Опубликовано: Notum.info (Челябинск). .
Игорь Панкратенко
Тема «Исламского государства» изучена сегодня очень многими экспертами. Однако для полноценного понимания вопроса нужно одно и, пожалуй, самое главное условие — побывать на территориях, подконтрольных ИГ, и увидеть, понять, проанализировать всё самому. Так считает шеф-редактор журнала «Современный Иран», кандидат исторических наук Игорь Панкратенко, не так давно посетивший ИГ в Ираке. Что реально представляет собой ИГ сегодня? Какие цели ставятся и общие ли они для ИГ в разных странах? Кто на самом деле будет воевать против России «под знаменами ИГ»? Об этом и многом другом эксперт делится своим мнением из первых уст.
Часть третья: «Исламское государство»
— Игорь Николаевич, не так давно Вы . Как Вы туда попали, в каком качестве, какие цели преследовала Ваша поездка?
— Здесь вот в чем дело… В современной российской экспертной среде существуют два подхода – консервативный и «инновационный». Первый предполагает, что исследователь должен работать «в поле», проводить многочисленные интервью на месте, подышать воздухом страны или региона. В чайхане посидеть, на рынке потолкаться, в очереди за утренним хлебом постоять и сделать еще массу вещей, которые обогащают твое понимание ситуации десятками нюансов. Так работали и работают столь чтимые мною мэтры как, к примеру, Владимир Никитович Пластун, Александр Алексеевич Князев, Андрей Арешев, Яна Амелина или наши «восходящие звезды» Лана Раванди-Фадаи и Юлия Свешникова. Список могу продолжить.
В «инновационном» подходе всего этого не нужно, достаточно иметь выход в Интернет, регулярно читать несколько статей в неделю и – бинго – ты уже «эксперт», готовый высказываться по любому поводу.
В силу возраста и воспитания я, понятное дело, остаюсь консерватором, поэтому исследовать такое явление. как «Исламское государство», не побывав в нем, считал, как бы это лучше сказать… некорректным.
Попасть туда не так уж и сложно, главное – иметь хорошие рекомендации от нужных и авторитетных людей. Они у меня были. Кроме того, руководство «Исламского государства» сейчас тоже стремится, в определенной, конечно, мере, к информационной открытости. Существует даже разработанный тамошним департаментом по общественным связям официальный документ – «Правила поведения журналиста на территории Исламского государства». В нем есть определенные ограничения, но когда ты, в общем-то, не слишком журналист, а, в основном, исследователь, это не очень мешает.
— Какую жизнь и порядки Вы там увидели?
— Впечатлений и фактов, зачастую – крайне противоречивых, на целую книгу. Если в двух словах, то основная масса населения устала от войн, переформатирований и всего прочего, а потому хочет только одного – нормальной жизни, основанной на традиционных ценностях, гарантиях безопасности и социальной справедливости. Американская оккупация, последовавшая за этим гражданская война, хаос коррупции и бандитизма при аль-Малики – от всего этого мирное население уже тошнит. Поэтому сегодня оно хочет «твердой руки», власти, которая внятно объяснит, как жить дальше и, главное, сможет это объяснение претворить в жизнь.
Разумеется, есть «партия войны», которая постоянно кричит «всех убьем – одни останемся», «весь мир будет наш», но их популярность стремительно падает. Большинство рассуждает таким образом: «Мы отвоевали свой кусок земли, теперь нам нужно на нем обустроить нормальную и справедливую жизнь». И на контролируемых территориях руководство «Исламского государства» старается сейчас эту жизнь налаживать, восстанавливать инфраструктуру, образование, здравоохранение, систему социальной поддержки и так далее. Разумеется, в силу своих достаточно ограниченных продолжающейся войной возможностей.
— Вы пишите, что «правительства и масса экспертов так до конца и не понимают, с чем имеют дело, рассматривая ИГ только как террористическую организацию, еще одну «Аль-Каиду». Что есть ИГ сегодня? Кто ими руководит? Какие цели они ставят, и кто воюет за них?
— Давайте начнем с того, что «Исламского Государства» – как некой единой квазигосударственной или же трансгосударственной структуры не существует. ИГ – это, если так можно выразиться, «облако тэгов», каждый из которых сугубо специфичен и, что очень важно для понимания, более чем автономен от руководства. Координация между филиалами ИГ в разных странах и регионах практически отсутствует, каждый из них развивается не по единым шаблонам, а в зависимости от того, как руководство филиалов понимает ислам и свои политические задачи на настоящий момент.
Еще одним фактором, добавляющим смятения в ума экспертов, является то, что для части группировок по всему миру ИГ является своеобразной франшизой. Ведь как получается – провозгласил себя частью «Исламского государства», тебя и боятся больше, и деньги на джихад с местных бизнесменов проще собирать, и пресса о тебе пишет, и конкуренты опасаются. Сплошные выгоды, чем некоторые группировки и пользуются. Кроме того, и для местных властей есть в этом свои положительные стороны: «У нас тут ИГ появилось, срочно дайте денег на укрепление безопасности и отражение террористической угрозы».
Поэтому сегодня говорить об ИГ «в общем» — признак непрофессионализма. Год назад – вполне можно было, сейчас уже никак, нужно обязательно уточнять – об «ИГ» в какой стране идет речь. В Ираке — это квазигосударство, в Сирии — это одна из сторон гражданской войны, поддержанная извне, в Ливии – местная группировка, ведущая борьбу за контроль над территорией и ресурсами, в Средней Азии и на российском Северном Кавказе – это, большей частью, откровенная франшиза.
Что касается сегодняшнего «Исламского государства»» на территории Ирака, то здесь все сложнее. На мой взгляд, мы имеем дело с двумя процессами. Первый — создание квазигосударства. Второй — социальная революция под знаменем ислама. Причем, не с ублюдочными «цветными» событиями, которые были только и исключительно верхушечными переворотами, а с самой что ни на есть революцией классической, со всей ее противоречивостью, неразберихой, борьбой различных курсов в ее руководстве и кровавыми издержками.
ИГИЛ в Ираке изначально был, если так можно выразиться, «винегретом», в котором смешались интрига ЦРУ, интересы верхушки племен, саудовские деньги, нефть Мосула, протест суннитов, подполье из бывших офицеров саддамовской армии и активистов БААС и много чего еще. Но выступление этой группировки год назад дало толчок глубинным социальным процессам не только в Ираке, но и в регионе в целом. И перед руководством ИГИЛ в Ираке вскоре стал вопрос – либо «оседлать» эти процессы, приступив к государственному строительству, либо повторить судьбу «аль-Каеды», которая превратилась, по сути, в сектантскую группировку, у которой нет шансов не то что на успех – на выживание.
Победили сторонники государственного строительства, была сформулирована на основе учения Ислама идея справедливого «Халифата» — и после этого события начали развиваться уже по сценарию социальной революции, поддержанной широкими массами не только в Ираке, но и в регионе.
Но нужно понимать и другое. Любой политический процесс – диалектичен, единство и борьба противоположностей и так далее. В самом руководстве ИГ в Ираке есть крыло «государственников» и есть крыло «джихадистов-интернационалистов», а между ними – фракции со всей палитрой политических оттенков. Кроме того, не будем забывать, все это происходит под исламскими лозунгами, а ислам – религия с огромным адаптационным потенциалом, способная гибко реагировать на вызовы современности, религия, в которой даже в рамках одного мазхаба возможны варианты. Весь этот клубок противоречий трудно распутывается, динамика процесса стремительна, а потому и возникают серьезные проблемы с адекватной оценкой того, чем же в действительности сегодня является «Исламское государство» как на территории Ирака, так и в остальных частях света.
— Зачем ИГ нужны множественные казни и расстрелы на всем пространстве территорий, которые они захватывают? Вообще, кого ИГ записывают в свои враги?
— Зачисление в список врагов происходит по универсальной формуле, действующей во всем мире, – «кто не с нами, тот против нас». Дальше – начинаются нюансы в отношении цели террора. По большей части, он, конечно, решает задачи устрашения противников. Где-то – вытеснения конфессиональных и национальных групп, признанных «нежелательными элементами». Где-то – это символическое действо, послание окружающему миру и, в первую очередь, Западу. Отсюда и эти красно-оранжевые комбинезоны на публичных казнях: «Смотрите, одетых в эту робу наших братьев пытали, унижали и убивали в Абу-Грейбе, Гуантанамо и других секретных тюрьмах, сейчас заключенные и палачи поменялись местами, задумайтесь над этим».
Другой вопрос, что некая особая и из ряда вон выходящая жестокость ИГ – это все-таки миф, создаваемый масс-медиа стран, входящих в «антитеррористическую коалицию». Этнические конфликты и гражданские войны конца XX – начала XXI века давали примеры жестокости куда как большей, все зависит от того, как показать.
— В своей статье Вы упоминаете о европейцах в ИГ. Что ими движет?
— Опять же, все зависит от того, куда конкретно они едут. Есть те, кто едет на войну и за приключениями. Но в отношении большинства уехавших – еще раз повторю: ИГ дало людям идею создания государства, построенного на принципах справедливости, тех, которые существовали в раннем исламе, во времена праведных халифов. Для европейского и российского сознания это дико и чуждо: как можно бросить комфорт общества потребления, сытость, супермаркеты, стабильность будней — и уехать воевать за Идею? Причем, в гораздо худшие бытовые условия и с постоянным риском для жизни.
На самом деле нет никакого «феномена европейцев в ИГ». Просто в массе своей обывателю и политикам с мышлением обывателя такое не понять. А для людей, готовых отстаивать свои религиозные и политические убеждения с оружием в руках, готовых при необходимости отдать за них свою жизнь, для людей, которые не считают общество потребления пиком развития цивилизации, – в этом нет ничего необычного, пусть даже они и живут в Европе.
— В структуре ИГ есть и . Появилась информация . Как Вы это прокомментируете?
— Это пропаганда, к которой не стоит относиться слишком серьезно. Реальность заключается в том, что сторонники Халифата с Северного Кавказа уезжают. В Сирию, в Ирак, куда-то еще. Сошлюсь на мнение уважаемого мною российского эксперта Центра проблем Кавказа и региональной безопасности ИМИ МГИМО Ахмета Ярлыкапова, тщательно изучающего этот вопрос: «Уже сейчас появились на территории Сирии населенные пункты, населенные новейшими выходцами из Северного Кавказа. Они основывают там селения, они там обосновываются. И еще один очень интересный момент – дагестанские власти посылают туда людей, чтобы они уговаривали остаться их там: «Ребята, раз вы уехали, то уж оставайтесь там и не возвращайтесь обратно».
— Вы также пишите, что «не стоит всерьез говорить и о том, что ближайшей целью «Исламского государства» является Россия» и что для России это «угроза «завтрашнего дня». Какова вероятность того, что антироссийские силы используют ИГ соответствующим образом или что антироссийски настроенные боевики в рядах ИГ, что называется, «выйдут из-под контроля»?
— Ну, во-первых, их там не настолько много, чтобы они серьезно сумели выйти из-под контроля. Во-вторых, дураков как в центральном руководстве ИГ, так и в командовании «филиалами» нет. И они прекрасно понимают, что связываться с государством, располагающим серьезными военными и специальными возможностями – Россия, Иран, Китай — выйдет себе дороже. Да и зачем гибнуть в самоубийственных атаках, если есть куда как боле «сладкие цели» — страны, где государственные структуры слабы, где власть буквально валяется на земле.
А к тому же, у этих стран есть ликвидные природные ресурсы, отбив которые и выставив их на мировой рынок, пусть и «черный», можно пополнить казну джихада.
Здесь будет использована другая схема. Против России, Китая и Ирана будут действовать группировки, залегендированные под ИГ, присвоившие себе его знамена и лозунги, но на самом деле – работающие в интересах вполне конкретных стран, политических кругов и спецслужб.
— В СМИ информация, что ИГ взяли на себя ответственность за недавние теракты в Кувейте, Франции, Сомали, и Египте, в результате чего президент Египта Фатах Ас-Сиси объявил о том, что страна «в состоянии войны». Насколько опасен (и вероятен ли) военный сценарий также на египетской и тунисской территориях?
— Знаете, вот ИГ в Египте, Сомали и Тунисе – это чистая франшиза. «Ансар Бейт аль-Макдис» в Египте, якобы присягнувшие ИГ — это «братья-мусульмане», и преступные группировки, давно свившие себе уютное гнездо на Синае. В Тунисе – местные исламисты, которых там хватает. В Сомали – одна из криминальных группировок, решившая потеснить конкурентов по бизнесу. Ни у кого из этих обладателей франшизы сил на военный сценарий в Египте и Тунисе не хватит. Хотя гадить по мелкому – вполне способны.
— В СМИ была информация, что ИГ собираются установить законы шариата , что ИГ, но в то же время говорится и о помощи от ХАМАС ветви ИГ на Синайском полуострове. Где здесь правда?
— Правда в том, что ИГ к этому не имеет никакого отношения. Все это – деятельность той самой франшизы. На Синае местные преступные группировки вместе с завязанными на нелегальном бизнесе исламистами объединяются для противостояния армии и правоохранительным органам, которые получили недвусмысленный приказ президента ас-Сиси навести наконец-то порядок в этом криминальном анклаве. У ХАМАС там тоже есть свой полукриминальный интерес, поэтому временный союз вполне естественен.
Ну. а консолидация палестинцев с оккупированных территорий вокруг ИГ – это совершенно фантастический сценарий, к которому никто, кроме невзыскательных журналистов и непрофессионалов, выдающих себя за экспертов, всерьез не относится.
См. также
Игорь Панкратенко. «Легенды и мифы» Большого Ближнего Востока. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ядерная программа Ирана
Игорь Панкратенко. «Легенды и мифы» Большого Ближнего Востока. ЧАСТЬ ВТОРАЯ: Саудовская Аравия
Игорь Панкратенко. «Легенды и мифы» Большого Ближнего Востока. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: «Исламское государство»
Игорь Панкратенко.
