодаря этому нехитрому механизму финансовые организации и отлично зарабатывали, и расширяли рынок, и формировали общество нового типа!
В предвоенном СССР кредиты не были распространены, однако их роль играл долг социальный: за усердие и лояльность граждане получали блага, объем которых экспоненциально возрастал по мере усложнения их труда – так, квалифицированный рабочий получал в месяц 400-600 рублей, чиновник – 1000, ученый – более 1500, состоявшийся писатель – от 5 до 10 тысяч, всесоюзно известный деятель культуры – до 140 тысяч (именно таким был месячный доход певца Вадима Козина незадолго до ареста). Ну а аналогом привычного для Америки финансового банкротства у нас являлось «выпадение из обоймы», не говоря про лишение прав, объявление врагом народа и т.п. Трудно сказать, какой из двух механизмов человечнее и лучше работает – оба хороши! Но в то же время они оба и решали единую для двух систем задачу!
Думаю, что именно в силу схожести подобных проблем и понимания общности технологий их решения Сталин и Рузвельт искренне, по-настоящему дружили и, чтобы ни говорили сейчас, вели страны к сближению. Не случайно на пике этого сближения, в 1944 году, крупнейший социолог той эпохи Питирим Сорокин, проведший молодые годы в России и состоявшийся как учёный с мировым именем в США, издал концептуальный труд «Россия и Соединённые Штаты», в котором научно обосновал сближение, или конвергенцию, двух внешне столь далёких друг от друга социально-экономических систем.
Теория конвергенции, в дальнейшем развиваемая Д.Гелбрэйтом, У.Ростоу, Я.Тинбергеном и другими известными учёными, на многие годы сделалась одним из ведущих направлений в мировой социологии и политологии, сыграв положительную роль в формирование условий для политики «разрядки» в 1970-е годы. Однако в силу многих причин осуществиться ей не было суждено.
Но если бы конвергенция всё же состоялась, изменившийся Советский Союз напоминал бы, скорее всего, нынешнюю Южную Корею: 100% проамериканский правящий класс, которому в то же время позволено осуществлять внутреннее управление с использованием авторитарных методов и с опорой на традиционные ценности. Государственная собственность в промышленности концентрировалась бы в корпорациях, аналогичных южнокорейским Samsung, Hyundai и Daewoo, а в финансовой сфере главенствовали бы заокеанские банки.
5. Новый старый курс
Конвергенция двух систем и держав имела неплохие шансы состояться, если бы не была сокрушена появлением у США монополии на ядерное оружие.
Как только стало понятно, что невиданная прежде атомная бомба скоро станет реальностью, Рузвельт в результате отравления был спроважен на тот свет, а его «новый курс» в части сотрудничества и сближения с СССР – демонтирован. О неественной причине смерти президента США советская разведка сразу же проинформировала Сталина, об этом вполне открыто рассказывали студентам первых наборов МГИМО, и именно с соответствующего вопроса Хрущев начинал общение с Кеннеди на встрече в Вене в мае 1961 года.
Пришедший на смену Рузвельту новый президент США Г.Трумэн настолько кардинально изменил курс американской политики, что это привело не только к первому раунду «холодной войны», но и впечатляющему разгрому леволиберальных течений в США, по-привычке продолжавших ориентироваться на старые конвергенционные идеи. Примечательно, что наряду с преследованием «красных», Америку при Трумэне накрыла и волна антисемитизма, поскольку сторонников объединительного курса в еврейской среде было чрезвычайно много. При этом американские евреи попали «под раздачу» на год раньше советских – в 1947 году.
Ну а поскольку американский народ в сороковые годы ещё и сохранял не до конца выхолощенное христианство, то президент с фамилией, созвучной с божественным именем, и при этом успевший умертвить четверть миллиона душ в двух ядерных бомбардировках (ибо True Man в англосаксонской религиозной традиции – одно из имён Сына Божия), очень многими воспринимался как подлинный Антихрист.
Мистически, наверное, это так и есть, поскольку именно при Трумэне был утрачен шанс на то, чтобы после всех чудовищных жертв первой половины XX века посредством союза СССР и США, пусть даже и не до конца равноправного, добиться в мире относительной гармонии.
6. Доктрина Киссиженджера
Благодаря быстрому ответу СССР на американский ядерный вызов и началу формирования стратегического паритета, «новый старый курс» Трумэна продержался не более пятнадцати лет: к началу президентства Кеннеди в 1961 году сделалось очевидным, что отношения с СССР необходимо переводить на иную основу. Правда, из-за авантюристических действий Хрущёва, воспринимавшего молодого американского президента как «зелёного мальчишку» и в ходе Карибского кризиса едва не спровоцировавшего с Америкой полноценную ядерную войну, а также из-за пришедшейся на последующие годы американской «ответки» в форме вторжения во Вьетнам, нормализация отношений затянулась до начала семидесятых.
Общеизвестно, что начало политике разрядки было положено в годы президентства Р.Никсона (1969-1974) при активном участии разделяющего идеи конвергенции Г.Киссинджера, который в 1969-1975 гг занимал пост советника по нацбезопасности, а в 1973-1977 гг – госсекретаря США.
Леонид Брежнев не имел ничего против сближения с Америкой, однако высшее партийное и военное руководство, не менее чем наполовину представленное в те годы выходцами с Украины, выступало категорически против, поскольку прекрасно осознавало, что в случае даже малейшей модификации политической системы СССР им не удержать постов и власти, державшихся на коммунистическом начётничестве и разросшихся коррупционных связях.
Я не случайно упомянул про засилье украинцев в высших эшелонах власти СССР, поскольку именно выходцы из Украинской ССР со всей своей природной «упёртостью» наиболее рьяно в те годы защищали окостеневающую коммунистическую доктрину. Из-за этого свои предложения для советского лидера команде Киссинджера приходилось продвигать через маловлиятельных советников и референтов ЦК и МИДа, что резко снижало эффективность подобной работы. Показательно, что предложения касательно интеграции советской финансовой системы в мировую с постепенным переходом рубля к свободной конвертации американцы были вынуждены транслировать через родившегося в ярославской глубинке Александра Яковлева, одного из немногих, кто в тогдашнем ареопаге был в состоянии подобные материи осмысливать,– однако Яковлев, находясь на должности советского посла в Канаде в фактической политической ссылке, не имел в ту пору ни малейших возможностей выносить подобные идеи на уровень Политбюро.
Если бы американские предложения оказались восприняты высшим политическим руководством СССР, то в параллели с начавшей осуществляться тогда же «косыгинской экономической реформой», ориентировавшей госпредприя на прибыль и хозрасчёт, «переход к рынку» состоялся бы на 15 лет раньше пресловутых гайдаровский реформ и был бы гарантированно более плавным и взвешенным.
Принесло бы подобное развитие событий нашей стране пользу – судить не берусь. Издержки, потери и жертвы, которые Россия почти непрерывно несла с 1917 года благодаря деятельному участию в её судьбе «американских партнёров», чрезвычайно затрудняли выработку собственной дееспособной модели развития. Отсюда выбор наш, увы, и к середине семидесятых, и к началу горбачёвской перестройки объективно был невелик.
7. О финансовом суверенитете
Представленный выше анализ взаимоотношений с Америкой в полной мере показывает, что полноценным суверенитетом наша страна, к сожалению, после 1917 года не располагала.
Вначале, не сумев уберечь Второва и позволив свердловской клике расстрелять Царя, мы потеряли суверенитет над ценнейшим активом, который в век становления мировых денег мог обеспечить стране авторитет, влияние и процветание.
В тридцатые годы, оказавшись в чрезвычайной зависимости по проектам индустриализации, мы не решились открыто противодействовать планам США по установлению над Германией финансового контроля, который мог быть обращён в контроль политический исключительно через новую войну. И необъяснимо отрёкшись от поддержки германских социал-демократов, единственно способных помешать Гитлеру взять власть в 1933-м,– сделали своё участие в предстоящей чудовищной войне неизбежным.
Единственный период, когда СССР во всех отношениях мог действовать как суверенное государство – это время с 1944 года и по конец 1960-х. В дальнейшем стала формироваться и нарастать до критических величин зависимость страны от валютной выручки по продаже нефти на западных рынках, от импорта технологий и особенно продовольствия, в ту пору представленного миллионами тонн американского и канадского зерна.
К 1990-1991 гг бесконечно разросшиеся экономические зависимости дополнились также зависимостями политическими: и Горбачёв, и Ельцин, и лидеры республик в последние годы существования СССР в той или иной степени находились под политическим контролем со стороны США. Благодаря этому к началу 1992 года Америка могла творить на руинах Советского Союза буквально что угодно. И видимо, исключительно из боязни потери контроля над советским ядерным арсеналом, тогдашний президент США Д.Буш-старший не стал в тот год окончательно Россию добивать, хотя всё для этого было готово.
Тем не менее, как суверенное государство наша страна должна была навсегда исчезнуть к 2002-2003 гг, когда на основании заключённых при Б.Ельцине соглашений с США об обеспечении безопасности российского ядерного арсенала все боеголовки надлежали быть собранными на нескольких спецскладах, которые в известный час должны были быть взяты под контроль американскими коммандос, на регулярной основе участвующими в их «охране». К счастью, осознание военно-политическим руководством России сей невесёлой перспективы запустило механизм «добровольной отставки» Б.Ельцина в конце 1999 года с передачей власти Владимиру Путину.
Удивившая в ту пору многих мягкость нового президента России в отношениях с Соединёнными Штатами объяснялась тем, что В.Путину требовалось время для формирования условий, позволивших бы кабальные договорённости не исполнять. Такие условия начали складываться лишь после того, как в 2003 году США прочно завязли в Ираке, незадолго до этого неосмотрительно выйдя из договора 1972 года по ПРО. Первым рубежом восстановления нашего суверенитета в отношениях с Америкой стала, как известно, «мюнхенская речь» российского президента в 2007 году, вторым – воссоединение Крыма в 2014-м.
Поэтому сегодняшние отношения России с Соединёнными Штатами, несмотря на неспадающую напряжённость и накал,– наиболее равноправные и честные едва ли ни весь минувший столетний период!
Но в то же время полноценным суверенитетом над финансово-кредитной сферой Россия по-прежнему не обладает, поскольку не имеет альтернативы системе отношений пресловутого «вашингтонского консенсуса», увязывающей денежную эмиссию с поступлением в экономику валют «высшего достоинства» – доллара и евро. Теоретических альтернатив «вашингтонскому консенсусу», разумеется, не счесть, а вот практической – нет, ибо для суверенной эмиссии требуется наличие чрезвычайно ёмкого и многоканального рынка, становление которого без первоклассной валюты по определению невозможно. И как этот порочный круг разрубить – пока абсолютно непонятно.
Приходится признать, что Россия, не имеющая в мире равных себе по умению и готовности отстаивать суверенитет и земли вооружённым путём на полях сражений, вчистую проигрывает на полях финансовых битв. Единственный свой шанс стать в этой сфере одним из ключевых игроков, опершись на оставленный Царём швейцарский траст, мы бездарно упустили в обмен на американские кредиты и станки для «первенцев индустрии», а в дальнейшем лишь с той или иной скоростью следовали в кильватере американский идей и политических настроений. А ныне – единственно из-за риска полностью лишиться доступа к мировым финансовым рынкам не в состоянии решить проблему Донбасса и Новороссии энергичным силовым ударом, обрекая миллионы соотечественников на прозябание под гнётом неонацистского киевского режима!
Обнадёживает лишь одно — сегодня, когда в процессе движения цивилизации к новому технологическому укладу с неизбежностью будет меняться и основа мировых денег, у России появляется шанс неблагоприятную парадигму изменить. Поэтому пора, наконец, начинать об этом серьёзно думать, не забывая об остальном.
