ФОТО: Киргизско-русская свадьба Айбека и Людмилы, ЗАГС города Ош (Южная Киргизия, 9 сентября 2007 г.: Центрально-Азиатский журнал [www.ctaj.elcat.kg].
Опубликовано: Брусина О.И. «Замужем за нерусским»: Что это значит в Средней Азии? // Лига Наций. 29.11.2000. С. 10-11.
Брусина Ольга Ильинична
Об авторе: БРУСИНА Ольга Ильинична, старший научный сотрудник Центра азиатских и тихоокеанских исследований ИЭА РАН, группа Средней Азии. Кандидат исторических наук, в 1987 году защитила кандидатскую диссертацию по теме: «Славяне в сельских районах Узбекистана. Этнические и социальные процессы. Конец 19 — конец 20 века». В 1983 году окончила кафедру этнографии исторического факультета МГУ им. Ломоносова, в 1987 заочную аспирантуру Института этнологии и антропологии РАН (ИЭА РАН). С 1988 по н.в. работает в ИЭА РАН. Круг научных интересов: обычное право мусульманских народов Средней Азии, славянское население Средней Азии, среднеазиатские диаспоры в России, межнациональные отношения, миграционные процессы. Монография «Славяне в Средней Азии. Этнические и социальные процессы. Конец 19 — конец 20 века». М., «Восточная литература». 2001. — 240 стр. Имеет более 50 печатных работ.
Любовь, и только любовь, достаточна, чтобы в семье уйти от научных отстраненных этнографических и антропологических штудий. Дальше могут быть культурно-психологические конфликты, но ведь чаще всего они преодолеваются. В этом, может быть не сухо научный, но реальный посыл русского антрополога и этнографа О.И. Брусиной.
Твои глаза — разбойники,
Воруют, убивают.
Ресницы — горы темные,
Разбойников скрывают.
В конце 1980-х — начале 1990-х годов я проводила исследования в бывших переселенческих селах, основанных выходцами из России на рубеже ХХ века в Средней Азии. Анализируя собранные материалы, я пришла к интересному выводу: отношения между переселенцами и коренным населением всегда складывались так, что между ними непременно сохранялась определенная дистанция. Благодаря этому ни узбеки (или представители других народов), ни славяне-старожилы, хоть и жили бок о бок, не рисковали утрать свою этническую идентичность.
Единственным случаем, который мог бы изменить ситуацию, был брак с представителем другого народа. Как правило, только славянские женщины выходят в Средней Азии замуж в мусульманскую семью. Наоборот бывает крайне редко. Очень сложно встретить узбечку или таджичку, которая была бы женой русского или украинца. Для мусульманина женитьба на женщине иной веры не нарушает принципиально ни норм шариата, ни традиций, тогда как отдать девушку-мусульманку за иноверца — это уже серьезное отступление от принятых в азиатском обществе устоев.
В узбекско-, таджикско-, туркменско-славянских браках национальность детей почти всегда выбирается по отцу — представителю коренного населения. В семьях такого типа детей больше, чем в славянских, в среднем, включая молодые пары, 3,5 детей на семью. В славянских же семьях в Средней Азии редко бывает больше двух детей. В смешанных семьях, где муж — узбек, таджик, киргиз или туркмен, он обычно имеет хорошее образование и специальность. В тех селах, где я работала, таких семей было двадцать восемь. Из них в восьми супруг был начальником или служащим со специальным образованием, еще в девяти — шофером, механизатором, то есть, квалифицированным рабочим. И только в трех семьях муж был рядовым колхозником — самая массовая профессия у сельских узбеков и таджиков.
Жизнь таких семей — обычно наглядный пример сложностей, которые ждут людей, решившихся на смешанный брак.Особенно это касается женщин, оказывающихся в непривычном мире традиционной мусульманской семьи. Не случайно смешанные браки между местным славянами-старожилами и представителями коренного населения — исключительно редкое явление. «Мы тут с узбеками хорошо живем, — рассказывала жительница с. Верхневолынского Сырдарьинской обл. (Узбекистан), — но в семью их — такого не надо».
Почему же старожилы избегают подобных браков? Обычно главную роль играют культурные различия («Все-таки у русских своя культура, своя национальность, пусть рыжий-конопатый, но наш»). Кое-кто испытывает по отношению к «ним» некое чувство превосходства: «Это какой позор-то! Чтобы моя дочь или внучка да за узбека!». Жители многонациональных сел отлично знают, наколько глубоки культурно-бытовые различия между славянскими и среднеазиатскими семьями. В свое время многие русские даже строго запрещали дочерям встречаться с парнями-мусульманами, особенно с узбеками, таджиками и турками. При этом татарин, в том числе крымский, не считался плохой партией: «Это культурная нация…». Русско-татарские семьи — обычное явление в селах, их сравнительно много, хотя некоторые родители и пытаются удержать молодых от подобных браков. Обычно супруги в данном случае не испытывают особых трудностей, адаптируясь друг к другу. Эти браки считаются достаточно прочными.
Женщины-европейки, которые живут в браке с представителями коренных национальностей, в подавляющем большинстве своем не местные уроженки. История их появления в Средней Азии почти всегда одинакова: молодой парень был в армии или на учебе, на работе, познакомился с девушкой, женился, привез с собой. Несколько раз я встречала в роли супруги мусульманина женщину из местного русского села. Но исключений из правила не случалось: всегда оказывалось, что она не из старожилов, а приехала в республику незадолго до замужества. В основном это были те, кого эвакуировали из центральной России в годы войны.
Чаще всего русские женщины соглашаются на брак с мусульманином, имея очень смутное и далекое от действительности представление о том, что их ждет. Многие едут в Среднюю Азию из соображений материального благополучия и жестоко раскаиваются уже на месте («Там-то, в России, он, жених то есть, по-европейски одет, говорит, что у него здесь три дома. А сюда приезжают — что ей в глиняном доме делать?»). Нередко молодую невестку родственники мужа не принимают, а жить отдельно от них не позволяют обстоятельства. Иногда молодых пытаются развести, поскольку без согласия жениха ему уже приглядели невесту из местных. Между свекровью и по-русски «свободолюбивой» невесткой начинаются ссоры. Поэтому многие браки распадаются в самом начале совместной жизни. Большинство жен в таких случаях уезжает обратно.
Некоторые из молодых супруг выдерживают описанные испытания и дальше происходит, как правило, следующее. Женщины постепенно смиряются со своей ролью невестки в патриархальной семье, усваивают нормы поведения, принятые у местных жителей, выучивают язык и в конечном счете, как говорили информаторы, совсем «обузбечиваются» или «отаджичиваются». Чтобы, идя таким путем, сохранить брак, русской жене необходимо огромное терпение. Тогда ее начинают считать своей и хорошо к ней относиться — правда, только при условии, что она примет ислам и будет соблюдать обычаи.
С женщинами в таких случаях происходят разительные перемены. Их поведение, одежда, разговор, образ жизни становятся иногда неотличимыми от местных жительниц. Бывает, что женщина почти не помнит родной язык. Вот несколько коротких, но характерных историй: «Одну девушку из России таджик привез после армии. Первое время, как здесь жила, плакала, приходила жаловаться, а сейчас — не отличишь от таджички: по языку, по одежде (шаровары ихние носит), пять детей родила и внешне стала похожа»; «Была замужем за узбеком, обузбечилась, муж ее поколачивал по голове…»; «Одну привезли из Владимира, совсем молоденькую. Прижилась. По-русски почти совсем не говорит. Я ее по-узбекски спрашиваю: — Почему такой стала? — Не знаю…».
Однако не все русские жены, переняв среднеазиатский образ жизни, полностью отказываются от своей культуры и воспитания, от религии. Некоторые из них, чаще всего тайно, крестят детей, даже если над ребенком уже были произведены мусульманские обряды наречения имени и сунната. В единичных случаях женщины, будучи замужем за узбеками или таджиками, при этом посещают церковь и дают своим детям русские имена. Два в чем-то схожих примера — истории жизни пожилых женщин, Людмилы Борисовны и Елизаветы Филипповны из города Фергана (Узбекистан).
Брак Людмилы Борисовны — один из тех редчайших случаев, когда дочь богатого ферганского землевладельца вышла замуж за узбека. Правда, с мужем она была знакома еще с детства, а поженились молодые люди в годы раскулачивания. Людмила Борисовна пользуется большим уважением среди узбеков и сама внешне похожа на узбечку по манере одеваться и разговаривать. При этом ей удалось сохранить самостоятельный характер и православные обычаи.
Елизавета Филипповна, уроженка Винницкой области, познакомилась с будущим мужем в годы войны на своей родине. В Узбекистан приехала с маленькой дочерью от первого брака. Несколько десятков лет (!) она прожила со свекром и свекровью, не прекращая сопротивляться многочисленным унижениям и добиваясь для себя и своих детей сносных условий жизни. Старшие родственники мужа не признавали своими внуков-полукровок, женщину не однажды выгоняли из дома, но уехать совсем она не могла — не было денег и не хотелось бросать четверых детей. Ее старшая дочь — вдова. Побыв замужем за узбеком, она уже внешне неотличима от узбечки и совсем не говорит ни по-русски, ни по-украински, даже стесняется вопросов о своем славянском происхождении.
Впрочем, если супруги живут не в селе, а в городе или там, где значительна доля русского населения, события могут развиваться иначе. Особенно хорошо, если молодым есть где поселиться отдельно. Иногда в этих случаях они даже не соблюдают в должной мере среднеазиатских норм и обычаев. Про таких супругов говорят, что они «живут по-русски» или что «жена преобладает». Как правило, либо муж, либо оба супруга в таких семьях имеют образование и нерядовое социальное положение. Чаще так живут в тех семьях, где жена — местная уроженка. Тем не менее семей такого типа единицы, а иногда молодые пары, чтобы избежать влияния на свою жизнь родственников мужа, вынуждены уехать из родных мест.
По мнению русских информаторов, в таких «правильных» семьях между супругами складываются нормальные отношения. На самом деле исследования показывают: муж-мусульманин часто испытывает в таком браке серьезнейший психологический дискомфорт! Именно поэтому некоторые смешанные пары из числа тех, с кем я разговаривала, по несколько раз пробовали вернуться в большую семью — будь то по настоянию родственников мужа или по собственному желанию. Однако обычно такие попытки оказывались неудачными. В результате подобная семья окончательно обосновывалась где-нибудь в большом городе или за пределами республики, а иногда распадалась.
Характерен рассказ Зои Ивановны — украинки, жительницы села Куршаб Ошской обл. (Киргизия). Почти тридцать лет она прожила в Узгене, будучи замужем за узбеком, медиком по профессии. Работала официанткой. Узбекские традиции и родственные связи не слишком довлели над ее мужем, поскольку он был сиротой. По словам Зои Ивановны, они жили «по-русски», имели пятерых детей, дома разговаривали и по-русски, и по-узбекски. Детей не крестили, но и не делали обрезание по мусульманскому обычаю — хотя муж очень этого хотел, отец Зои Ивановны строго запретил. Постепенно муж стал сильно пить, начались скандалы. Однажды он бросился на жену с ножом, ранил ее и покончил с собой. Впоследствии Зоя Ивановна сошлась с русским старожилом из Куршаба; узбеки, родственники и знакомые ее первого мужа, обижаются, что она «живет с русским».
Обычно в смешанных семьях у супругов, которые выросли в разных, далеких друг от друга социокультурных традициях, возникают огромные трудности. Это вызвано сильными расхождениями в стереотипных взглядах на семью, ее бытовое устройство, нормы поведения ее членов. Даже если супругам удается найти компромисс, общественное мнение воспринимает это как «преобладание жены», «жизнь по-русски». Муж лишь в исключительных случаях оказывается способен переступить через всеобщее осуждение и сложившиеся стереотипы. Но в то же время и жене, если она попытается соблюдать принятые среди местного населения правила, придется практически полностью сменить культурную ориентацию. На это психологически способна далеко не каждая женщина и далеко не всегда с этим согласятся ее родители или родственники.
Наверное, русские старожилы оттого и относятся отрицательно к смешанным бракам. Это неудивительно — жизнь предлагает им слишком мало положительных примеров. Зато если славянка из старожильческого поселения все-таки выходит замуж за узбека или таджика, она имеет гораздо больше шансов, чем приезжая, наладить для себя счастливую семейную жизнь.
От редакции
Не следует понимать эту статью так, будто мы призываем кого-то «хранить чистоту крови» и на пушечный выстрел, боже упаси, не подходить к людям других национальностей. Да, славянские девушки часто выходят замуж за представителей другой культуры, не особенно представляя себе, что их «там» ждет. Но ведь и в России распадается два брака из трех! Значит, «культурный шок» не так уж связан с национальностью мужа?
Не затронут в статье и обратный случай. В жизни часто приходится видеть, как ломается психика у молодых девушек из Азии, которые вышли замуж за русских мужчин. Часто они даже не представляют себе, что могут оказаться для мужа красивой игрушкой, что их могут бросить без куска хлеба, не прописать, выгнать из квартиры, отдать на забаву друзьям или заставить делать аборт за абортом…
Проблема брака с представителем другой культуры, проблема смены обычаев, образа жизни, религии — очень болезненный вопрос для многих женщин, независимо от национальности, и, возможно, для мужчин тоже. Редакция «Профи» собирается в будущем неоднократно обращаться к этой теме. Пока что мы просим читателей делиться своими размышлениями и присылать нам собственные невыдуманные истории.
В качестве послесловия
Ветер, похитив цветы у жасмина,
Скрыл ручеек лепестков пеленой.
Ночь будет ветром, я буду жасмином,
А ручейком — та, что рядом со мной.
Миг только скрыт лепестками жасмина,
Снял с себя белый покров ручеек,
И предстает перед белым жасмином
Так же, как он, обнаженный поток…
Принц Хиндол-мирзо (Согдиана, IV в. до н.э.)
